Старший сержант Нигугушвили, молодой человек недюжинной храбрости, попятился назад. Желтый кожаный портфель, что лежал рядом со столом на стуле, пошевелился и приподнял ручку. Замки сами собой защелкнулись, портфель встал на тонкие пружинистые ножки, легко спрыгнул на пол и засеменил следом за Чебуреки. Дверь сама открылась, потом захлопнулась и вежливо сказала скрипучим голосом:

— До свидания! Приходите к нам еще!

— Слушаюсь, — сказал старший сержант, кивнул и отдал двери честь. Он поспешно зашагал позади Чебуреки, стараясь ступать в ногу с портфелем.

Они тихо миновали дремлющего вахтера и статую тореадора Эскамильо с отбитым носом. Чебуреки молча пришел в цех, где длинная лента конвейера уносила на склад готовые калоши, и ткнул пальцем на ленту. Прыгающие калоши он оставил тут.

— Вай-вай-вай! — воскликнул старший сержант. — Что ты наделал, дорогой! Зачем оставил? Принес бы в отделение милиции — все было бы в полном порядке. Вай-вай-вай!

Старший сержант открыл дверь, и они прошли на склад. Дверь оказалась с пружиной и чуть не прищемила портфель. Но портфель ловко подпрыгнул и успел проскочить вслед за хозяином.

Калош на складе лежали горы. Искать какую-нибудь пару — все равно, что искать камушек на дне моря. Но все это свеженькие калоши, а где старые? Старшему сержанту стало грустно. Но он не показал виду.

— Вспомни, дорогой, когда это было, а?

Но Чебуреки никак не мог вспомнить. Примерно месяц назад… Или два… Толстый кладовщик полистал накладные. Те самые бумажки, по которым отправляют калоши в магазин. Калоши давно отправлены в восемьдесят восемь городов. Продают их в восьмистах восьмидесяти восьми магазинах.

— Какие, какие? — переспросил кладовщик. — С белыми пупырышками? Так это ж, наверно, брак. Брак мы в другие города не отправляем, продаем у себя. Ищите в универмаге «Резиновый мир», где же еще?

— Вай-вай! — воскликнул Нигугушвили и похлопал Чебуреки по плечу.

Теперь он точно знал, во-первых, что прыгал по улице не Чебуреки, а Кто-то другой. Во-вторых, он знал, как к этому Кому-то другому попали калоши: они куплены в универмаге «Резиновый мир». Милиционер решил открыть Чебуреки тайну: он, старший сержант Нигугушвили, собственными глазами видел прыгающего человека!

— Вот и прекрасно, — сказал Чебуреки и совсем не удивился. — Он будет очень доволен… Я же говорил, что прыгающие калоши — это хорошая штука…

Чебуреки думал сейчас совсем не о прыгающих калошах. Только что, пробираясь по темному коридору фабрики имени тореадора Эскамильо, он решил сделать калоши для космонавтов, чтобы они оставляли на незнакомой планете светящиеся следы. Потеряется космонавт — его легко найти. Чебуреки поделился этой идеей со старшим сержантом.

— Слушай, — ответил тот, — что ты мне голову забиваешь светящимися калошами, дорогой? Нам нужно что? Калоши! Какие? Прыгающие! А ты, понимаешь!.. Ой, какой тяжелый человек…

Старший сержант Нигугушвили немедленно простился с Чебуреки, вскочил в трамвай номер первый и отправился в универмаг «Резиновый мир». А Чебуреки пошел, прихрамывая, домой делать светящиеся калоши для космонавтов.

Второй рапорт начальнику отделения милиции Ершову:

«Докладываю, что поиски прыгающих калош ведутся успешно.

Указанные калоши из-за несерьезного отношения к ним изобретателя Чебуреки попали в торговую сеть. Их главная примета — белые пупырышки сзади. Согласно приказу продолжал поиск прыгающих калош в универмаге «Резиновый мир».

Продавец Маруся, очень симпатичная девушка, произвела на старшего сержанта Нигугушвили положительное впечатление. Однако она работает два дня и не знает, кому продали калоши с белыми пупырышками. А продавец Дуся уехала.

Какие будут ваши указания — ехать в командировку к Дусе или искать на месте?

