- Я скажу, Вам принесут все необходимое, - незамедлительно ответила Санса, собираясь покинуть комнату.

- Ты можешь остаться, - заверила её жрица, - если хочешь.

- Нет, мне не хочется, - поспешно ответила рыжеволосая дева, как-то испуганно взглянув на мертвеца.

- Как угодно, - спокойно отозвалась Мелисандра, от чьего взора не укрылся беспричинный испуг девушки. Рассеяно кивнув, Санса незамедлительно покинула покои лорда Бейлиша и, плотно прикрыв за собой тяжелую дверь, почувствовала заметное необъяснимое облегчение.

*

Отдав распоряжения, Санса было решила вернуться в свою опочивальню, но мгновенно передумав, направилась в небольшой сад, окутанный пушистой и сверкающей снежной пеленой, предварительно накинув на себя теплую меховую шубу. Это был ничем непримечательный дворик, до боли напоминающей сад в Гнезде: белые высокие башни, неотступно защищающие сад от холодных горных ветров, оставленные, кажется, забытые статуи плачущих дев, чьи покатые плечи, прижатые к груди руки и белые каменные волосы были укрыты снежным покровом, сухие небрежные деревья и кусты, на чьих ветках мирно покоился тяжелый груз, падающий с небес, мужественно выдерживали суровый климат этих мест. Этот сад, - впрочем, как и более знакомый девушке, - изначально предназначался под Богорощу, но суровый не щадящий климат Долины Аррен не позволил произрасти здесь даже столь великому и могучему дереву. Юная Старк аккуратно спустилась по каменной усыпанной снегом лестнице, стараясь не нарушить устоявшиеся тишину и покой этого забытого людьми места. Снег все еще продолжал тихо и устало опускаться на промерзшую землю, беззвучие, и оглушающая пустота витали в морозном воздухе. Рыжеволосая девушка, чьи огненные волосы буквально пылали на фоне белого сливающегося в одно целое окружения и жадно поглощали невинные беззащитные снежинки небес, легко ступила на, кажется, воздушный покров, и, осторожно шагая по мокрому снегу, направилась вперед по невидимой, покоящейся внизу под тяжелым снегом дорожке, окруженной угрюмыми деревьями, темными кустами, и то грозными, то печальными статуями. Остановившись в центре сего малознакомого сада, Санса окинула взглядом окружение и с горечью ощутила знакомое чувство дежавю. Этот трудный, волнительный день отчаянно напоминал о другом, похожем, далеком, но столь запомнившемся, что кажется будто это было вчера. Все также неспешно шел снег, блестя радужным покрывалом на земле, похожий небольшой сад, невысокие деревья и грузные кусты, печальные белые статуи, широкая длинная лестница, похожая на ту самую, по которой спустился в тот роковой день он. Почему роковой? Наверное, потому что именно тогда, именно в этот день она упала в бездонную пропасть своей лжи и обмана, попала в вечный плен, и безвозвратно заплутала в непроходимых лабиринтах его изумрудных глаз. С самого первого мгновения их поцелуя в Орлином Гнезде её жизнь, перевернувшись с ног на голову, возымела новый путь, чрез который Санса уже прошла и идет по сей день. Этот поступок, который Петир совершил, - этот поцелуй - не должен был считаться правильным решение, его вообще не должно было быть, и само собой он не должен был повториться. Но несмотря на это, он повторился. И не раз. Но девушка, каждый раз размышляя об этом, не могла найти в себе сил назвать этот поступок отвратным, ужасным, а сам поцелуй неприятным. Каждый раз вспоминая то самое мгновение, когда их уста неизбежно сомкнулись в едином нежном поцелуе, забытый трепет, словно феникс, возрождался из пепла боли и разочарований, заставляя прекрасную деву улыбаться при одном воспоминании. Это не значило, что Санса простила лорда Бейлиша, забыла все то, что он сделал, нет. Но она наконец перестала отрицать свои нежные неизменные чувства к этому человеку с той самой секунды, как призналась в любви уже бездыханному телу возлюбленного. Конечно, она чувствовала и злость, и обиду по отношению к нему, ведь забыть, и простить все то, что он сделал, в чем он признался, невероятно трудно, если возможно, и она сомневалась, что покажет, и расскажет о своих чувствах этому человеку, если он вернется к ней. Но также жить без него было для неё равносильно тому, как жить без воздуха - нет иного пути, как задохнуться. Он - был её воздухом, позволяющим ей жить, её легкими, позволяющими дышать, её - сердцем, поддерживающей жизнь в её теле, её душой, заставляющей жить, чувствовать, любить. Санса не представляет, что она будет делать, если Мелисандра его воскресит, но она также не представляет, что она станет делать, если его не будет рядом. Ведь жизнь без чувств, без любви и лишь с разбитым одиноким сердцем непосильная для неё ноша, и мужественно вынести её она не сможет, она сломается. И это неизбежно. Поэтому есть лишь один выход - только вперед, но только с ним.

