Восковая печать поблескивала в свете свечей, ее цвет напоминал Джейме кровь, что скоро прольется — его кровь, скорее всего — если все пойдет не по плану. Но прежде чем он пересек комнату, чтобы взять письмо, Лианна схватила его со стола и взломала печать.

Джейме наблюдал, как она быстро пробегала глазами содержимое письма, закусив губу.

— Ну? — спросил он, когда терпение его начало истощаться. — Что он пишет?

— Ты хочешь сперва хорошие новости или плохие? — вопросила Лианна.

Он в нетерпении пожал плечами.

— Без разницы. Просто скажи, что он пишет.

— Хорошие новости заключаются в том, — говорила Лианна, украдкой поглядывая на него, — что король больше не склонен полагать, что я была похищена или вынуждена выйти замуж против моей воли. Некоторые из моих писем, должно быть, наконец дошли до него, слава богам. Также он отказывается от любых планов идти против Дома Ланнистеров. Это должно порадовать тебя и твоего отца.

— А плохие новости?

Лианна поморщилась.

— Он зол на тебя. Чрезвычайно зол, — виновато прошептала она. — Он думает, что ты соблазнил меня за его спиной…

— Черт возьми, ты шутишь со мной? — воскликнул Джейме. — Насколько я помню, все было наоборот.

— Заткнись, Джейме, и дай мне закончить, — закатила глаза Лианна и прокашлялась, прежде чем продолжить. — Роберт пишет, что следовало казнить тебя, когда был шанс, вместо того, чтобы прощать твои преступления. Не смотри на меня так — это его слова. Я просто говорю тебе то, что прочитала. Кроме этого, он говорит, что, хотя и не должен предпринимать никаких дальнейших действий по отношению к тебе и твоему Дому, он готов сделать все, что в его силах, чтобы найти способ устранить его брак с Серсеей, также как и наш. Так он сможет жениться на мне по доброй воле.

— По доброй воле? — Джейме смотрел на нее недоверчиво. — Сколько же писем ты должна написать этому человеку, чтобы он, наконец, понял, что ты его не любишь?

— Воображаю, что много, — ответила Лианна с усталым вздохом.

Джейме застонал.

— Боги, спасите нас всех.

_________________________

Второе послание пришло вскоре после первого. Его весело принес молодой оруженосец, посмотревший на сталь в руке Лианны с чем-то сродни растерянности и шока.

Джейме перемещался под атакой Лианны, и оруженосец стал свидетелем того, как будущая леди Утеса Кастерли затейливо рубила воздух мечом, в то время как ее златокудрый муж уклонялся от каждого удара с поразительной быстротой и грацией, и все это одновременно с чтением письма от десницы короля, написанного им обоим из Королевской Гавани.

Лианна стиснула зубы и поправила хватку меча, стараясь хотя бы не допустить поражения. Последнее, чего она хотела — чтобы Джейме назвал ее обиженной неудачницей, но так трудно не чувствовать некоторую боль и горечь, когда глупый мерзавец не позволяет даже ранить себя.

Пускает пыль в глаза, подумала Лианна довольно немилосердно. Все мои старания — и ни один его светлый волос не упал с головы. О, боги милосердные. Жизнь несправедлива.

Она вздохнула и приготовилась к очередной неудачной попытке разоружить его. Внезапно ускорившись, она понеслась с мечом вперед, ожидая встретить сопротивление, но, к своему удивлению, прорезала плоть.

Лианна заморгала и поглядела на кровь, стекающую по щеке Джейме, слишком удивленная и смущенная, чтобы праздновать победу.

Она сглотнула.

— Джейме? — осторожно воскликнула она. — Что в письме?

Джейме мял кусок пергамента в руке. Его выражение лица сделалось нечитаемым.

— Моя сестра… — начал он, затем сглотнул и передумал. Он смотрел в сторону и стискивал кулак, так что костяшки пальцев побелели, словно снег. Лианна, не отрываясь, смотрела него. — Королева с ребенком.

— Что? — Это, конечно, не то, чего ожидала Лианна.

— Она объявила об этому на пиру, на глазах у сотен людей, — глухо рассказывал Джейме. Как бы там ни было, отсутствие эмоций в его голосе заставляло предполагать самое худшее. — Сейчас Роберт не сможет аннулировать свой брак. Не тогда, когда они, наконец, обзавелись наследником Железного Трона. Он никогда не побеспокоит тебя снова.

Услышав это, она должна была быть осчастливлена. Она должна была сейчас же закричать от радости. Она должна была перебудить весь замок и задать пир в свою честь. Она, конечно, могла себе это позволить, будучи теперь Ланнистер. Но один взгляд на лицо Джейме — и все ее счастье испарилось.

Конечно, ей не следовало чувствовать себя плохо из-за него, но сердце непостоянно, и было бы несколько затруднительно не сопереживать тому, с кем делишь постель каждую ночь (хотя и в самом буквальном смысле, не более).

Она смотрела, как он, вздохнув, бросил письмо на ветер. Как ни странно, это выглядело так, как если бы он отпустил это.

_________________________

Они много пили в ту ночь, спасибо Тириону с его сверхъестественной способностью улаживать неловкие ситуации вином (большим количеством вина). Лианна думала, что там, возможно, были и танцы, и метание ножа тоже, но, если честно, она почти ничего не помнила. Она действительно ничего не помнила, кроме утех в постели.

Она не знала, как это случилось и кто это начал, но… вот то, что помнила: его горячий рот, обхвативший ее губы, его руки на затылке и кровь, звенящая у нее в ушах так громко, что ей казалось удивительным, что никто этого не слышал, кроме нее.

В воздухе витало напряжение, тягучее и разгоряченное, как в их первую совместную ночь, но в то же время она знала, что это уже другое. Этим вечером в Джейме была мягкость, определенная уязвимость, и она никогда не думала, что он способен показать ее кому-либо, меньше всего — ей. Он весь состоял из мягких ладоней, и шелковистых губ, и легчайших касаний, и, даже когда он провел пальцами по округлости ее груди так, что, несомненно, заставил бы покраснеть септу со стыда, его прикосновение было нежным. Лианна не знала, стонать ей или плакать, или все вместе. В конце концов, она так и сделала.

Она помнила, как трепетала в его руках; помнила своего рода пьянящее чувство, прихлынувшее к голове, будто пробуждение ото сна, а после этого сдавленный крик Джейме «Лианна».

Он повторил ее имя еще трижды в течение той ночи. В первый раз он произнес это, как проклятие, и так быстро, что Лианна почти заставила себя поверить, что это ей только представилось. Во второй раз он произнес что-то нечленораздельное на «Л», как будто ему физически больно было дышать. В третий и последний раз он проговорил это тихо, словно просьбу.

Он не говорит ей, что любит ее (боги, нет, он еще не дошел до такого), но, по крайней мере, он больше не смотрит на нее, как будто уже то, что она дышит, является преступлением. По крайней мере, он уже не отскакивает от нее каждый раз, как она касается его. По крайней мере, теперь они могут находиться в одной комнате, не испытывая желания убить друг друга.

Это хорошее начало, думает она.