— Джейн, покажи нашей гостье ее комнату. И смотри, чтобы она всегда охранялась. Если будет болтать, разрешаю применить силу.

Я поднялась и поплелась за миниатюрной девушкой, боясь вызвать гнев Вольтури расспросами. Джейн не проронила ни слова, а только прошла к дверям, давая мне понять, что ждать она не намерена. Я прибавила шаг, лишь на секунду оглянувшись в дверях. Последним, что я успела увидеть, был Аро, протягивающий руку Каю.

Я не знала, сколько мы шли по замку, и сколько вампиров с вожделением смотрели на мою шею. Джейн не проронила ни слова, а я не решалась заговорить, помня, как недавно она пытала Эдварда. Она была безжалостной, как и ее брат, и я боялась ее силы больше, чем дара, ведь со мной он был бесполезен.

Наконец она остановилась у одной из дверей и открыла ее, заходя внутрь. Я огляделась. Комната была просторной, больше моей в Форксе, но неуютной. Шкаф, кровать и кресло составляли скудную обстановку. Справа была еще одна дверь, как видимо, в ванную. Мне в голову пришла мысль, что здесь всегда размещались пленники. В комнате было все необходимое для жизни, чтобы лишний раз не выпускать никого наружу. Зарешеченное окно выходило во внутренний сад.

— Тебе будут приносить еду два раза в день. В шкафу уже есть одежда. Советую не выходить из комнаты, если хочешь прожить немного дольше. — Мило улыбнувшись, что не сулило ничего хорошего, произнесла Джейн.

Я все еще стояла у окна, когда поняла, что ее уже не было в комнате. До меня доносилось журчание фонтана в саду, где-то пели птицы, а ветер шелестел в ветвях деревьев. До меня наконец дошло, что со мной произошло. Я пленница. Я оторвана от Эдварда, от семьи. Я никогда их больше не увижу. И остаток своей и так короткой жизни я проведу здесь, в этой комнате, если про меня забудут. Если же нет, то я даже боялась представить, что меня ждет. Я не могла выйти, ведь на каждом шагу были вампиры, не умеющие справляться со своей жаждой. Все, что мне было позволено — это смотреть на жизнь снаружи. Смотреть на небо, осознавая, что теперь я буду видеть его только через решетку; на солнце, понимая, что не смогу ощутить на себе его тепло, не смогу даже вздохнуть полной грудью, а должна буду жить в затхлом замке, в одной комнате, наедине со своими мыслями. Без общения, без любви, без надежды.

Хотелось плакать от бессилия, и я легла на кровать, закрывая лицо подушкой, ведь за дверью стояли вампиры, приставленные охранять меня. Я не хотела, чтобы меня слышали. Не хотела, чтобы кто-то заходил сюда. Все, чего я хотела, это конца. Чтобы Кай наконец исполнил свой приговор и убил меня. Все равно как, ведь мне не хотелось так жить.

Я не знаю, сколько пролежала так, но, когда дверь открылась, и зашла девушка с подносом в руках, за окном было темно. Мне не хотелось есть, и я продолжала лежать, не шевелясь, иногда забываясь тревожным сном, иногда разбуженная шумом на улице. Я не хотела засыпать, во сне я видела Эдварда. Но даже бодрствуя, я не могла не думать о нем. И чем больше я думала, тем больнее мне становилось от мысли, что я уже никогда его не увижу. Не смогу ощутить его холодные пальцы на моих щеках, не смогу сказать, что люблю его. Что не проведу с ним вечность.

Прошел день, за ним другой. Я почти не вставала, и почти не ела. Девушка лишь приносила еду и уносила нетронутые подносы, бормоча что-то себе под нос. А я думала, что Эдвард бросил меня, что он не вернется меня спасти. Я была забыта теми, кого считала семьей. И умом я прекрасно понимала, что я сознательно решила пожертвовать собой ради Эдварда, ради его семьи, но все-таки где-то внутри еще теплилась надежда, что он придет и заберет меня. Ведь именно так делают принцы во всех сказках.

Но все это были лишь иллюзии. Сказки не было, принца тоже. Я не могла перестать чувствовать себя брошенной. Всю неделю, которую я провела в одиночестве, я варилась в своих собственных мыслях, пытаясь найти объяснение своим поступкам и поступкам Эдварда. И чем больше я думала, тем яснее понимала — в них не было ни капли здравого смысла. Все было продиктовано эмоциями, верой в то, что наша любовь сможет победить все зло на свете. Но, видимо, иногда любви недостаточно, чтобы идти на жертвы. По крайней мере, не с моей стороны. Я любила Эдварда до безумия.

