— Угу, — я покосился краем глаза на Снейпа, тот стоял, нахохлившись, явно чем-то недовольный. Интересно, о чем они спорили с Люциусом?

— Прошу всех пройти сад.

Все зашевелились, я поднял глаза и встретил обеспокоенный взгляд Люпина. Отвернулся. Нечего на меня пялиться. Все стали выходить, Крам любезно пропустил Нарциссу и Луну. Я же пропустил всех. Всех, кроме Снейпа, который, кажется, задался целью стать моею тенью. Я недовольно зыркнул на профессора, тот прищурил глаза в ответ. Я понимал, что проигрываю ему всегда, вот и сейчас я прохожу вперед, а он следует за мной.

Малфой повел нас дальше от дома, через сад роз, до большого серого камня. Жестом волшебника достал из-за пазухи небольшую шкатулку, за цепочку вытащил медальон и положил на камень. Я внимательно наблюдаю, столько сил было потрачено, чтобы найти один крестраж.

— Можно мне его уничтожить, — вдруг подал голос Невилл.

Все посмотрели на меня, я кивнул головой. Мне все равно.

— В таком случае, возьмите, мистер Лонгботтом, — Снейп протянул ему меч Гриффиндора.

Под мантией что ли он его прятал?

— Гарри, ты не мог бы его открыть, — обратился ко мне Люциус.

Я сдержался, чтобы не поморщиться от такого обращения. Мне очень хотелось спросить, как его открыть… Когда я был у Демиэна, я попытался уничтожить медальон, но все заклинания отскакивали от него. И сейчас под прицелом двух десятков внимательных глаз, они чудо хотя от меня?

Но я все же подошел к камню, взял в руки медальон — он холодный и определенно живой. Его душа. Я посмотрел на выгравированную змею и, кажется, понял, как открыть.

— Отойдите все подальше, — сказал я, не узнавая своего голоса. — Оно будет защищаться. Невилл, руби сразу, не дай ему себя одурачить.

Все послушно отошли, держа наготове палочки. Невилл покрепче перехватил меч. Я положил крестраж обратно на камень, большим пальцем обвел змею и отошел на шаг.

— Шакшасссаааа, — сказал я, и медальон с тихим щелчком открылся. И из него вырвалась тьма, окутывая меня — я не видел, что происходило. Черный туман ожил и зашептал мне в уши всю страшную правду, что я так хотел забыть.

— Бесполезный, никчемный, ты слабак, Гарри, позволил умереть друзьям. Ты никому не нужен, они сами все сделают, они сами справятся за твоей спиной. Они шепчутся о тебе… они ненавидят тебя…

— Заткнись! — закричал я, но голос безжалостно продолжал шептать.

— Ты во всем виноват, лучше бы ты не рождался, и никто бы не погиб. Ты ошибка. Ты всего лишь никчемная букашка, поверившая, что может победить самого сильного волшебника в мире…

Я зажал уши, упал на колени, а голос продолжал растаптывать мою душу. Я хотел закричать, что все это не правда, что все ложь. Но горло свело судорогой, а легкие сжались в комки.

— Лонгботтом!!! — грозный крик Снейпа, кажется, даже тьму заставил вздрогнуть.

И тут все исчезло. Раздался громкий вой, и тьма растворилась как утренний туман. Я протолкнул в легкие кислород и почувствовал влагу на щеках. Яростно вытер их рукавом рубашки. Кто-то сел рядом, попытался поднять меня, но я не дался — вырывал плечо. Мне слишком плохо. Но рука настойчивая и сильная. Меня развернули, я увидел бледное лицо Снейпа, у него даже вена на виске вздулась. Ну надо же… только однажды я видел, как она вздулась, это когда я полез в Омут памяти…

Широкие полы мантии закрыли меня от остальных. Снейп смотрел мне в лицо, а потом наклонился и тихо спросил:

— Как ты?

У меня не было сил удивиться, я просто ответил:

— Хреново.

Он кивнул и достал флакон с зельем, я послушно открыл рот.

— Гарри, как ты? — тут к нам подполз Невилл.

Его лицо было неестественно-зеленого оттенка, я бы усмехнулся, но мышцы лица задеревенели.

— Еще бы немного, Лонгботтом, и вы бы позавидовали Плаксе Миртл, — зашипел на него Снейп.

— Простите, оно… — сказал Невилл, — оно показывало мне… прости.

— Все нормально, — покачал я головой, — дайте мне встать.

