Эвен достал из морозилки мороженое и выразительно пожал плечами.

– Ну что, если это правда, то придется забыть о переговорах с ним, придется тебе вышибать клин клином. Ты не рассматривала возможность нанять частного сыщика?

Она не ответила, и он обернулся через плечо. Они долго и пристально смотрели друг на друга.

– Нет, Эвен, не рассматривала, уж больно это как-то выглядит непорядочно, скользко, понимаешь?

Эвен не сводил с нее взгляда. В этот раз ему нечего было сказать.

– Ты что, думаешь, что я все такая же наивная, да?

Когда он, по-прежнему не говоря ни слова, перевел взгляд на свои ноги, она продолжила:

– Ну, может, мне и в самом деле хотя бы подумать над твоим предложением, ты знаешь каких-нибудь сыщиков?

– Могу тебя даже кое с кем свести. – Он зацепил локтем дверь морозильного отделения, и она закрылась с легким стуком. – Или, если хочешь, я сам этим займусь.

– Подожди, не так быстро, ведь я даже не решила еще, о чем попросить частного сыщика. А тебе часто приходится по долгу службы пользоваться их услугами?

– Нет.

Он подошел к ней через всю кухню, развернул мороженое и вручил ей. Приперев ее к буфету, он раздвинул ей колени и встал между ними. Она с самого начала не хотела этого разговора, а теперь по изменившейся интонации его голоса поняла, что и Эвен устал от этой темы, хотя мысль переплюнуть Стью в его жизни была интересной. Положив одну руку ему на плечо, она откусила кусочек апельсиновой глазури.

– А как они себя рекламируют в желтой прессе? Как детективы или как частные сыщики? Нет, забудь, что я спросила, мне вообще вся эта идея не нравится.

Он запустил под нее руки и изо всех сил прижал к себе.

– Поговорим-ка об этом позже.

Он тоже откусил мороженого и искусно смешал апельсиновый аромат своего рта с ее.

– Совсем попозже, – добавил он, подымая ее на руки, и она обвила свои ноги вокруг его пояса. Пока они поднимались по лестнице и шли по коридору к его спальне, у нее пропали последние мысли о бывшем муже и частных сыщиках. По руке ее стекало растаявшее мороженое, апельсиновая глазурь, но не успела она это пресечь, как Эвен опередил ее.

– Какая замечательная у тебя на вкус кожа, – сказал он, игриво рыча.

– А у тебя всегда такой замечательный аппетит после того, как ты занимаешься любовью?

– После? – Он остановился и слизал сладкую липкую жидкость с ее пальцев. – Ты хочешь сказать «перед», дорогая!

– Что это ты там лижешь вместо мороженого? – шепнула она ему на ухо.

Он внес ее в спальню, дыхание его ускорилось, но Холли знала, что это не от того, что он внес ее по лестнице и пронес по коридору до своей комнаты.

– Это очень личный вопрос, «славная девочка»… – Язык его исследовал впадинку у основания ее шеи.

– Может быть, – удалось выдавить ей, – ты… аааа… объяснишь…

– Нет, лучше покажу, – сказал он, пинком захлопывая за собой дверь спальни.

В воздухе носился запах свежих помидоров, перца и базилика, и Холли вдыхала его, как дорогие духи. Сады и огороды Кейпшелла ломились от овощей и фруктов, и она была очень рада, что они додумались привести с собой корзинку в Нью-Йорк.

Наткнув помидорчик на вилку с длинной ручкой, Холли опустила его в кипяток и подождала, пока не лопнет красная кожица.

Простая работа по нарезанию, измельчению, помешиванию, снятию проб обрела новое чувственное измерение. Ей всегда нравилось готовить, но на ум ей пришло, что особую радость она испытывает от того, что готовит пищу для Эвена.

Играла «Голубая рапсодия» Гершвина, и она смотрела через залитую солнцем кухоньку шикарной квартиры Эвена, расположенной на крыше небоскреба, сквозь открытые французские окна прямо на террасу. Там, расположившись на этой невероятных размеров лоджии, сидел он, смотрел на нее и махал ей рукой, одновременно разговаривая по радиотелефону.

