Не ожидавшая такого вопроса и не задумывавшаяся над такими

вещами Хранительница Севера растерялась и потупила свой взор вниз, размышляя над необходимостью принесения присяги. С одной стороны, ей казалось нелепым, что люди, подчиняющиеся дому Болтонов, должны будут повторно принести присягу этому же дому и тому же человеку, которому они и до этого подчинялись (хотя приказы Рамси и стояли выше приказов леди Болтон). Однако их лорда здесь более не было, и оставшиеся в Винтерфелле люди были обязаны преклонить колено перед новым хозяином или хозяйкой. В случае же, если придворные и воины откажутся этого делать, то их как не сдавшихся должна будет ожидать смертная казнь. Кроме того, размышляла Волчица, было бы неплохо посмотреть на тех, кто остался в крепости, и оценить их количество. И удерживая эти мысли в голове, девушка произнесла:

— Да. Здесь ведь больше никого не осталось из тех людей, которые служили моей семьей, а новых сейчас днем с огнем не сыскать.

Сразу же за ее ответом от Джона последовал следующий вопрос:

— Завтра?

— Скорее всего. Нет смысла затягивать, — леди Санса обратила свой взгляд к брату. — Хочешь присутствовать при этом?

Сноу на миг замешкался и затем сказал:

— Был бы не прочь.

Бастард сдержанно улыбнулся, однако же девушка, внимательно наблюдавшая за реакцией Сноу, быстро поняла, что её предложению он рад и благодарен за него.

— Хорошо, — Санса окинула быстрым взглядом лежащего в постели и опирающегося спиной на подушки Джона и, волнуясь за здоровье бастарда, решила у него уточнить. — Ты сможешь завтра подняться на ноги?

Тронутый заботой сестры Сноу искренне улыбнулся и, издав легкий смешок и разведя забинтованными руками в стороны, шутливо произнес:

— Конечно, бывало и похуже.

Волчица попыталась улыбнуться брату в ответ, однако улыбка вышла скорее печальной, чем радостной, и выглядела фальшивой. И девушка, засмущавшись, невольно опустила взгляд на укрытые меховым одеялом ноги Сноу, немного помолчала и, возвращая свой взор к Джону, однако не отваживаясь посмотреть ему в лицо, заговорила вновь:

— Мне жаль, что Рамси так с тобой обошелся, — она посмотрела брату в лицо и, улыбнувшись краешком губ, продолжила, — но я рада, что у нас получилось вырвать тебя у него из рук, — мимовольно погружаясь в нелегкие мысли, Волчица снова отвела взгляд от Джона. — Болтон хотел превратить тебя в подобие того, что стало с Теоном.

Изумленный словами сестры юноша вскинул на нее озадаченный взор и поспешил спросить, теряясь в догадках:

— Грейджой еще жив?

— Нет, — сказала девушка, качая головой. — Рамси убил его вчера вечером, — Санса вдруг заметила, как резко изменился в лице брат-бастард и как явно от него повеяло злостью, однако решила договорить то, что хотела сказать. — Хорошо, что ты не встретил Грейджоя — от бывшего Теона там практически ничего не осталось.

Хранительница Севера с грустью смотрела на Джона и не произносила ни слова, не желая да и не зная, что тут еще сказать. Она была крайне уверенна, что Сноу не нужно было слышать о том, что Болтон сотворил с Железнорожденным и чего его лишил, ведь это лишь разозлило бы юношу и еще больше запятнало и так не светлую память о Грейджое. И Санса, решая перевести разговор на другую тему, с неподдельным интересом спросила:

— Где Призрак?

Джон на вопрос отвечать не торопился и лишь хмурился, задумавшись о чем-то своем, но когда же пауза стала затягиваться и волнение стало закрадываться на лицо дочери Старка, то юноша проговорил:

— Я не знаю. Он сбежал в лес за несколько дней до сражения и потом нигде не появлялся. Наверное, Призрак жив и скоро выйдет к Винтерфеллу.

В покоях вновь повисла тишина. Не смотря на то, что и Сансе, и Джону было что обсудить, однако ни один из них не отваживался заговорить первым, и они оба молчали, погрузившись в свои собственные мысли. В это время Волчица невзначай обратила внимание на поднос у постели бастарда и, решив убрать его на стол и заодно вспомнив о совете мейстера, произнесла, забирая подставку с посудой из-под локтя Джона:

— Давай я налью тебе воды. Мейстер Уолкан говорит, что тебе надо больше пить.

