— Не могли бы мы подождать, пока не родится малыш? — спросил он.

Санса покачала головой с мрачным выражением лица, и ему захотелось взять её в свои объятия.

— Нет… нет, мы должны написать ей сейчас и сообщить, или она может заподозрить, что мы хотим отречься от своего обещания.

Джон не мог отрицать, что ему хотелось этого, но он понимал, что такое будет значить, скорее всего, войну, которую они едва ли могут себе позволить. С того момента, когда Санса сказала ему, что ждёт ребёнка, в нём вспыхнула искра надежды. Когда-то он мечтал о жене и ребёнке, семье; и, хоть она и не была женщиной, которую он представлял, он обнаружил, что готов отчаянно держаться за свою красивую мечту.

— Как скажете, Ваша Светлость, — сказал он, и её холодные глаза преследовали его весь день.

____________________________________

Королева прибыла за две недели до появления на свет ребёнка, погрузив весь замок в суматоху. Дейнерис была пугающей гостьей и заставляла даже самых бывалых служанок разбегаться по углам. К счастью или к сожалению, работа развлекать царственную тётю Джона выпала ему самому. Санса, всё больше избегающая его по мере развития беременности, в эти последние несколько месяцев стала для него почти чужой.

Джон справедливо беспокоился о том, как преодолеть этот разрыв: Санса едва смотрела на него, едва уделяла слово на ужинах и быстро проходила мимо него, если они должны были пересечься где-нибудь в зале.

Джон спрашивал себя, сердится ли она на то, что носит его ребёнка, или, возможно, из-за сделки, достигнутой с Дейнерис, чтобы купить его жизнь. Он, конечно, был сам на себя возмущён за это.

— Ты ужасно задумчив, племянник, кто-нибудь говорил тебе это? — сказала Дейнерис, прогуливаясь с ним в богороще. Мужчина, Даарио, постоянная тень драконьей королевы, неотступно следовал позади.

Джон крякнул и вздохнул.

— Кто-то, может, и упоминал.

— Мужчина со столь красивой, милой женой не должен выглядеть таким удручённым.

Джон внутренне застонал, желая толкнуть свою тётку с её любопытствующими глазами и ухмыляющимся ртом.

— Возможно, это не самый лёгкий союз, — признался он и тут же пожалел об этом. Он был ужасен в политических играх; видимо, поэтому Санса никогда не заставляла его участвовать в заседаниях совета с иностранными сановниками.

Дейнерис сделалась задумчивой, почти обеспокоенной.

— Это потому, что вы были когда-то братом и сестрой? — спросила она, как будто эта мысль была совершенно глупой.

— Это накладывает некоторый отпечаток, — сухо ответил он, внутренне браня себя, но ему отчаянно хотелось обсудить эту ситуацию с кем-нибудь.

Королева драконов слегка усмехнулась и остановилась, вынуждая Джон сделать то же самое.

— Ты тратишь много времени на опасения, не имеющие под собой почвы, лорд Старк. Между тобой и твоей волчьей королевой есть больше, чем у большинства супругов когда-либо: доверие и немалое количество любви, что стало ясным после моего последнего визита. Ты будешь дураком, если разбазаришь это.

Джон был потрясён столь неожиданно сентиментальным поворотом беседы, но тут появился запыхавшийся Сэм с красным лицом.

— К-королева, она, она…

Джон, с застучавшим в нестройном ритме сердцем, бросился с места до того, как мейстер закончил.

______________________________

— Вы можете перестать вести себя так, как будто я собираюсь вырвать ребёнка у вас из рук и сразу же улететь на спине дракона, — сказала Дейнерис, принимая кубок вина, который Джон с возмущением наполнил ей.

Санса сохраняла ледяное выражение лица, сидя на постели с их сыном у груди. Джон находил завораживающим то, что где бы она не сидела, она делала это так, словно сидит на троне. Служанка расчесала и заплела ей волосы; она была в тонкой батистовой сорочке и серо-сизом халате, накинутом сверху. Джон думал, что она — самое прекрасное, что он видел.

— Разве это не то, что Вы собираетесь сделать? — невозмутимо спросила Санса, и тётя вздохнула.

