Арвида несколько секунд молчал, затем его голова опустилась. Он словно сжался, как будто тело внутри доспеха расслабилось, вернувшись в свое обычное состояние.

– Разлом… – начал он почти прежним голосом, хоть и сильно уставшим.

– Я знаю, не стыдись этого.

Хан взглянул в узкие иллюминаторы. «Буря мечей» уже была видна, ее гордые и величественные очертания показались первыми из огромных линкоров Белых Шрамов. Один только взгляд на нее вызывал у примарха радость. Те же чувства он испытывал, когда брал со стойки первоклассное оружие в руке, проверяя его балансировку.

– Но приходи в себя побыстрее, – сказал примарх, вставая. – Мне нужно твое и моих задын арга искусство.

Он почувствовал, как растет пульс, подготавливая его, придавая решимости.

– Мой брат Мортарион здесь, – сказал Хан. – И в этот раз он пришел не для того, чтобы переманить нас на свою сторону.

На миг Есугэй поверил, что он настоящий, что это существо из плоти и крови. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять: Ашелье был гололитическим образом, проецируемым из центра машинного отсека. Это стало еще одним доказательством, насколько ослабел разум задын арга от отравы варпа.

Стоявший перед ним призрак был как живой, за исключением едва заметной просвечиваемости по краям. Новатор был именно таким, как описал его Арвида: в украшенной сапфирами одежде и черным посохом с белым камнем. Лицо цвета высохшей земли было почти безупречным. Он не смотрел на них. Взгляд был обычным для гололитических проекций: устремленным перед собой и без настоящего фокуса. На привлекательном лице застыла интеллигентная улыбка.

– Я догадываюсь, что вы хотите узнать, – произнес гололит. – Что здесь произошло, в поисках чего вы сюда прибыли. Ответ прост: слабость воли. Вы узнаете, что мы затратили много усилий, выбирая команду для этой работы, зная все риски. Для большинства эта работа была почетна. И это наполняет меня гордостью. Пятьдесят два года и никаких беспорядков, ни намека на предательство. Задумайтесь над этим. Пучина находится в пределах видимости этого места, словно открытая рана, а мы все равно выстояли. Надеюсь, когда изучат все детали, об этом не забудут. Я не считаю это неудачей… Я считаю это решимостью сверх всяких ожиданий.

Было сложно понять, как давно сделана эта запись. Вейл отошел в дальний конец помещения, все его внимание было сосредоточено на гололитическом образе. Есугэй не мог хорошо разглядеть лицо ойкумена, но заметил, как восхищенно расширились его глаза.

– Я не уверен, что вызвало изменение, – продолжил призрак Ашелье. – Только предполагаю причину – Патернова, который всегда был против этой политики. Если бы я мог находиться здесь все время, я бы предотвратил это, хотя сюда, в конце концов, все равно проникли бы. Если и придется признать вину, то она лежит на мне. Я слишком поздно отреагировал. Когда стало ясно, что ситуация вышла из-под моего контроля, я задействовал протокол и очистил станцию. Теперь я один. Они не преуспели в уничтожении программы, так как она дошла до той стадии, когда я могу контролировать Врата без чьей-либо помощи. Благоприятный шанс. – Ашелье замолчал, как будто чем-то встревоженный. – Но не считайте меня чудовищем. Открыть это место необузданной Пучине, видеть, как тех, с кем я работал так долго, затягивает в имматериум, как друзей, так и врагов – все это было тяжелым зрелищем. Но другого пути не было.

Есугэй начал складывать события в единую картину. Отсутствие тел, пятен крови. На борту произошел бунт, начавшийся на командных уровнях. Каким-то образом Ашелье использовал близость варпа, чтобы покончить с мятежом, и при этом сумел выжить. Место было очищено от всего, кроме инертного металла. Вся его конструкция стала отравленной.

– Тем не менее, мы выполнили то, что вы просили, – сказал Ашелье. – Знайте, она работает. Трансгеллеровые гармоничные волны функционируют, принципы прорыва стратума – надежны. Разумеется, некоторые детали не так однозначны – виа седис остается сферой ясного ума и силы воли. Я знаю о ваших целях на это место и допускаю, что только избранный примарх обладает силой для поддержания активного канала, но я также знаю о войне, и мои наблюдения о ней приводят к мысли, что он сейчас не в состоянии исполнить эту роль.

Виа седис. Путь Трона. Что бы это значило? Какой примарх?

– Таким образом, оказавшись здесь в изоляции и с небольшой надеждой на своевременную помощь, я решил сделать все сам. Разлом рос, видения были плохими, времени у меня становилось все меньше. Я решился на этот шаг, понимая все риски. Конечно же, мне было страшно, но все мы должны бросать вызов своим страхам. Думаю, вы согласитесь. Я сделал эту запись в надежде, что вы увидите результаты и что, вопреки мятежу, ваша вера во Врата будет щедро вознаграждена. И это место и то, что было сделано здесь, все же помогут изменить ход событий.

Ашелье улыбнулся уверенной, приятной улыбкой. Есугэй понял, как такой человек мог влиять на других, и почему Илья была настолько озабочена его поисками.

– Поэтому я бросаю вызов бесконечности, – сказал Ашелье, изобразив знак аквилы. – Аве Император!

Затем гололит отключился. Люмены потухли, и помещение снова погрузилось в темноту.

Несколько секунд никто не говорил.

– К кому он обращался? – спросил Есугэй, озвучив свои мысли.

Вейл прошуршал к отключенному гололитическому проектору.

– К тому, кто его отправил.

Его голос изменился. Раньше он был в разное время вкрадчивым, надменным или испуганным. Теперь стал невозмутимым. Ойкумен засунул руку за пазуху.

– Повелителю Человечества. Или вы не догадались?

Поведение Вейла полностью изменилось. Легионеры разом навели на него болтеры, а Есугэй направил энергию в посох.

– Пожалуйста, не надо, – сказал Вейл, вынув два вортексных заряда, по одному в каждой руке. – Этого как раз хватит, чтобы уничтожить это помещение и все в нем. Если я разожму руки, они оба взорвутся.

Есугэй потянулся разумом и наткнулся на стену чистой психической силы. Это было интересно. Прежде он не обнаружил ее, как и Арвида.

– И это тоже вам не поможет, – сказал Вейл. – Патернова находит способы защитить своих агентов.

– Вижу. – Есугэй расслабился. – Выходит, это вражда между вашими Домами. Мы не причем.

– Верно, не причем. – Вейл отошел от ближайшего Белого Шрама, вытянув перед собой руки. Та, что была перевязана, вполне могла удерживать гранату. – Я говорил вашему генералу, что есть разные научные школы. На ваше несчастье вы оказались вовлечены в одно такое разногласие. Вам следовало оставить меня на Эревайле.

– Куда тебя отправили с Терры, чтобы следить за успехами Ашелье, – сказал Есугэй. – Но ты не добрался до Темного Стекла. Он заподозрил тебя?

– Он едва знал о моем существовании.