Я почти искусилась ответить ему «нет», но Вера бросила на меня очень гневный взгляд.

— Окей, — отвечаю я лишь для того, чтобы не вызвать последующего за этим напряжения.

Он кланяется моим подругам и направляется к выходу.

— Что ж…, — начинает он неуверенно и тут же останавливается, не зная, что сказать.

— Я бы предпочла не говорить об этом, – подсказываю ему быстро, решив вывести его из затруднения.

Думаю, что я застала его врасплох, возможно, он ожидал совсем другого ответа.

— Окей, — ограничивается он ответом, не слишком убеждённый.

— Мы ещё под пагубным влиянием этих выходных, — добавляю. — Не считая того, что ты всё ещё немного подвыпивший…

— Правда? — спрашивает он растерянно. — Спустя больше, чем сорок часов?

В каком-то смысле мне кажется, что Йен просто не хочет понять.

— В таком случае, ты хорошо себя чувствуешь? — спрашиваю его с вызовом.

— Ну, нет, но это… — начинает говорить. Но я останавливаю его рукой.

— Йен, ты, правда, хочешь поговорить об этом? — спрашиваю серьёзно.

— Выражение его лица достаточно терзающееся.

— Нет, — цедит он сквозь зубы. — Но, в основном, это вы, женщины, всегда хотите анализировать эпизоды вроде того, что произошёл раннее.

Отлично, лучше не упоминать слово «поцелуй».

— В целом, для тебя это удачный вечер, потому что, во-первых, у тебя ещё не украли машину и, во-вторых, я абсолютно не хочу об этом говорить, — больше, чем можно представить.

— Тогда доброй ночи, — и он оборачивается, чтобы попрощаться со мной. Прежде чем мне удаётся отстраниться, он приближается и целует меня в щёку. Вполне невинный жест, но от его близости у меня снова кружится голова. В таком случае, надо будет показаться врачу, у меня может быть какая-то странная болезнь.

— Доброй ночи, — отвечаю смущённо, открывая дверь, чтобы он ушёл.

К счастью, спустя несколько секунд, от его присутствия не остается и следа. В моих ноздрях ещё есть его запах, но я избавляюсь от него, глубоко вдыхая.

Закрывая дверь, я всё же отдаю себе отчёт в том, что в зале меня определённо ждёт Святая Инквизиция. Не то, чтобы они были судьями: если бы я была на их месте, у меня была бы реакция куда хуже. Нужно дать им понять, чтобы они держали при себе вопросы на счёт Йена.

Зайдя в гостиную, я сажусь в то же кресло и смотрю на них, готовая к битве.

— И с каких пор это зашло так далеко? — спрашивает Лаура.

— Ни с каких, — отвечаю быстро, потому что это правда.

— Не насмехайся над нами, — возражает Вера. — Мы видели всё своими собственными глазами.

— Я знаю, что вы видели, дорогие мои. Клянусь, подобного раньше никогда не случалось. — Знаю, что это не лучшее моё оправдание, но ничего лучше у меня нет.

— Вы оба казались полностью увлечёнными, — настаивает Лаура.

— Это был просто поцелуй! — уточняю, потому что, по сути дела, они же не нашли меня дома голой на диване!

— Это был не просто поцелуй! — тут же отвечает Вера. — Это был один из тех поцелуев, от которых появляется гусиная кожа, один из тех поцелуев, которые ведут из комнаты прямо в постель.

— Я вижу, как обстояли бы дела, не приди мы вовремя…, — добавляет Лаура.

— Это преувеличение! — говорю я с обиженным видом. Лаура пристально смотрит на меня.

— Они вдвоём уже давно, но некоторые вещи я ещё помню, дорогая, — хорошо ей.

Я решаю ничего не добавлять к её утверждению.

— Окей. Мы не должны потерять из вида предмет данного разговора, — говорит Вера. — Мы здесь для того, чтобы помочь Дженни понять некоторые вещи.

— Правда? Я думала, вы здесь для того, чтобы меня мучить, — мой саркастический тон их не смущает, они прекрасно знают, что это моё главное средство защиты.

— Он тебе нравится, Дженни? — спрашивает Вера. — Нам ты можешь свободно об этом рассказать. Мы же не твоя мама.

Они правы и я знаю это, но признаться самой себе, что меня привлекает Йен – это слабость, в которую я поклялась не верить никогда в жизни. Никогда, никогда, никогда.

