Рамси замолк, и, судя по напряжению, отразившемуся на его лице, поборол в себе рвущийся вверх всхлип. В следующий миг он все же зажмурил глаза, из уголков которых сбежало пару слез, и, на несколько мгновений скривив рот, заговорил вновь:
— В детстве… мама почти всегда была чем-то зла, вечно недовольна, никогда не называла меня иначе, как бастардом, — Волчица внимательно смотрела на мужа и не пропустила момента, когда он в очередной раз закрыл глаза и задержал дыхание от усилий удержать плач. Она не могла предположить, что это так ранило Болтона и столь многое значило для него. Минуло мгновение, и он продолжил говорить: — Другие поступали ровно так же, а когда появился Хеке, усмешек стало еще больше.
В этот миг Болтон проиграл битву со своими эмоциями и с громким всхлипом заплакал. Он опустил голову вниз, чтобы хоть немного спрятать лицо от глаз жены, и без особого успеха пытался задавить в себе слезы. Трудно было это объяснить, но Волчица почувствовала потребность хоть как-то поддержать Рамси. И, видя, что он не справляется с собой, пододвинулась к нему и обняла. Если не может ничего поделать с собой — пускай спокойно выплачется, не чувствуя себя неловко перед ней. Она понимала, что это нелегко — сама считанные минуты назад прошла через это.
Рамси постепенно успокоился и смог говорить далее:
— Отец тоже не хотел иметь со мной ничего общего. Сказал, чтобы Вон… Хеке больше никогда меня к нему не приводил, что… что мне не место с ним, — из его глаз текли редкие слезы и совсем изредка из горла вырывался всхлип. — Все смотрели с таким презрением. Это вводило в бешенство, будто во всем была моя вина, — с ожесточением произнес Болтон, и после этих слов наступила череда всхлипов, с завершением которых Санса расслышала, как Рамси заговорил: — Все эти люди, лорды — всё злило, хотелось, — он на секунду замолк, и Волчица заметила, как сильно он был напряжен, — хотелось, чтобы они пожалели обо всем, чтобы больше никогда не смели так делать… Хотелось, чтобы они ответили за всё.
Сказанное Рамси было так знакомо дочери Старка, можно сказать, было частью ее, только, все же, не в той степени, как у Болтона. Хотя и она теперь могла его понять и потому с сожалением и грустью сейчас заговорила, ощущая стыд за то, как вела себя однажды:
— Поэтому ты стал… мягче ко мне, когда я приняла твою сторону и стала вести себя дружелюбнее?
— И да, и нет. Ты злила меня уже меньше, но я все равно ненавидел тебя.
— За что? — жалобно и тихо прошептала Санса в его плечо.
Он что ли видел, что она притворялась? По идее, Рамси не должен был ни о чем догадаться… однако эта мысль нисколько не радовала Волчицу. Вместо этого она заставляла стыдиться ее неуважительного отношения к бастарду.
Пауза затягивалась, и дочь Старка изводила себя мыслями о том, что же еще могло послужить причиной для ненависти к ней. Наконец, Болтон прошептал:
— За то, что у тебя было… что было тебе положено по рождению.
Минуло мгновение, и Санса внезапно взвыла в голос от накрывшего ее с новой силой осознания утраты былой жизни, в которой у нее было все, в которой она была счастлива. Крупные слезы сбегали по щекам и капали на покрывало, но столько их было пролито за последний час, что никто не обратил на них внимания. А Санса задыхалась в своем горе и не могла найти себе успокоения. Рамси изо всех сил старался успокоить ее, но единственным, о чем подумала в этот момент ищущая причины её несчастий Волчица, стала мысль о том, что искала она виновного в человеке, с которым жизнь обошлась не лучше, чем с ней. У Болтона никогда не было того, что было у нее, и что она должна была быть благодарна за то, что узнала, что значит родиться и жить в любящей семье Хранителя Севера.
А над ухом в это время слышался голос мужа:
— Прости, прости, я был не прав, — почему он все извиняется? Ты же простила его уже. — Пожалуйста, скажи, как мне искупить свою вину перед тобою?
Старк жалели, и она плакала, надеясь, что сможет выплакать все слезы вон, слушала, что говорил ей Рамси, и плакала еще сильнее, ведь ее боль никак не была связана с ним.