— Мейстер Уолкан? Это тот полный мужчина, что занимался моими ранами?

Наливающая из металлического графина в кубок воду леди Санса в удивлении взглянула на бастарда и сказала:

— Да, он разве не представился? — она наполнила кубок и направилась с ним в руках к постели Джона. — Это мейстер Болтонов, что остался здесь в Винтерфелле… Он пугливый, но очень добродушный человек.

Сноу забрал из рук девушки предложенную чарку с водой и, чуть хмурясь, начал неторопливо пить воду. Юноше не давало покоя ощущение, что в замке вообще не осталось людей, что служили здесь при правлении Старков, ведь пока он не встретил ни одного знакомого лица. А нового мейстера, что провозился с ним полдня, Джон совсем не запомнил и имени его не спросил, однако раз здесь находился мейстер Болтонов, то неужели и мейстер Лювин погиб? И понимая, что лучше не гадать, а спросить все напрямую, Сноу произнес:

— Здесь… никто не выжил?..

Вновь опустившаяся на край постели Волчица закачала головой из стороны в сторону и с грустью и сожалением в глазах посмотрела на брата-бастарда. Ее молчаливый ответ был до безумия красноречив и не нуждался в разъяснениях — все мертвы и не о чем здесь разговаривать.

В это же время Сноу, опустивший к рукам девушки свой взор, случайно обратил внимание на тонкую коричневую линию, что пересекала левую ладонь дочери Старка, и с беспокойством спросил, беря покалеченную руку сестры в свою и пристально рассматривая свежий шрам:

— Откуда у тебя этот шрам? — юноша вскинул взгляд к лицу Волчицы. — Это он сделал?

Санса кинула быстрый взор на свою ладонь, осторожно вытянула ее из руки бастарда и положила к себе на колени. Она не желала сейчас говорить об этом, а воспоминания о произошедшем до сих пор преследовали ее, не давая забыть о перенесенном испытании ни на час. И дело было не только в той боли, которую Волчица испытала тогда, но и во внезапно изменившемся мироощущении, которое даже сейчас не улеглось у нее в голове. Все было слишком сложно, а пытаться объяснить бастарду через что она прошла и что сейчас чувствует — еще сложнее. И поэтому девушка просто проговорила:

— Давай не будем об этом.

— Что еще сделал с тобой этот ублюдок? Он прикасался к тебе? — в глазах Джона горел огонь ненависти и возмущения, а сам юноша ни на миг не спускал взгляда со своей сестры. — То, как он поступил с тобой в брачную ночь… это правда? — а затем, говоря более спокойным тоном, добавил, объясняя, откуда об этом узнал: — Петир упоминал об этом.

Повисла долгая тишина, в которой Сноу все так же продолжал смотреть на Сансу и встревоженно ожидал от нее ответа, внутренне содрогаясь от мысли, что это все может оказаться правдой, и боясь услышать на свой вопрос ответ «Да».

Хранительница Севера тяжело вздохнула, набираясь храбрости, и, осознавая, что нет смысла в отрицании очевидного, однако про себя проклиная Мизинца за длинный язык и проявленное неуважение к ее чести, произнесла:

— Да, но не заставляй меня рассказывать об этом и о многом другом, что Болтон посмел сделать со мной.

— Если ты пожелаешь или хоть немного захочешь, то я обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ты была отомщена, — леди Санса увидела, как бастард сжал руки в кулаки от ярости и горячо продолжал говорить, охваченный неконтролируемой злобой на Болтона. — И пусть я погибну, сражаясь с Болтоном, но будь я проклят, если не смогу защитить тебя, Санса, — Джон на миг замолчал и, облизнув губы и переведя дыхание, тихо проговорил. — Не для этого я возвращался из мертвых.

Как только последнее слово слетело с губ Сноу, Хранительница Севера на мгновение замерла, не в силах подобрать слова, и затем жарко обняла брата за шею, притягивая к себе и запуская одну руку в его все еще грязные и спутанные волосы. Она заводила пальцами второй руки по спине юноши и, почувствовав, что может уже что-нибудь выговорить, прошептала ему на ухо: