Эвен приподнял руку, чтобы получше рассмотреть приборчик на батарейках, прикрепленный к поясу.

– Нет, почему, возьму. Я же в отпуске, а не при смерти.

Она ушла, Эвен пошарил в кармане рубашки и вытащил оттуда визитную карточку. Повертев ее в руках, он положил ее на стол и потянулся за телефоном. Набрав номер, он подождал. Ответил мужской голос с сильным бруклинским акцентом.

– Сыскное агентство Хакфорта слушает, чем можем служить?

Холли могла выбрать любую кровать в его доме.

Она остановилась на его. Себе она сказала, что просто посмотрит на его комнату, а потом выберет себе одну из гостевых спален, где и будет спать. На следующее утро она решила, что виной всему его незастеленная кровать. Ей так хотелось привести ее в порядок. Ведь взбить подушку – такое невинное занятие. Но, к несчастью, она слишком близко поднесла к ней лицо и почувствовала его запах. После этого она зарылась лицом в подушку и принялась вести себя как влюбленная дура. И хотя она это прекрасно понимала, но ничего не могла поделать с собою и, скинув с себя всю одежду, залезла нагишом под простыни этой королевских размеров кровати, ведь тогда это казалось ей столь естественным. На утро она как следует выстирала и высушила постельное белье, а затем умышленно привела постель в полный беспорядок, стараясь оставить ее в таком виде, в каком нашла.

Ничего страшного, он в жизни не узнает, напоминала она себе.

Но в каждой клеточке тела своего она чувствовала восхитительное, сладкое возбуждение. На следующую ночь она снова пришла спать сюда. А на следующий день он позвонил с дороги и сказал, что приедет через сорок пять минут.

Если он застанет ее в своем логове, решила она, беды не миновать.

Мысленно приготовив себя к духоте, она вернулась в коттедж и начала готовить обед. И на каждом шагу клялась сама себе, что и эмоционально и физически будет держаться на удалении от Эвена. И на каждом шагу забывала свою клятву и возбуждение ее только возрастало. И вот, он прибыл. Прибытие его ознаменовалось громким криком через стекло веранды:

– Подарок приехал.

– Эвен, да как ты дотащил?

Открыв перед ним дверь, она отступила и пропустила его внутрь, и он с трудом вволок тяжелую коробку. Пыхтя, он протащил ее на кухню и с огромным трудом взгромоздил на стол.

– Уф! – только и смог сказать он.

А она тем временем ловила бокал, который он случайно смахнул со стола. Перед его глазами промелькнула кружевная кайма, обрамляющая ее плечи.

– Поймала, – воскликнула она, и они оба выпрямились.

После этого он увидел и остальную часть ее летнего белоснежного платья, стянутого на талии красно-желтым поясом. Кружевная кайма сверху только подчеркивала удивленное выражение ее искрящихся зеленых глаз. И прическа у нее тоже была новая. Волосы представляли из себя восхитительную кудрявую копну, подвязанную зеленой лентой. Сердце Эвена тяжело забилось о ребра. Четыре дня – слишком большой срок вдали от нее.

– Привет, красавица!

– Привет, Эвен!

На одно замирание сердца взгляды их встретились, и она тут же отвела свой. Он подстригся и был свежевыбрит, загар его потемнел, и он уже не казался обгоревшим, что замечательно подчеркивало красоту его голубых глаз. Она с трудом поборола желание притянуть его к себе. Вместо этого она достала ему из холодильника ледяное пиво.

– У нас сегодня будет мексиканская кухня.

– Пахнет великолепно.

Со здоровой жадностью, выпив пива, он одними бровями указал на коробку.

– А почему бы нам теперь ее не открыть?

– Это для меня? – спросила она, срывая ленточки и оберточную бумагу.

– О, Эвен! – Она отступила на шаг и поглядела на коробку. – Какая прелесть!

– Не совсем, это просто очень большой бежевый кондиционер. Я-то знаю, что ты больше всего любишь бирюзовый цвет, и я пытался раздобыть бирюзовый, но продавец сказал, что они только что кончились.

Он вытер лоб, потом посмотрел на свои руки.

– Может быть, я даже не буду дожидаться обеда, а сразу его установлю.