— Он мне не нравится, правда! — отвечаю громче. — То, что вы видели раньше, явно было ошибкой. Йен до сих пор немного потерянный после того, через что прошёл в тот уикенд, в то время как я была в ступоре. Всё так и было, клянусь! Он меня внезапно разбудил… Я была не готова… всё случилось в одно мгновение.

Лаура смотрит на меня почти грустными глазами.

— В основном, ты готовилась, прежде чем встретить его? Что ты делаешь, ты постоянно повторяешь, что он тебе не нравится и тому подобное?

— Да! Нет! О Боже, я не знаю… — отвечаю в панике. Я знаю, на что они готовы пойти, чтобы защитить, и это мне не нравится. — Слушайте, девушки, я знаю, что вы думаете помочь мне с этим, но я вам гарантирую, что то, в чём я сейчас нуждаюсь, это крепкий сон. Завтра я буду отдохнувшей, завтра будет новый день, и вещи мне будут казаться менее тревожными. Так вы мне действительно поможете.

Вера и Лаура переглядываются, прежде чем кивнуть.

— Хорошо, на данный момент не будем говорить об этом, — успокаивает меня Вера. — Но знай, мы ждём, что ты нам прояснишь всю сложившуюся картину в этой ситуации. Ты не из тех, кто бежит от проблем. Мы желаем тебе добра.

Я поднимаюсь с кресла, решив уснуть один раз за все.

Когда я что-нибудь пойму, вы будете первыми, кто об этом узнает.

ГЛАВА 20

Я спала очень плохо, старалась уснуть и, словно этого было мало, проснулась на рассвете. Чтобы увильнуть от следующей попытки моих подруг разговорить меня, я рассудительно решила приехать в офис раньше обычного. Самая что ни на есть «идейка».

Я здесь с 6:30 утра и у меня совсем нет того радостного и спокойного взгляда, который обычно сопровождает моё прибытие.

Возле кофейного автомата стоит Джордж, но для меня речь идёт о третьем этим утром.

— Добрый день, — говорит мне серьёзно. — Если для тебя он действительно такой. У тебя встревоженный вид, — добавляет он, подтверждая мои подозрения.

— Напомни-ка мне: почему я в основном ценю твою искренность? — спрашиваю его, хватая свой стаканчик, только что вышедший из кофейного автомата.

— Потому что ты любишь искренность, — отвечает, ничуть не обеспокоенный моим мрачным настроением.

— Не этим утром, — устало признаю. Я думала, что парень более восприимчивый.

— Тебе следует больше гулять, дорогая моя. Веселиться, встречаться с парнями… Ты одинока или нет?

Покорно киваю.

— Одинока, одинока…

— Даже если журналы говорят другое, — заявляет он, многозначительно хихикая, и подразумевая другие вещи.

— Говорят ерунду, — отрезаю я, пробуя дымящийся кофе. Он ужасный, но сегодня у меня есть и другое, о чем переживать.

— Знаешь, в основном в этом офисе всегда витают и другие совершенно лживые сплетни, но это дело между тобой и Йеном…, – он останавливается с театральным видом, словно если это тайком могло быть… правдой.

Заметно бледнею.

— Не то чтобы ты мне об этом никогда не скажешь…, — продолжает Джордж, исследуя почву. — В любом случае, если захочешь довериться кому-то, знай, что я умею хранить секреты. И если ты мне скажешь не говорить об этом, ну, тогда я зашью себе рот.

— Спасибо, — говорю ему искренне.

— Знаю, что ты живёшь со своими лучшими подругами, но, с некоторой точки зрения, иногда и мужчина может чем-то помочь.

Я должна казаться совсем уж отчаявшейся, если все готовы дать мне психологический совет.

— Не считая того, что ты также сделаешь мне одолжение, — говорит мне, подмигивая.

— И каким же образом? — спрашиваю удивлённо.

— Просто: я добиваюсь Тамары, – объясняет он мне. — А она смотрит только на Йена. Следовательно, если ты деликатно уберешь его из виду, ты получишь мою глубокую признательность.

— Джордж! — восклицаю возмущённо. — Какого чёрта ты сейчас говоришь? У меня нет ни малейшего намерения убирать Йена ни в какую сторону! — если не говорить о моих мыслях, куда он, кажется, вторгся без моей воли.