*

Круглолицее зимнее солнце небрежно отбрасывало пронзающие лучи света в небольшие покои, оставаясь тонкими четкими контурами оконных рам на обнаженном бледном теле, лежащем на темном, как смоль, столе. Как только Мелисандре принесли необходимые предметы, она незамедлительно приступила к древнему ритуалу. Откинув плотную ткань с хладного тела, она обнаружила, что на мертвеце одета белая тонкая рубашка и темные брюки, без промедления или смущения жрица принялась снимать с охладевшего тела мешающую одежду, что не было простым занятием, беря во внимания тот факт, что тело было тяжелым и грузным. Положив рубаху и брюки в сторону, оставив мертвого мужчину лишь с одним элементом одежды, находящимся ниже живота, Красная женщина заметила на мертвенно-бледной коже почившего, на груди свежий глубокий порез, вероятно явившийся причиной смерти, что неудивительно, так как находился в районе сердца, и давно полученный оставшийся на всю жизнь шрам, проходящий от ключицы до пупка. Кровь большей частью была уже смыта. «Видимо, местный мейстер постарался, когда осматривал уже мертвое тело», - подумала про себя жрица. Несколько раз пройдясь влажной тряпкой по гладкой твердой кожи, смывая оставшуюся вязкую красную жидкость, Мелисандра, взяв в руки принесенные железные ножницы, принялась срезать по паре темных локонов волос с головы мужчины, а затем сжигать их в ярком племени огненной не щадящей ничего стихии, произнося попутно заученные годами слова, тоже самое она проделала с небольшой бородкой умершего. Далее женщина тщательно обмыла прозрачной теплой водой жесткие густые волосы на голове почившего, все также проговаривая знакомое заклинание, вернувшее к жизни Сноу. После этого жрица приступила к последней части древнего обряда: аккуратно положив теплые руки на хладную грубую кожу мертвеца, Мелисандра принялась в слух произносить действенные слова, обращаясь к своему богу. На самом деле, жрица не верила, что Владыка Света вернет к жизни этого человека. Она не видела смысла возвращать Огненному Сердцу этого мужчину, исходя из всего, что она слышала о нем от Станниса или кого-то другого. Насколько она знала, при жизни это был высокомерный лорд, искавший везде выгоду и шанс подняться на должность повыше, и хитрый негодяй, отдавший Старк Болтонам, в общем, это был человек служивший только себе самому. Так зачем возвращать такого человека Владыке Света? Мелисандра не знала замыслов своего бога, но и не была уверена в том, что они включают в себя этого человека. Но уговор был уговором, и она свою часть сделки выполнила, а остальное от неё не зависело, как впрочем и не касалось. Но один единственный вопрос донимал Красную женщину, не давай покоя все это время: зачем той, кого этот мужчина отдал замуж за психопата-садиста, чья семья хладнокровно и жестоко убила её родных, так стараться для этого лорда? Вглядываясь в мрачные уставшие черты лица, заклинательница теней из Асшая пыталась отыскать в них истинную причину действий израненной жизнью волчицы, и очевидный ответ в мудрой голове женщины не заставил себя ждать.

- Почему именно ты? - воздуху задала Мелисандра возникший вопрос, на который никто не смог бы ответить. Ведь кто может объяснить причину зародившейся в израненном сердце человека, познавшего достаточно тягостей жизни, любви? Порой, некоторым вещам просто суждено случиться, независимо ото всех поворотов злодейки-судьбы, и именно такие вещи невозможно понять или объяснить, да и вряд ли кто-то когда-либо сможет раскрыть миру причину возникновения такого загадочного, и сильного чувства, как любовь.