Он смотрел, как она изучает прибор, будто в коробке были редкие самоцветы. Она вскрыла полиэтиленовый пакет и достала инструкцию по установке и эксплуатации.

Очень аккуратно.

«Интересно, – подумал он, – а что еще делает она с такой же тщательностью и аккуратностью, с таким всепоглощающим интересом?».

Сознание его поплыло, увлекаемое ее образом. Он громко кашлянул.

– Черт, как здесь жарко.

Холли оторвала взгляд от прибора и озабоченно посмотрела на него, широко открытыми глазами.

– Так вот зачем ты проверял розетку на той неделе, ты хотел посмотреть выдержит ли проводка такой большой прибор. Теперь я в этом совершенно уверена. Хотя мы через минуту сами убедимся. Не знаю, как и благодарить тебя, – начала она.

– Я думаю, что достаточно будет голопеньи с горячим соусом. А теперь, расскажи, что ты делала без меня все эти четыре дня?

Она нагнулась и поцеловала его.

– Восхищалась чудесами техники в твоем доме, – сказала она. – В общем-то и рассказывать нечего, ведь ты каждый день мне звонил. Звонила вот в агентство «Персик»…

Она оборвала себя на полуслове. Эвену совершенно ни к чему знать, что она звонила в одно из лучших агентств на Манхеттене, чтобы предложить Стью фотографии самых последних и лучших всеамериканских моделей. Она послала ему с полдюжины рыжеватых блондинок на той неделе и, когда в агентстве «Персик» больше нечего было предложить, она договорилась и переслала ему фотографии зеленоглазой евроазиатки и шестифутовой брюнетки с веснушками, которые должны были показаться ему завтра. Может быть, Стью отыщет в них то, самое особенное, что, по его мнению, присуще исключительно Холли.

– Может быть, дай Бог… То есть, я написала еще несколько писем с просьбами о пожертвованиях для Лемонэйд. Ответила нескольким поклонникам, прополола помидоры… А ты, как, ты? Ты, что делал?

– Я скучал по тебе.

Она снова обратилась к агрегату.

– Я сказал, я скучал по тебе, Холли.

Он ждал ответа.

Она погладила руками кондиционер и сказала:

– По-моему, им не очень сложно пользоваться?

– Тебе положено ответить: я ведь тоже скучала.

Она искоса посмотрела на него.

– Я посмотрела все книги, внизу у тебя в кабинете, и прочла «Тома Сойера», «Роботоманию», «Крутых парней» и сборник анекдотов «Соленый пес», а потом пролистала «Плейбой» за 1971 год, который у тебя спрятан там за книгами. Как мне могло быть скучно, в таком окружении?

Ему захотелось притянуть ее к себе, прижаться губами к ее золотисто-рыжим волосам и зашептать, как он сходит с ума по ней. Он глаз не мог от нее оторвать.

– Так тебе понравилось жить в моем доме?

– Дом великолепный. Я воспользовалась твоим видеомагнитофоном и погоняла на нем свои кассеты с аэробикой. Здесь было слишком жарко, чтобы ей заниматься.

Эвен представил себе Холли в ярко-розовом трико и тут же прокашлялся.

– Давай-ка мы установим прибор, а не то мы тут расплавимся от жары.

– Да, давай.

Не прошло и нескольких минут, как они, на славу потрудившись, установили кондиционер в боковом окне коттеджа.

– Давай-ка проверим пробки, панель в кладовке, которая у тебя позади спальни.

– Давай.

Она пошла вслед за ним в свою комнату и с удивлением смотрела, как он отодвигает от стены небольшой секретер и соскабливает краску.

– Потайная комната? Как в Ненси-Дрю?

– Потайная комната, как в «Крутых парнях», – поправил он.

Эвен открыл небольшую дверь, вжал голову в плечи и прошел в темную комнату. Немного помедлив, Холли последовала за ним. Эвен придержал ее одной рукой, другой включил выключатель. Они молча осмотрели содержимое кладовки. В углу были сложены крабьи панцири, мотки веревки и прочие стратегические припасы. На полу валялись складные стулья и два пляжных зонтика, а к потолку были подвешены удочки.

– Боже, как давно это было, когда мне здесь нравилось, – шепнул он.