Снейп помог, хотя я всеми силами отбивался от помощи. Но он был непреклонен. Я думал о том, как это смотрится со стороны, пока не заметил, что все вокруг тоже поднимались с земли, и вид у всех, мягко говоря, помятый. Неужели все что-то слышали?

— Оно говорило с тобой? — обратился я к зельевару.

Он не смотрел на меня, но все же кивнул.

— Нам всем лучше вернуться в дом, — тихо сказала Нарцисса, голос ее немного дрожал, но держалась она очень прямо, только губы были сжаты.

Все медленно поплелись в дом. Я не замечал, как шел, ноги, как заколдованные, сами несли. Сбоку пыхтел Невилл, позади шел Снейп, я ощущал его присутствие всем телом.

Расположились в гостиной. Я был рад, что из-за случившегося с крестражем ни у кого нет сил подходить ко мне и что-либо спрашивать.

Нарцисса приказала подать горячего чаю. Пили молча, Снейп заговорил первым.

— И так, вы все видели, что из себя представляет крестраж. И поэтому я прошу вас быть острожными. — Мне захотелось усмехнуться. Снейп говорит быть острожными? — Как уже было сказано, ищите любую информацию по диадеме. Это единственный крестраж, о котором вообще ничего не известно, нет даже достоверной информации, является ли она крестражем или нет. На этом наше собрание закончено.

Значит, остались диадема и змея. Всего ничего.

Мне было плохо, крестраж словно высосал из меня душу. Глупая надежда, что вспыхнула совсем недавно, была просто растерта в пыль.

Кто-то подошел, я нехотя поднял голову. Что ж, затишье было недолгим.

— Ты можешь просить у меня любой помощи, я тебе не откажу, — Крам кивнул и уже отвернулся уходить, когда я спросил.

— Почему?

Вопрос заставил Виктора замереть в пол-оборота. Он ответил коротко и веско:

— Гермиона.

Крам ушел, сурово отбивая шаг. Его место заняли Невилл и Луна.

— Мы тоже пойдем, Гарри, нужно сообщить остальным, — он провел рукой по волосам, скрывая неловкость. — Знаешь, я… мне.

— Не надо, — я резко перебил его. Невилл замялся, посмотрел мне в глаза и совсем растерялся.

— Гарри — тихо сказала Луна и взяла меня за руку, я хотел вырвать руку, но сдержался. Она двумя руками сжала ее, отпустила и как-то тихо ушла.

— Она потеряла отца, — сказал Невилл, — там, на свадьбе.

Пожалуйста, уйдите. Уйдите, я ничего не хочу знать. Я не хочу этого слышать!

Я на секунду закрыл глаза, а когда открыл, передо мной стояли Фред и Джордж.

— Выйдем, — сказал Джордж.

Я еле оторвал себя от стенки, к которой, кажется, прилип навсегда.

Мы втроем вышли во двор, но в этот раз не стали огибать дом, а прошли по дорожке между плодовыми деревьями. Я слушал, как шуршит гравий под ногами, Фред и Джордж шли по бокам.

— Мы не должны были тебя оставлять, — начал Фред, — но в тот момент мы просто не могли ни о чем думать.

— Не надо, — тихо сказал я.

Мне было отвратительно, от того что передо мной извиняются. Предо мной, человеком, из-за которого все погибли.

— Я во всем виноват.

— Вот что ты думаешь, мама тебя ни в чем не винит. Она, конечно, убита горем, ей тяжело, как и отцу, — сказал Джордж, — но мы все знали, на что идем, и не ты пустил Аваду…

— Я почти это сделал! — вдруг закричал я. Эмоции требовали выхода.

Фред и Джордж замерли, я по инерции продолжил идти, но через несколько шагов тоже остановился.

— Я убил Джинни! Я убил Рона! Я убил Гермиону! Это я всех убил! Не надо передо мной извинятся! Если бы не я, то все они были бы живы. Лучше бы я сдох где-нибудь.

Близнецы пораженно молчали. Я закрыл лицо руками, только бы никого не видеть, не слышать этот бред. Не над быть милосердными и всепонимающими.

— Ты… — начал Фред, но тут же замолк.

В тишине сада, медленно раскачивались тяжелые от налившихся плодов ветки деревьев. В воздухе стоял сладкий запах. Я бы все отдал, чтобы именно в эту минуту просто умереть.

— Перестань винить себя во всем, — вдруг раздался голос. Из-за поворота вышел Билл, а с ним и Каин. — Иногда так случается. И это нужно принять и отпустить. — Он подошел прямо ко мне, встал напротив. — Я знаю, ты сделал все, что было в твоих силах. Не бери на себя слишком много. Ты должен просто идти вперед.