- Ты не о том думаешь, - говорит она, - от этого может пострадать качество мытья.

- Госпожа может не беспокоиться, всё будет сделано самым лучшим образом.

Наташа поднимет на меня лицо, открыв глаза. Я устремляю свой взгляд мимо её глаз.

- Как ты разговариваешь? Тебя заносит?!

Продолжаю упорно исполнять приказание, перехожу на массирование головы, просто глажу по волосам Наташу, запуская руки ей на спину. Мгновениями мне действительно удаётся сосредоточиться на том, чтобы доставить ей именно это удовольствие, но в своё время она «случайным» образом придвигалась так, что теперь по её шее и подбородку оказываются скользящими не только мои руки, и это проявляется таким эротичным моментом, что я начинаю опасаться, как бы не потерять сознание от возбуждения и пара-жара, которым наполняет кабинку горячий душ.

Десять минут такой пытки пролетают, как сгорает щепотка пороха.

- Помой меня всю, - произносит она и встаёт, и теперь упирается руками о стенку по сторонам от моих рук.

Я оказываюсь слишком широк для неё, чтобы она смогла упереться своими маленькими ручками в стенки по бокам от моих рук, и не оказаться слишком близко ко мне. Мне захотелось схватить её, поднять, развернуться с ней, и пригвоздить её к стене, но пришлось отбросить такую сладкую фантазию, и быстро справляться с мытьём верха, а чтобы заняться низом, соскользнуть спиной по стене вниз. Не пропустив ничего внизу, поднимаюсь обратно. Наташа поворачивается ко мне спиной, и будто случайно сокращает пространство между нами сантиметров до двадцати. Я не люблю находиться на таком расстояние с человеком, это не моя зона комфорта, и эта мысль проскакивает, но факт близости именно с обворожительным женским телом, а не с каким-нибудь коллегой или соседом в лифте, мгновенно вбирает в себя все мои умовыводы. Как и в случае, когда она стояла ко мне лицом, быстро управившись со спинкой и ручками, я сползаю по стене вниз, чтобы из этого положения поводить руками по её ногам, помассировать их, помыть пяточки, затем икры, потом бёдра. Стараюсь уделить побольше внимания попке и, так как мне было сказано помыть всю, мою, не стесняясь бывать пальцами везде.

Поднимаясь, «поддеваю» Наташу под попку своим неопадающим членом, что позволяет мне сделать безнаказанно слишком близкое расстояние между нами, я тихо надеюсь, что таким жестом спровоцирую её сейчас же на ласку.

- А теперь смывай, - говорит она, делая в очередной раз вид, что не замечает моего действия, и усаживается в сидение душевой кабины, прикоснувшись затылком к стене.

Я тянусь за душем, ощущая пульсацию крови уже не только в голове, но и в груди, а Наташа протягивает ручку к мылу. Быстрыми жестами намыливает лицо, вознамерившись избавиться от косметики, и опускает ручки как раз в тот момент, когда я изготовляюсь с душем перед ней. Я направляю потоки воды таким образом, чтобы они побежали по её лицу, и она пользуется этим, чтобы избавиться от мыла на нём – мы действуем согласовано, молча, но Наташа могла б попросить всё это сделать и меня, я бы справился, пусть, хоть, данная процедура и не могла похвастаться эротическим окрасом, как это, например, происходило при мытье головы. Наташа, не открывая глаз, опускает руки вдоль тела, и я приступаю к смыванию с неё мыла и шампуня уже без всякого её участия. Я смотрю на её позу и задаюсь вопросом: а не хочется ли, собственно, ей уже тут, при явном не завершении впрочем начальной стадии нашей игры, что-нибудь эдакое? И решаю угадать, во что бы то ни было. С этой целью, нежно, но с бо́льшей небрежностью, чем только что смывал мыло с её шейки, рук и груди, избавляю от мыло её талию и живот, заходя руками и душем за спинку, и продолжаю действовать так же, когда спускаюсь руками к низу живота. Однако, как только оказываюсь близко-близко от заветного места, перехожу на нежность. Меня не останавливают, и я продолжаю нежно смывать мыло, касаясь пальцами области рядом с губками. Наташа не реагирует протестом и на это, и я осторожно перехожу пальцами на губки, постепенно позволяя себе всё более и более призывающие к приятным переживаниям жесты. Наташа начинает учащённо дышать, я стараюсь делать вид, что меня тут даже нет, чтобы не спугнуть её настроение, и продолжаю ласкать, ласкать и ещё раз ласкать пальцами её промежность, направляя туда же душ, рассчитывая на приятность и от него, и каждое мгновение стараюсь быть оригинальным в своих движениях, чтобы мысль об окончании процедуры никогда со второго места у Наташи не перескочила на первое…