К сему — старший сержант Нигугушвили».

Резолюция на рапорте написана неразборчиво. Подпись: «Начальник милиции Ершов».

Только что кончился последний урок. Математичка Варвара Ванна попросила Линейкина ненадолго задержаться, чтобы объяснить ему, какая будет завтра контрольная. Ромка не стал ждать. Не придет он на контрольную, и все тут! Соревнования на носу, а тут какая-то контрольная…

Довольный жизнью, Линейкин размахивал портфелем и прыгал через три ступеньки сразу в раздевалку. Он делал вид, что не замечает малышей. В белых воротничках они шагали стайкой вверх заниматься во вторую смену.

— Эй, сопляки, с дороги! — гаркнул Ромка.

Они почтительно расступались перед Линейкиным и, разинув рты, глядели вслед чемпиону. Они гордились тем, что учатся с ним в одной школе.

Ребята уже разошлись, и раздевалка опустела. Ромка напялил шапку, сунул руки в пальто и начал в полутьме шарить ногами, чтобы надеть калоши. Никак не мог их нащупать и нагнулся. Он даже погладил ладонями по полу — калош не было. Не было!

Украли! Ромка понял это сразу и замер, так и оставшись на четвереньках. В мозгу его закрутилась карусель, мысли лихорадочно перескакивали с одной полочки на другую. Появилась даже одна эдакая веселенькая мыслишка. Тоненькая, как мышиный хвост: «Ну вот, наконец-то ты, Роман Кузьмич, образумишься! Посуди сам, какой из тебя чемпион? Ведь ничегошеньки у тебя спортивного нету. Разве что в отмерного умеешь играть. Звонок ты, Роман Кузьмич!»

Ромка отогнал эту мыслишку. Юркнув хвостом, она исчезла. Появилась другая: «Жулик ты, Ромашка! Всех обманываешь. Чтобы не догадались, купил большие кеды и вставил в них калоши, Позабыл пословицу: сколько веревочке ни виться, конец ей бывает?!»

Ромка даже головой потряс. А тут еще третья мыслишка, более мрачная: «Наобещал всем три короба, а теперь провалишься. Вот смеху будет! Съедят тебя живьем. Опозорился…» Но и эта мышка-мыслишка исчезла.

Ромка продолжал стоять на четвереньках, как мартышка. Он смотрел себе под ноги и уныло шарил руками по полу.

Калоши украли! А может, кто-то разузнал, что они прыгающие? Что же теперь будет?

А вот что! Теперь кто-то другой будет прыгать, а ты, Линейкин, будешь ходить пешком и ездить на трамвае! Ха-ха!..

Ромка не помнил, как он добрел домой. Он слонялся по квартире, дотрагиваясь до стен и вещей, словно видел их в первый раз и не мог понять, зачем они тут появились.

Папа пришел веселый:

— Ну, чемпион, как успехи?

— Отстань!

Папа не посмел перечить. Чемпион сосредоточен, значит, так надо. И Линейкин-старший уселся к телевизору. С тех пор как сын стал чемпионом, он снова каждый вечер смотрел передачи.

Мама вошла и сразу догадалась:

— Что случилось? Ну же, Ромашка… Хочешь мороженого?

— Нет!

— А что же? Ну!..

Ромка не в силах был больше молчать и заревел.

— Калоши украли!

Мама поставила на пол сумку с продуктами. Она хотела сказать, что стыдно позволять красть калоши, которые тебе подарили родители. Но увидела, как Ромка переживает, и смолчала.

Папа оторвался от телевизора, решил сразу взять быка за рога:

— Я говорил, что нужно на калошах писать метки!

— Но ведь они и были меченые, — возразила мама. — У них были пупырышки.

— Ну и что же, что пупырышки? Все равно надо метить.

Ромка всхлипывал. Мама подумала о том, как правильно с детства воспитывать в ребенке любовь к вещам. Вот как ее сын переживает пропажу калош! А ведь что такое калоши для чемпиона? Тьфу!..

Она погладила Ромку по голове и сказала ему, как маленькому:

— Ну, т-ш-ш, успокойся. Через два дня у папы зарплата, и я куплю тебе новые калоши, хорошо?