— Я не хочу, чтобы тебе было больно. Только скажи, что мне сделать, — она плакала дальше. — Пожалуйста…
Истерика полыхнула еще сильнее, и Волчица сама уже была не рада, что довела себя до подобного.
— Всё хорошо, — сменил свои обращения Рамси, от внимания которого не скрылось, что рыдания жены лишь набирали силу. Он целовал ее в макушку, в висок, в щеки, и Санса постепенно начала успокаиваться. И вскоре, практически затихнув, вымученно выговорила мужу в шею:
— Просто будь со мной.
Быстрый поцелуй приземлился на щеку Волчицы, а сразу за ним последовало твердое «Хорошо». Рамси поцеловал ее в губы, а, разорвав поцелуй, дал прижаться к нему и подставил плечо для головы.
Если она будет не одна и защищена от напастей сурового мира, то сможет найти в себе силы жить дальше. Постепенно, но смирится со своим прошлым и научится жить настоящим. Главное - не быть одной. Она не хочет никогда оставаться одной. Пускай с ней будут только те, кому она дорога.
Сидящая в объятиях мужа Санса обхватила руками его за талию и пользовалась моментом спокойствия, чтобы отдохнуть и поразмыслить о своем, не боясь честно взглянуть в прошлое.
Она более не желала бежать от своих потерь, не желала насильно забывать свои утраты и, хоть и с болью, но понимала, что нельзя было жить прошлым. Иначе она всегда будет жить с тяжелым грузом на сердце, будет топтаться на месте, упуская из рук собственную жизнь. Однако пока Старк нуждалась в поддержке и не намеревалась отказываться от протянутой ей руки помощи.
Приоткрыв глаза и глянув на рубаху мужа, Волчица, не спеша отстраняться от него, нырнула обратно в свои мысли.
Ее дороги с Рамси могут разойтись в будущем, но пока же они пойдут вместе, полагаясь один на одного. Она простила его, но не забыла, что происходило между ними, и если все начнет повторяться, то она поймет, что настало время им разойтись. Санса не исключала, что к тому моменту сможет поднабраться опыта и храбрости и не побоится пойти на опасные шаги. Лучше умиротворение в душе, чем спокойная и обеспеченная всем жизнь в плену. И жизнь лучше смерти, это она поняла, когда истекала кровью в своей постели в Дредфорте.
До той поры, когда придется делать окончательный выбор, было еще много времени в запасе, а пока же Волчице было, про что рассказать:
— Когда, — голос звучал слишком громко и резко, он был неприятен для ушей, и девушка на пару мгновений замолкла, после чего продолжила говорить: — Когда погибли родители, я хотела, чтобы свершилось правосудие. Всё ждала, когда кто-нибудь спасет меня, и этот кошмар завершится, — если бы только она знала в то время, что ожидало ее впереди. — Но всё шло наперекосяк, становилось только хуже и хуже, и к тому часу, когда я приехала в Винтерфелл, единственное, чего я желала — отомстить. Отомстить Ланнистерам, Русе, отомстить Мизинцу… тебе, — Старк шмыгнула носом. — Русе мертв, Фрей мертв, Серсея лишилась всех своих детей… но от этого мне лучше не стало, — полушепотом проговорила она.
— Прости, что относилась к тебе предвзято, ненавидела еще до нашей с тобой встречи. Потеряла уже веру в людей, везде ждала обман, не хотела иметь никакого дела с другими лордами и их женихами… Не хотела, чтобы хоть кто-то из мужчин прикасался ко мне без моего разрешения. Все они, эти лорды и леди… Эта корона… в них нет ничего человеческого, нет чести… Они хотят только власти, — Волчица замолчала, словно выговорила всё, однако через несколько секунд договорила полушепотом: — Я не хочу быть рядом с ними, не хочу быть такой же, как они.
— Ты не такая… ты никогда не будешь такой, ты сильнее их, — Рамси целовал ее в висок. — Ты справишься со всем. Теперь всё будет хорошо. Ты не одна.
Болтон отсел от жены назад и поправил ее спутавшиеся волосы: перебросил их из-за спины на грудь и приглаживал теперь пряди, а Санса прикрыла глаза и слегка опустила подбородок вниз, стесняясь своего внешнего вида и чувствуя себя неуютно. К ее изумлению, Рамси внезапно положил руки на ее плечи и обнял, за что она благодарно кивнула головой и прижалась к нему.
