Верно. Вот он, думая, что она не видит его, слегка развернул голову в ее сторону и осторожно, боясь быть замеченным, начал с жадностью рассматривать ее. Санса с любопытством наблюдала за тем, как Теон с явной похотью в глазах обегал взглядом ее тело, особенно долго задерживаясь на ее вздымающейся от глубоких вдохов груди, и иногда, когда она издавала стон, бросал взор на ее лицо.
От внимания Хранительницы Севера не скрылось, что Вонючка никогда не опускал взгляд ниже ее пояса, и она, неожиданно для себя прикинув в голове, что бояться ей нечего (мужчина, застывший возле постели, и так видит ее голое тело) и стыдиться ей нечего (не она затеяла эту авантюру, и не ее язык сейчас скользил по чужому лону), решила попытаться вынудить бедолагу опустить взгляд ниже ее живота и перевести его внимание с себя на Болтона. И для этого она умышленно громко застонала, прогнулась в пояснице и запустила ближайшую к Теону руку в волосы Рамси. Незатейливый трюк сработал, и Грейджой невольно устремил свой взгляд к паху девушки. В серо-зеленых глазах мужчины отражалась отчаянная борьба желания и здравого смысла, велящего ему отвернуться и не порочить честь дочери Старка. Однако победа осталась за нравственностью и благородством, и Железнорожденный опустил голову вниз и уставился себе под ноги.
Потихоньку понимая, что в более выгодном положении находится именно она, ведь, опять же, зачинщиком был бастард, и поэтому многое могло ей сейчас сойти с рук, списаться на безвыходность и вынужденность ситуации, Санса решила попытать удачу еще раз и, уличив момент, когда Болтон сделал ей особенно приятно, не сдерживаясь, ответила на его ласку. Она подалась вперед к мужу, сжала в кулаке его волосы и, притянув Рамси еще ближе к своему паху, с протяжным стоном задвигала бедрами. Её движения и издаваемые при этом звуки отвлекли Вонючку от рассматривания пола и перетянули его взгляд, в котором в этот раз остались лишь похоть да желание, на нее саму. И в этот миг Санса, удивляясь сама своим мыслям, сообразила, что возбужденный Теон сейчас не воспринимал ее как Сансу, дочь Эддарда Старка. Нет, в текущей момент она была для него всего лишь предметом вожделения, чем-то, что ему хотелось взять самому. И что бы теперь ни делала Хранительница Севера, Вонючка не будет проводить параллелей между ней и подругой своего детства.
От таких рассуждений Санса раскрепостилась, стала держать себя более уверенно и не пугалась показать своего удовольствия. Она, упиваясь своим временным контролем над Рамси и не убирая руки с его головы, показывала и давала понять, где желала, чтобы он дотрагивался до ее лона. Бастард, в свою очередь, беспрекословно выполнял ее прихоти и, проявляя инициативу, в ответ на ее молчаливые, однако от этого не менее красноречивые просьбы, пробовал ублажить ее разными способами. Он чутко отслеживал реакцию жены на каждое свое действие и, желая угодить ей, сосредотачивался на наиболее приятных для нее ласках и чувствительных местах.
Млея от оказываемого ей мужем внимания, Санса не забывала про Вонючку и время от времени поглядывала на него, с интересом следила за выражением его лица, а Теон, который, увлекся наблюдением за парой на постели, не подмечал взглядов Волчицы на себе. Девушке было занятно смотреть, как явно возбужденный Железнорожденный сложил в замок руки у себя на пахе и то и дело переминался с ноги на ногу. С другой стороны, у дочери Старка вызывало беспокойство иногда появлявшееся на лице Грейджоя выражение боли или, по крайней мере, некоторого неудобства. Не было ли это связано с оскоплением? Мог ли Теон из-за этого чувствовать сейчас боль? Однако, если бы возбуждение действительно приносило бедняге неудобство, то он бы не стал так в открытую наблюдать за ее с Рамси утехами. И, если говорить о последнем, Болтон без всякого сопротивления со стороны жены переложил ее ноги к себе на плечи и, давая еще больше контроля над собой, уверенно подводил ее к пику. В один момент он, не прекращая поглаживать пальцами дочь Старка изнутри, остановил ласки языком с поцелуями и замер с приоткрытым ртом в нескольких дюймах от лона жены, обдавая чувствительный похотник горячим дыханием, а затем подул на него, вызывая своим действием сильную дрожь по всему телу Сансы, и, взяв во влажный горячий рот, начал мягко, без нажима, касаться его кончиком языка.