Прошла неделя с момента моего заточения. Если это можно было так назвать. Дверь не была заперта, и я была вольна выйти когда угодно; ведь зачем запирать дверь, если понимаешь, что выходить мне было бы слишком опасно? Кай все правильно рассчитал, и мне начинало казаться, что он тот еще манипулятор. Я не была пленницей и была ею одновременно. Но, как и рассчитывалось, по собственной воле. Я была свободна, но Кай знал, что ради собственной безопасности я не буду разгуливать по замку одна. Поэтому я все время находилась в своей комнате, как птица в отпертой клетке, за которой ее ожидали хищники.

Кому придет в голову играть с Каем Вольтури? Я не была авантюристкой, но все, что оставалось мне в будущем, была только смерть. И я хотела умереть.

В тот же день, дождавшись, пока часовые у дверей удалятся, я прошмыгнула за дверь и побежала по коридору. Везде было пусто — видимо, все были заняты новой группой туристов. С каждым шагом я все отчетливей слышала крики. Это означало лишь одно — тронный зал совсем близко. Я даже не удивилась. Когда Джейн вела меня в комнату, мы целую вечность шли по нескончаемым коридорам. Но оказалось, что путь был довольно коротким и занял не больше пяти минут. Я бежала на крики, пытаясь успеть прошмыгнуть до того, как они стихнут, и я была уже близко у цели, когда чья-то рука вцепилась мне в шею и припечатала к стене.

Перед глазами поплыли черные пятна, я задыхалась и пыталась содрать холодные пальцы с сонной артерии. Как бы ни было велико желание смерти, вначале мной все же овладел инстинкт самосохранения. Руки сжимали меня с такой силой, что я могла услышать удары сердца, отдающие в кровь. Вампира же, похоже, этот же звук сводил с ума. Я не знала его, он не знал меня. Но ему было все равно, для него я была всего лишь едой.

— Что, отбилась от группы? — Сладким шипящим голосом — видимо, у Аро научился — проговорил неизвестный вампир, наклонившись непозволительно близко к моей шее. — Я могу показать дорогу обратно, если хочешь. Но ты ведь не будешь против закончить все тихо?

Я не могла противиться. И не хотела. Это был мой шанс. Я обмякла в его руках, а моя голова налилась свинцом после бега, и я отклонила ее в сторону, не сознавая, что упрощаю вампиру задачу. Он тихо усмехнулся и щелкнул зубами. Но, видимо, мне не суждено было умереть никогда.

Как только он наклонился для укуса, его голова оторвалась от шеи и упала в нескольких метрах от меня. Держать меня было уже не кому, и я сползла по стенке вниз, держась за горло и пытаясь отдышаться. Все плыло у меня перед глазами, и я была готова поспорить, что передо мной стоит Эдвард.

Я протянула к нему руки, но он лишь отпрянул и недовольно произнес мелодичным, но тем не менее презрительным, голосом младшего Вольтури:

— Решили прогуляться, мисс Свон?

Комментарий к Иногда любви недостаточно

Много мыслей, мало действия. Надеюсь, никого не разочарую. Тапочки ожидаются.

========== Хочу понять ==========

На окраине города за холмом разбит великолепный сад. Пение птиц никогда не покидает его, а шелест ветра в листве деревьев никогда не стихает, хотя вокруг всегда тихо. Под большим мандариновым деревом стоят три камня, поросших мхом. Надписей на них не разобрать, говорят, они стояли здесь еще со времен этрусков, до основания Римской Империи, до нашей эры. Но все знают, что это камни основателей; по легенде, под ними были похоронены трое названных братьев, помогших в становлении города. Их почитали, уважали, некоторые даже боялись, но со временем их начали забывать. Город разрастался, и место захоронения было решено снести. Но этому так и не суждено было случится. Любой рабочий, приближающийся к камням, исчезал в тот же день. Люди боялись этого места, думали, что духи братьев мстят за нарушение своего покоя. И это было правдой, но лишь отчасти. Духов не было, и я прекрасно это знала, ведь один из братьев стоял сейчас передо мной.