Сидя на своей кровати, предпоследней, почти около стены, Эмили с ужасом оглядывалась по сторонам. Девочка была до дрожи напугана, но всеми силами пыталась скрыть это. Как оказалось, странная женщина располагалась на соседней кровати. Когда она села, в очередной раз уставившись на Эмили, сердце пропускало по удару. Она как никогда в жизни испытывала подавленность и угнетенность.

— Это все ты… Из-за тебя они придут за нами! Зачем ты здесь?! Убить всех нас по их просьбе! — громко говорила она, тыча пальцем в девочку. В эту же секунду к ней подошла другая девушка.

— Ты когда-нибудь видела цыганку с голубыми глазами? — Эмили перевела взгляд с пожилой женщины, на девушку, которая сейчас к ней обращалась. Ком, подступивший к горлу, не позволил ей сказать ни слова, поэтому она просто отрицательно покачала головой. — Сейчас ты можешь на неё посмотреть. Вот я, перед тобой! — она улыбнулась. И эта улыбка была такой дикой, сумасшедшей, даже сам Пеннивайз не мог одной лишь мимикой нагнать столько жути. Женщина, которая стояла с ней рядом, засмеялась, но не пугающе, искренне. Но вот когда она совсем близко подошла к девочке, та даже вздрогнула.

— Жарко же, снимай кофту, — и она попыталась стянуть с неё легкую накидку, под которой была майка.

— Нет-нет, я тепло люблю, — даже по голосу можно было понять, что её невероятно напугали. И крепко держа кофту на себе, она отсела подальше. Тогда женщина хмыкнула и, потянув «цыганку» за руку, принялась танцевать с ней вальс. Все это казалось самым страшным кошмаром, Эмили боялась пошевелиться от всех взглядов, которые были прикованы к ней. Она бы сейчас все отдала, чтобы заменить этот ужас на те сны, где Пеннивайз поедал её, пугал, принуждал… Да что угодно, только не это!

— Ты не бойся Николь, она просто заботится, — сказала старушка, которая была с другой стороны от Эмили, около стены. Она казалось не такой, как остальные. В её глазах виднелась адекватность, да и вообще ей хотелось довериться.

— Я… Не боюсь, просто непривычно, — она пыталась привести голос в порядок. Как ни странно, с этой женщиной ей удалось более менее прийти в себя, она не отталкивала, как остальные, наоборот, пыталась успокоить. Эмили удивлялась, что вполне здоровый человек делает в этом месте.

Когда погасили свет, и все лежали на своих кроватях, по щекам девочки катились слезы. Она беззвучно плакала от беспомощности, от боли, моля всех богов помочь ей, мечтая проснуться дома, в родной кровати. Погрузившись в сон, она не сразу поняла, что происходит.

Такая знакомая канализация, знакомые запахи, знакомый клоун. Пеннивайз стоял на сцене, с которой когда-то показал девочке смерть отца. Он выглядел злым, но не устрашающим.

— Пеннивайз… — она прошептала его имя, как будто он — единственное спасение от всех невзгод. Слёзы подступили к глазам, а отчаяние давило с новой силой. Эмили хотела побежать к нему, но не могла сдвинуться с места, — ты нужен мне! Я потеряна, я не знаю, что делать!

— Я разочарован в тебе, Эми. Ты ни с чем не способна справиться. Ты бесполезна! — он говорил это с такой холодностью, что внутри неё что-то оборвалось.

Эмили была убита, растоптана, эти слова лишили её какого-либо смысла существовать дальше, причиняли столько боли. «Бесполезна, бесполезна, бесполезна…» — отовсюду слышалось это слово. Оно вгрызалось в сердце, уничтожая последние чувства.

Этот тяжёлый сон прервался, так как девочка почувствовала чьё-то дыхание на своем лице. Она резко открыла глаза и вздрогнула, к ней склонилась женщина, которая пыталась стянуть с неё кофту прошлым днём.

— Ты пахнешь страхом, — как ледяной водой эти слова обдали Эмили, внушая крайнюю степень уязвимости. Девочка надеялась, что, проснувшись, окажется дома, но она по-прежнему была в лечебнице. Женщина улыбалась. — Там зовут пить таблетки.