Это стало последней каплей, положившей начало яркой вспышке разнесшегося по телу Сансы удовольствия. Волчица, мгновенно накрытая с головой ощущением наивысшего наслаждения, распространяющимся сразу из двух точек, изогнулась в немом крике, судорожно свела колени поднятых на плечи Болтона ног, с силой вцепилась руками в мех, откинула голову назад, закатывая глаза, и, почувствовав, что даже слабые касания языка мужа до ее такого сейчас чувствительного лона начинают становиться для нее болезненными, нажала ногами ему на плечи, настойчиво отпихивая от себя. Она продолжала все еще содрогаться от дрожи и, оттолкнув бастарда от своего паха, свела вместе ноги и задвигала бедрами, сжимая внутри свое лоно и продлевая этим мгновения блаженства.
Когда же удовольствие начало спадать и Санса перестала метаться по постели, однако все еще продолжала лежать с закрытыми глазами и шумно дышать, ее окликнул Болтон и произнес повелительным тоном:
— Встань на четвереньки.
Хранительница Севера, пребывая в истоме, нехотя открыла глаза и, глянув на мужа затуманенным взором, медленно перевернулась на живот и начала приподниматься на руках, однако была поправлена бастардом:
— Лицом к Вонючке.
Санса прикрыла глаза, опустила голову вниз и, глубоко вздохнув и приведя мысли в порядок, повернулась к Грейджою, что кидал на нее встревоженные взгляды. Девушка предпочла не смотреть на стоящего напротив нее и взирающего на нее сверху-вниз Теона и отвернула голову в сторону. Болтон же встал сзади дочери Старка и, прижавшись пахом к бедрам, огладил ее ягодицы, а затем потянулся рукой к ее волосам и, собрав их в кулак и крепко сжав, заставил жену поднять голову и посмотреть на Железнорожденного:
— Смотри на него.
Волчица возвела ярко-голубые глаза вверх и встретилась взглядом с Вонючкой. Лицо мужчины выражало обеспокоенность и некую неуверенность. Теон по возможности старался не смотреть на девушку перед ним, что застыла в порочащей ее позе буквально в нескольких футах от него и стояла с головой на уровне его паха. Взволнованная произошедшими в Вонючке изменениями Санса нервно сглотнула, и в следующее мгновение зажмурила глаза и громко охнула от боли, безрезультатно пытаясь отползти вперед: глубоко вогнавший в лоно жены одним резким и грубым движением свое мужское достоинство Болтон, удерживая дочь Старка за волосы и бедро, не позволял ей сдвинуться с места. Рамси повторил движение, однако уже с большим размахом бедер, и Хранительница Севера вновь издала болезненный вздох и скривила лицо, не выдержав неприятных ощущений. Она с трудом приоткрыла начинающие слезиться глаза, и вдруг ей показалось, что на нее вылили ушат с водой: во взоре Железнорожденного не было видно уже той похоти, и он с сожалением и молчаливыми извинениями смотрел на нее своими серо-зелеными глазами.
На Волчицу нашло ужасное осознание того, что Вонючка снова видел в ней Сансу, а не ту девушку, что пару минут назад заставляла его дрожать от возбуждения. Сейчас Теон глядел на нее так же, как и в ту ночь, когда она потеряла девственность — с жалостью и печалью. И Санса, пребывая не в силах вынести этот взгляд, зажмурила глаза, стараясь ни в коем случае не заплакать. Плакать ей было не позволительно — проблему слезами не решить. Нужно было попытаться сосредоточиться и придумать, что же делать.
Чутье подсказывало Хранительнице Севера, что необходимо было добиться того, чтобы в голове Теона соединились два образа: увиденный им ранее сегодня и образ подруги детства, нежной и наивной девочки, что так дорога его сердцу. Однако этого не достичь в складывающейся ситуации. Сансе надо было сперва сконцентрироваться на грубо вбивающемся в нее Рамси. Ей требовалось избавиться от излишней боли, приносимой мужем, и в то же время удовлетворить его потребность — он явно был перевозбужден и из-за этого налегал на жестокость. Одно было ясно как день: бездействовать и уповать на лучшее, надеяться, что Болтон вдруг успокоиться, было нельзя. Приобретенный к этому часу Сансой опыт в плотских утехах подсказывал, что лучшая помощь себе это содействие мужу.