Железные Воины редко прибегали к словам на поле битвы, и этот легионер не был исключением. С рычащим цепным мечом он устремился в ближний бой. Торгун встретил первый выпад двуручным хватом, выдержав энергию удара и отбросив вражеский клинок. Белый Шрам ринулся вперед, подстроившись под наклон палубы и реагируя быстрее массивного противника.

– Мне нравится твой дух, – сказал Торгун, обмениваясь ударами с цепным клинком. – Но не твоя вонь.

Он атаковал, изо всех сил ударив в середину цепного меча. Угол был идеальным, и силовой меч рассек вращающуюся цепь, ее звенья разлетелись вибрирующими кусками. Железный Воин ударил кулаком, но Торгун уже ушел влево, отвел клинок назад, а затем снова рубанул, попав снизу в горжет врага. Окутанная расщепляющим полем сталь прошла насквозь, рассекая плоть и крепления доспеха.

Торгун повернул меч вверх, отделив голову Железного Воина. Разрубленный цепной меч отлетел, заскользив по наклонившемуся панцирю облачного молота. Следом полетел труп владельца клинка, волочась по раскачивающимся пластинам обшивки.

К этому времени воздушный корабль накренился почти на тридцать градусов, и верхние секции быстро стали бортовыми. Торгун бросился вверх, туда, где автоматически был закреплен его гравицикл, двигатели машины все еще работали. Воин вскочил в седло, когда облачный молот вошел в смертельное пике, обрекая оставшихся внутри членов экипажа на долгое вращающееся падение.

Белый Шрам сорвался от обреченного корабля, вложив меч в ножны, когда гравицикл с воем набрал высоту. Мимо проскочил рысак Саньясы, радостно отсалютовав опущенными крыльями.

– Это было необходимо, дарга? – спросил Саньяса.

– Только так они и учатся, – ответил Торгун, догоняя отряд. Облачный молот уже был в сотне метров под ними и набирал скорость. Стабилизаторы треснули, а турбины начали стремительно выходить из строя.

Вокруг них мерцали газовые высоты Клефора, залитые светом его солнц и очищенные от токсичной копоти облачного молота. Даже выхлопы двигателей гравициклов выглядели светлее, испаряясь переплетающимися белыми полосами на фоне румяного занавеса небес.

– Хорошая охота была, – сказал Саньяса, устремляясь вперед.

– Да, – согласился Торгун, следуя за ним. – И буду еще.

Рейд завершился через двенадцать часов. Легионеры встретились с транспортным судном и покинули верхнюю атмосферу Клефора. Затем они пристыковались к блокадопрорывателю R54 и направились в пустоту.

Вай-Луна не было с ними. Его гравицикл получил попадание болтера и свалился в неконтролируемое пике, закончившееся гибелью воина и его машины. Это была единственная потеря Белых Шрамов, хотя и скорбная, ведь он был отличным воином и достойным человеком. Сагьяр мазан связывали узы двойного братства – Легиона и вынужденного изгнания.

Вначале их было двадцать два. Единственным ханом среди них оказался Торгун. Других перевели из братств, которые сражались за контроль над капитальными кораблями над Просперо. Они прибыли в отряд поодиночке, отделенные от прежних товарищей. Командиры Легионы полностью расформировали сбившиеся с пути подразделения.

Многие сагьяр мазан отправились в бездну вместе с подразделениями других Легионов. В основном, Железных Рук, хотя некоторые действовали с Саламандрами и Гвардией Ворона. Отряд Торгун полностью состоял из Белых Шрамов, поровну терранцев и чогорийцев. Они отправились в путь на штурмовом катере «Крючковатая стрела», далеко впереди основных сил Легиона и получили, как и все прочие, простое задание: искупить свои преступления смертью на службе.

«Крючковатая стрела» продержалась два года и, в конце концов, погибла в долгом бою с патрулем Железных Воинов у Перикланской банки. В этом сражении Белые Шрамы потеряли шестерых братьев, но остальным удалось избежать смерти. Они захватили субварповый корвет и в течение нескольких месяцев рыскали на межпланетных коммуникациях, прежде чем представилась возможность захватить более быстрый корабль. Им оказался R54. Он дал подходящий приют для сохранившихся гравициклов и арсенал для пополнения захваченными трофеями. Старый и потрепанный корабль когда-то выполнял эскортные функции в XIV Легионе, а теперь едва мог выдержать средней силы варп-шторм и был медленным, как сочащееся масло в инжинариуме. Но он все еще располагал полем Геллера, действующей артиллерией и удачным качеством сохранять им жизнь для «еще одного» боя.

Саньяса хотел переименовать его. Как и все чогорийцы он считал непоэтичные названия боевых кораблей оскорбительным. Но Торгун не позволил ему.

– Это принесет неудачу, – объяснил хан своему брата. Со времен Просперо Торгун был одержим удачей, что с ним прежде никогда не случалось. – Мы скоро будем безымянными, так что пусть останется старое название.

Боевые братья гибли один за другим. Отряд сократился до десяти воинов, затем восьми, потом семи. После смерти Вай-Луна их осталось шестеро, чего едва хватало для управления блокадопрорывателем даже с сокращенным составом из смертных матросов и помощью сервиторов. До этого случая Торгун редко называл себя ханом, а после случившегося практически перестал, используя вместо него звание «дарга арбана» – самого низшей звена в командной иерархии.

Они продолжали следовать перед фронтом. Основные силы V Легиона давно разделились, нанося точечные удары, чтобы избежать полного уничтожения. Выжившие отряды сагьяр мазан также отступили, оставаясь насколько возможно в соприкосновении с врагом, нарушая его коммуникации и уничтожая командиров.

Все искупительные отряды тем или иным способом узнали новости о Двелле, так как планета находилась неподалеку. Это достижение стало венцом всей их деятельности, достойным признания даже в высших эшелонах Легиона. В данный момент судьба Хибу-хана была неизвестна, его последнюю позицию захлестнуло контрнаступление жаждущих мщения Сынов Гора. Время от времени приходили сообщения от командира Железных Рук Медузона, хотя в его случае всегда было сложно отделить истину от слухов и дезинформации. Эти обрывки историй и подвигов разжигали амбиции и не давали отчаянию сломить обреченных на смерть.

Такой стала их жизнь: в постоянных сумерках на грани заслуженной смерти. Они, оседлав волну вражеского наступления, кусали ее словно оводы до тех пор, пока их не настигала ее безжалостная сила. Этот день не вызывал печали, так как по законам Алтака смерть искупит их грехи, как это случилось с Вай-Луном и остальными кающимися грешниками.

Торгун сидел металлической койке в своей каюте. Он держал старую глефу боевого брата, проводя пальцем по вырезанным на древке рунам. Павший воин был родом из степей, и его братья пожелали провести принятую на его родине церемонию: сжечь оружие, чтобы защитить дух Вай-Луна в пути по пустому небосводу. Если бы у них было тело боевого брата, то с него бы сняли доспех и предали пустоте в подражание тем временам, когда война велась верхом на скакунах.

Они называли его Путем Небес: мостом между миром душ и миром плоти. Торгун так и не изучил его как следовало. Как и большинство терранцев. Поначалу религиозным предрассудкам не было места, всем правила рациональность. Затем, когда ситуация снова изменилась, они провозглашали приход скорее демонов, чем богов, и преимущество незнания о нематериальном мире вдруг стало более очевидным.