— Я долго обдумывала это и решила, что лучше будет не отнимать у Севера их первенца.

— Как любезно с твоей стороны, — почти прорычал Джон, и Санса бросила на него взгляд.

Дейнерис полностью проигнорировала это.

— Однако я хотела бы испытать его.

Санса нахмурилась.

— Испытать его? Испытать его как?

Драконья королева посмотрела на Джона, и он понял.

— Нет, об этом не может быть и речи! Он всего лишь младенец.

Дейнерис закатила глаза.

— Я не имею в виду бросить его в очаг, племянник. Лишь простое пламя свечи, и я оставлю вас обоих в покое.

Санса молчала, но напряжённое очертание её подбородка чётко выражало её неудовольствие.

— А если он такой же, как мы; если он рождён драконом? — наседал Джон, встав между Сансой и Дейнерис.

Драконья королева, изогнув брови дугами, изучала его мгновение и сказала:

— Тогда я подожду, пока вы не произведёте на свет ещё одного ребёнка, чтобы забрать его. Я не совсем бессердечна.

Джон подавил усмешку и повернулся к Сансе. В конечном счёте, это было её решение, да, но ему отчаянно хотелось закинуть их обоих на спину лошади и уехать далеко-далеко. Санса резко кивнула и наклонилась взять свечу с прикроватного столика.

— Санса, — чуть не прорычал Джон, не в силах остановить себя.

— Возьми его за руку, Джон, это должны сделать мы, — сказала она с каменным выражением лица и стала терпеливо ждать, пока Джон заставит себя пойти и взять своего маленького сына на руки. Он крепко спал с приоткрытым ртом; его черты были совершенны и прекрасны. Джон взял одну ручку сына, и маленькие пальчики тут же обхватили его палец. Он закрыл глаза и стал молить, чтобы боги даровали ему силы.

— Вытяни ладонь, Джон, — мягко сказала Санса. Эти слова явно были предназначены только для него, и он увидел на мгновение страх в её глазах, прежде чем она снова вернула себе бесчувственную маску.

Они обещали доверять друг другу, говорил её взгляд.

Он вытянул пальчики сына, и Санса поднесла пламя свечи к его нежной ладошке. Это не заняло много времени. Младенец проснулся с заикнувшимся вздохом и начал плакать. Санса немедленно отвела свечу, и Джон обнаружил, что Дейнерис была рядом с ним, аккуратно опираясь на его плечо, чтобы удостовериться в безошибочном следе ожога.

Она выглядела ужасно разочарованной, и Джону очень хотелось её задушить.

— Довольны? — спросила Санса сквозь зубы, и не было ничего холоднее, чем её взгляд в ту секунду.

— Да, — просто ответила Дейнерис.

— Тогда уходите, сейчас же, — откровенно прорычала Санса. Джон никогда не видел её столь ожесточённой.

Драконья королева, напуганная Волчьей, вылетела из покоев без оглядки, не произнеся ни слова.

__________________________________

Джон просто не мог нарадоваться на своего сына. Маленький Робб казался порой сном, и лёд между ним и Сансой постепенно оттаивал. Они вместе смотрели за сыном, тихо радуясь каждым жестом, каждым взглядом. Праздник именин, состоявшийся после отъезда Дейнерис, стал самым радостным событием в Винтерфелле за последние десятилетия.

В то же время желание Джона Сансы не побледнело за время нескольких месяцев их разлуки. Оно стало ещё сильней, ещё отчаянней. Не проходило и дня, чтобы он не представлял себе, как она простирается перед ним в разных порочных, возбуждающих позах; каково её лоно на вкус; или как она будет выглядеть на пике наслаждения, сидя на нём верхом. Он чувствовал, что сходит с ума.

Материнство было к лицу Сансе почти так же, как корона Севера. Улыбка, которую она приберегала только для сына, заставляла его внутренне натягиваться, а сердце — волноваться. Его стремление к ней, однако, имело мало общего с их ребёнком. Он обнаружил, что боится. Боится внутренней нужды, потребности в ней, что медленно пожирала его ночами, когда он лежал один в своей постели, поглаживая рукой член и вспоминая её жар, гладкость её кожи и милые тихие звуки, которые она издавала, когда он двигался в ней.