Она послала ему воздушный поцелуй и тихо рассмеялась сама себе, бросая в готовящийся на медленном огне соус свежий базилик. Квартиру свою он оформил так, что подобна она была кабинету первоклассного зубного врача. Она оглядывала сверкающие белые поверхности, пестрый кафельный пол, медные кастрюли. И как он до такого додумался? Что может быть дальше от правды? Прибыли они всего два часа тому назад, и уже все эти три тысячи квадратных футов казались ей родными.

Он подошел сзади, обвил ее руками за талию и лизнул за ухом. Он был очень рад, что дал своей домработнице недельный отпуск, уединение было как нельзя кстати.

– Можешь меня поздравить, только что я стал дядей в одиннадцатый раз. – Не выпуская ее из рук, он чуть-чуть отодвинулся, чтобы она смогла неуклюже поцеловать его в щеку.

– Прими мои поздравления!

– У моего брата Кена и его жены Карлы родилась девочка, и они назвали ее Аннабель. Семь фунтов и тринадцать унций, голубоглазая и с курчавыми темными волосиками.

Он отнял у Холли деревянную ложку и положил ее в тарелку.

– Пойдем, я покажу тебе фотографии моей семьи.

Холли заколебалась:

– Подожди, вот-вот будет двенадцатичасовой выпуск новостей, я хочу посмотреть.

– Мы, Холли, мы хотим посмотреть, – сказал он и укоряюще погрозил ей пальцем.

– Это же наше общее дело, – он включил маленький телевизор на столике для завтрака. Через пять минут Холли повернулась к нему и улыбнулась.

– А Деннис Кратчи обо мне даже не упомянул, и знаешь что, по-моему, он больше и не собирается, по крайней мере, некоторое время.

Эвен скептически посмотрел на нее. Руки, которыми до этого она плотно обнимала себя за талию, разошлись в стороны.

– Нет, ты только подумай, с какой стати ему рассказывать, что он меня видел в Кейпшелле на набережной прошлой ночью? Ведь это значило бы рисковать тем, что меня обнаружит кто-то другой, а это ему вовсе не нужно. Ну а здесь он, конечно, может установить наблюдение за моей квартирой, но искать у тебя ему и в голову не придет.

Он смотрел, как она прикрыла глаза и с облегчением выдохнула:

– Да.

Этого он уже стерпеть не мог. Его Холли в экстазе от временной победы, когда настоящая битва еще и не начиналась, до истечения срока ультиматума Стью Хамелтона еще около двух недель.

– «Славная девочка», я хочу, чтобы ты поразмыслила над тем, что я сказал насчет частного сыщика.

– Мне эта мысль не нравится, в этом есть что-то нечистое. – Она вернулась к плите, перемешала соус и добавила в него свежемолотый перец.

– Вот, – сказала она, и, на всякий случай подставив под ложку другую руку, аккуратно поднесла прямо ему ко рту горячий соус, – попробуй и скажи свое мнение.

Он с улыбкой сдался, поскольку ему так же, как и ей, хотелось одного: забыть обо всем на свете, жить настоящим моментом, заполненным изысканной пищей, новорожденной племянницей, а главное – любовью и смехом Холли и взглядом ее, как бы говорящим, что вот он, земной рай. Завтрашнего дня не существовало, только сегодняшний, а также сегодняшняя ночь. Эвен пригнул голову и покорно попробовал соус, после чего облизал губы.

– Эй, как здорово! А когда мы есть будем?

– Сейчас, вода закипит, я сразу и заряжу.

Она открыла упаковку макарон в форме штопора, вытащила одну штуку, разломила и приложила по половинке к каждому уху.

– Ну, что скажешь?

Он посмотрел на нее с наигранно подозрительным видом:

– «Галстучки»? Ел.

– А «ангельские крылышки»?

– Тоже, но таких закрученных в мой дом еще никому не удавалось пронести.

– Поимей совесть, моя мама моему папе все время такие варит, и он до сих пор не загнулся.

Смеясь, он потянулся, чтобы выключить телевизор, и тут показали сводку погоды из Карибского моря. С тех пор как семнадцать лет назад он начал летать, он не пропускал ни одной сводки погоды. Над Карибским морем бушевал тропический шторм, который совершенно определенно хотел превратиться в ураган.

Едва услышав это, он снял со стены телефон и набрал номер службы управления полетами Эй-эс-ай. Начинался сезон ураганов, и даже малейшая вероятность урагана немедленно сказывалась на летных планах.