И в глазах не было ничего, кроме слёз.

***

— Вкусно! — Малышка отодвинула тарелку с остатками картошки и довольно улыбнулась. — Сколько приходим сюда, а тут все так же вкусно. Хорошее место.

Я изобразила улыбку и согласно кивнула. «Пайнкрест дайнер» — не самое, конечно, шикарное заведение в Сан-Фран; еда простая, особенно завтраки — яичница с картошкой, беконом и тостами, да чашка кофе со стаканом апельсинового сока, вот и все разнообразие. Но место популярное: если приходишь вдвоем, могут и не найти столика, а за барную стойку пары не сажают, стойка только для одиночек.

Вот именно, пары…

— Вчера ночью пришел ответ из Института Искусств, того самого, похожего на форт испанских конкистадоров, мы проезжали мимо, помнишь? — продолжила Малышка, прихлебывая остывший кофе. До чего горячим его здесь делают, в доменной печи, что ли? — Ты уже спала, не хотела будить… В общем, они хотят, чтобы я училась у них! Целый семестр!

— Ни черта себе, Макс! Это же круто, поздравляю! — Я привстала с места и обняла ее; Малышка пахла теплом, солнцем и самую чуточку — горьким кофе. Тем самым горьким кофе. Я выбросила последнюю мысль из головы. — Надеюсь, бесплатно?

Она самую малость смутилась.

— Не совсем… но там есть скидка, почти пятьдесят процентов, а дальше — в зависимости от сданных зачетов и среднего балла. Родители мне вышлют на первое время, а дальше что-нибудь еще придумаем… в общем, я подумала… ты поможешь немного, а, Хлоя?

Я ухмыльнулась: широко, радостно и фальшиво.

— О чем речь, сестра-пират! Подкину тысчонку-другую на дождливый день, от меня не убудет.

Макс расцвела.

— Здорово! Спасибо! Только… ну, когда я буду учиться, ты на меня не… не влияй, в общем. Я хочу добиться всего сама. Для меня это важно.

Тут нужно уточнить: до Сан-Франциско мы добрались через два дня, никого больше по пути не встретив. Добирались объездными дорогами, заправляясь там, где, такое впечатление, никогда не слышали о кредитных карточках и до сих пор считали липучки «велкро» последним словом науки и техники. Но у нас карточек отродясь не было, так что все обошлось.

О происшедшем с Прескоттами больше не вспоминали; хронологически, этого так и не случилось, так что говорить было вроде бы и не о чем. А его ребята нам больше не докучали — перекрыть абсолютно все дороги, видимо, даже для него было чересчур. А дед Барни, небось, все локти сгрыз, пытаясь засечь нас, только это не сработало, мы к тому времени были уже далеко.

В Сан-Франциско мы поселились сначала в дешевом хостеле, чуть позже переехали в отдельную съемную квартиру рядом с китайским кварталом. И этой самой кафешкой, кстати. Последнее стало возможно благодаря моим способностям — я захотела, а Вселенная прилежно исполнила очередное желание — и Хлою Элизабет Прайс, безработную хулиганку с криминальным прошлым, с удовольствием взяли в «ЭппДайнемикс», аналитическую компанию, мониторящую работу мобильных приложений. Зарплата не поражала воображение — Сан-Фран вообще дьявольски дорогой город, двадцать баксов за завтрак плюс налог! — но ее вполне хватало на жизнь для двоих. А теперь… ну да, придется жить чуточку скромнее.

— Я ужасно хочу там учиться, — сказала Малышка, глядя куда-то за мою спину. — Уметь схватывать взглядом панораму, выделять основные детали — как когда мы ездили на Золотые Ворота, и на нас обрушился пришедший с океана дождь, помнишь? — и как потом появилась радуга, а я ее сфотографировала, та картинка здорово смотрелась потом в портфолио — только это получилось почти случайно, а я бы хотела управлять таким умением… И когда-нибудь найти тот дом, что мне приснился тогда… или хотя бы нарисовать его.

— Конечно, Макс, — сказала я самым доброжелательным тоном. — Какие вопросы. Кровотечений сегодня не было?

— Со вчерашнего дня — нет, — гордо отрапортовала Малышка. — Та штука и правда действует, ты была права!

— Славно. — Я взглянула на часы. — Так, Макс, мой перерыв заканчивается через десять минут, так что придется нам заканчивать эту беседу о твоих наполеоновских планах и моей безвозмездной — ха-ха! — финансовой поддержке твоих художественных инициатив.

— Хнык-хнык! — стерла Малышка воображаемые слезы. — Что же случилось с известной девушкой-панком, которая клала разные интересные штуки на вопросы вроде работы, занятости, дисциплины и прочего?

— Она все еще внутри, — сообщила я, поднимаясь. — Но чувствует себя довольно хреново. Люди меняются, знаешь — особенно когда меняется мир вокруг них. Ничего не поделаешь, Спайдер-Макс, иногда жизнь просто оказывается сильнее. Чертовски жаль.

Я отошла к стойке, чтобы расплатиться. Здесь любят кредитки, но я всегда предпочитала наличные. Есть в них что-то старое и честное — и это я сейчас говорю о мире, где старость и честность превратились в вымирающие категории.

Если честно, все было паршиво.

Мне не нравилась жизнь в Сан-Фран — слишком шумном, слишком дорогом, слишком неровном. Кто вообще строит город на холмах, если только это не какая-нибудь чертова Москва? Кто прокладывает по этим холмам трамвайные линии? Кто набирается достаточно безумия, чтобы основать город в сырой и холодной бухте, куда постоянно наведываются, как к себе домой, мокрые туманы и проливные дожди?

Мне также не нравилось, что ради того, чтобы осесть здесь, мне пришлось в очередной раз долбануть Вселенную по загривку. С одной стороны, грех было не использовать свои способности, раз уж они все равно есть. С другой — это чертовски походило на мошенничество, да еще и чувствительно давало под дых самолюбию: словно напоминание, что сама по себе я не смогла бы добиться и десятой доли полученного.

Но худшее из всего этого…

Худшим была Макс. После так и не случившейся бойни на ферме Прескоттов она изменилась. Стала… проще. Более мирной. Мечтательной. Пресной. Настоящей хиппи.

Трудно сказать, почему это меня разочаровало. Наверное, я ждала чего-то другого, но в этом не было ее вины. Неоправданные ожидания — проблема того, кто ожидает, ведь так?