В этом месте дни тянулись невероятно долго, Эмили то и дело ждала вечера, когда выключат свет и можно будет заснуть, на несколько часов забыв о том, где она находится. Только в одну ночь выспаться не удалось совсем. Одна женщина стояла у двери, требуя у санитарок чего-нибудь поесть или покурить. Она говорила, что умрет, если не съест хотя бы что-то. В этой пожилой женщине играл нездоровый аппетит. Видимо, от таблеток, которые ей прописали. С каждой просьбой она становилась все громче, поэтому санитарке пришлось дать ей хоть что-то, предупредив о том, что этот перец очень острый, и его невозможно есть.

— Суки! Проститутки! Обманули бабку! — четко и с расстановкой говорила она, выплюнув острый перец. Эмили смотрела на то, как она ходит по палате из стороны в сторону, это даже усыпляло.

Но тяжёлые и долгие дни прекратились, когда девочке прописали уколы. Тогда нескольких человек позвали в процедурную, чтобы вколоть что-то. Одна за одной входила, получала свою дозу психотропного средства и выходила. Неспешно подошла очередь Эмили. После этого укола девочку сразу окутало непонятное состояние. Перед глазами все плыло, а качало так, будто она в стельку пьяная. Девочка еле успела добраться до своей кровати, прежде, чем упасть в долгий сон.

После этих регулярных уколов Эмили потеряла счёт времени, она забыла, какое число, какой месяц, и как долго здесь находится. Все происходящее казалось каким-то воспоминанием, которое бездумно летело вперед. Несколько раз Мэгги приходила к дочери, передавала вещи, но встретиться им не разрешали.

В один из таких моментов бабушка, которая все это время лежала на соседней кровати, начала свой монолог о том, что её беспричинно сюда положили. Она говорила о том, что убивала молодых девушек и пила их кровь, чтобы становиться моложе. А когда она сказала, что выпила бы и кровь Эмили, то ужас снова сковал её тело, даже не смотря на действие этих уколов. Она осознавала, что та была с ней доброй чисто из привычки, чтобы добиться её расположения, а потом убить. Когда пожилая женщина безумно улыбнулась, Эмили провалилась в очередной долгий сон.

Лежа на кровати и приоткрыв глаза, она видела, как девушка, которая когда-то ходила и билась об стены, сейчас стояла у подоконника, изображая, будто вдыхает кокаиновые дорожки. Рядом с ней стояла другая женщина, которая твердила ей отойти от окна, так как через них наблюдают опасные монстры. А когда «кокаинщица», которая за все время, что была здесь, не сказала ни слова, наконец произнесла что-то, все очень удивились.

— Я курила гашиш… — сказала негромко она, подняв мутный взгляд в потолок.

— И тебя до сих пор не отпустило? — сказала одна из санитарок и громко засмеялась, также захихикали несколько больных. Эмили же не могла ни посмеяться, ни расстроиться, эмоции больше не слушались её, а мысли покинули голову. Она снова провалилась в бессознательное состояние.

Когда дозу препарата уменьшили, девочка стала чувствовать себя более бодрой, а жизнь не казалась простым воспоминанием на старой плёнке. А из этого омута забвения Эмили окончательно вывел мужчина, который пришёл к ней. Ей наконец разрешили увидеться с нормальным человеком.

— Здравствуй, Эмили. Меня зовут Джош Грин, я частный детектив, — девочка села на стул напротив мужчины, она с интересом на него посмотрела, — я слышал твою историю, знаю, что ты говорила. И я тебе верю.

«Хочет втереться в доверие, а потом повесить на меня ещё что-то?» — Эмили фыркнула, удобнее откидываясь на спинку стула. Мужчина с не меньшим интересом глядел на неё.

— Ты же упомянула клоуна, так? Когда я был маленьким, родители рассказывали мне о брате… Я не застал его при жизни, он умер ещё ребенком. Мама говорила, что видела, как Грегори буквально разорвал на пополам демонический клоун, который исчез быстрее, чем она успела понять, что происходит, — зрачки Эмили расширились, она напряглась, сев на стуле ровнее, — и я преследую его всю жизнь. Ищу какие-то его следы. Чтобы отомстить. А сейчас появляешься ты и твои рассказы. Скажи мне, где его найти?

— В самом ужасном доме этого города. Но стоит вам переступить его порог, вы умрете. Забудьте. Отступите, если хотите и дальше жить, — она строго говорила, глядя прямо в глаза.