Она молча поднимается и поворачивается ко мне спиной. Я тоже поднимаюсь и начинаю смывать мыло с неё сзади. Понимаю по ней, что предыдущему действу конец; пытаюсь убедить себя, что на недолгое время. Наташа ещё пару раз крутиться передо мной и командует прекращать.

Резко смываю мыло с себя, выключаю воду, и выскакиваю из кабинки, чтобы принять Наташу в белое полотенце. Начинаю обтирать её: ручки, ножки, спинку, грудь. Слегка подсушиваю полотенцем ей волосы. Она подставляется, всё даёт с собой делать, и снова не выказывает должного вида, когда я нежно касаюсь полотенцем её промежности. Меня и досадует, и умиротворяет, как она себя держит. Помогаю ей надеть белый халат.

- Продолжай, что надо Госпоже.

На секунду предполагаю, что она хочет продолжения возникшего в душе, но тут же отбрасываю эту мысль. Хватаю полотенце и начинаю вытирать ей тщательно волосы, как это, видел, делают женщины.

- А теперь стул, кофе и фен.

- Да, Госпожа Наташа.

Через пятнадцать секунд кофейный аппарат заработал, делая кофе. Этим временем я бросаюсь со стулом в душевую и ставлю его перед Наташей. Сразу бегу за журнальным столиком, который приношу и ставлю перед Наташей. Через полторы минуты перед Наташей оказывается чашка с кофе, а я держу в руке фен, который неуверенно протягиваю ей.

- Ну, - глядит она снизу на меня, - продолжай, продолжай.

- Конечно, Моя Госпожа.

Я лишь словом обмолвился в нашей переписке о вынашивании такой фантазий, причём так, что никто б не догадаться о границах и объеме её содержания, а Наташа устроила мне полное переживание её. И я ей очень за это благодарен…

Когда я уже почти заканчиваю, и больше для своего и её удовольствия расчёсываю ей волосы, она вдруг говорит:

- Поласкай-ка меня рукой там, - и слегка раздвигает ножки, прикрытые халатом, делая при этом глоток кофе.

- Да, Госпожа.

Пока я отправляю на места фен и расчёску, и приступаю к исполнению её приказа, она спокойно делает ещё один глоток кофе. Через четыре минуты мне начинает казаться, что она близка к оргазму, и я становлюсь ещё нежнее и внимательней, трогая её под халатом пальцем.

- Ты хорошо служишь, тебя можно наградить, правда? – говорит она приятным тоном, откинувшись бесстыдно на стуле, и медленно прикрывает и открывает глазки.

- Не знаю, Моя Госпожа.

Было видно, как разрывается Наташа между тем, что хочет говорить и ощущениями от моей руки у неё под халатом.

- Чтобы ты хотел получить в награду? – мурлыкает она, глядя на меня так, что у меня мурашки начинают носиться по спине.

- Это решать тебе, Моя Госпожа, - отвечаю я.

- А тебе, значит, решать, кому это решать? – и таким тоном!

Что я не угадал?!

- О, нет, Госпожа, я неправильно понят.

- Ты неправильно выражен, неправильно сидишь, неправильно смотришь и вообще никакой, чтобы быть понятым или нет, понял? Была б моя воля, я б сделала так, чтоб ты вообще был не замечаем. Ну, и какого у тебя дёрнулась рука? Я почти кончила. Или для тебя оргазм Госпожи не важен?

- Это самое важное для меня, Моя Госпожа.

- Я это слабо замечаю. Почему ты не стараешься?

- Я стараюсь, Моя Госпожа.

- Ты делаешь это плохо, старайся лучше! – смягчившись, говори она. И через мгновение, – ещё лучше! – в голосе появляется строгость. - Ещё! Ещё! Ещё! Стоп! Убери руку.

Почему? Её последнее «ещё» было таким истомным, а её подлинное глубокое переживание подтверждалось для меня самым доказательным – моей эрекцией. Или она кончила? Может, чего-то не хватило до нормального оргазма и получился слабый?