— Я слышал, что учителя начисляют вам баллы, мисс Эванс, — наконец, сказал он миролюбиво. — Не находите, что это нечестно? Ведь с профессором МакГонагалл и профессором Флитвиком у вас занятий нет.

— Да, сэр, — осторожно заметила я. — Это несколько… неспортивно.

Он довольно кивнул, блеснул очками — как?! — и продолжил:

— Именно поэтому я бы хотел предложить вам, скажем так, пройти распределение. Чисто формально, конечно же. Но раз у нас идёт игра, то она должна проходить честно. Шляпа может многое о вас рассказать, — покровительственно улыбнулся он.

«Обо мне многое рассказать могут психологи», — почти озвучила вертевшуюся на языке фразу я, соглашаясь. Причина тому была только одна: мне не оставили выбора. Понятное дело, что вздумай я отказываться, меня бы уговорили — прямо сейчас или чуть позже. И черт его знает, что больше двигало директором: желание восстановить справедливость или желание с помощью Шляпы-легиллимента покопаться у меня в мозгах.

Дамблдор довольно бодро для человека своего возраста вскочил с места и галантно подал мне Шляпу, которая сонно зашевелилась. Складка, имитирующая рот, приоткрылась и замерла. Я сдержала дрожь непонятной мне эмоции. Отвращение? Нет, Шляпа не была настолько неприглядной. Опасения? Честно говоря, для этого я не видела причины. Так что, недолго думая, я мягко положила Шляпу себе на голову.

— Какой взрослый ученик, — послышался в моей голове скрипучий голос. — Неожиданно. Да ещё и совсем не человек…

«Слишком долго объяснять, — как можно четче подумала я. — Как думаете, на какой факультет меня лучше распределить?».

— Ты уже не ребёнок. Сложный вопрос, — хмыкнула шляпа у меня в голове. — И никаких личных предпочтений? Не Гриффиндор? Хм. Я ещё в здравом уме, тебе там делать нечего… Шла бы ты на Райвенкло. Райвенкло! — уже вслух сказала Шляпа.

Дамблдор, улыбаясь, снял Шляпу с моей головы и взмахнул палочкой. Я машинально посмотрела на себя, гадая, что он сделал, и заметила, что цвет галстука изменился. Хмыкнула. Или чуть позже домовики заменят мне этот предмет гардероба на другой (раньше я ходила с черным), или Дамблдор овладел секретом вечной трансфигурации, что, вроде как, невозможно.

Спустя ещё несколько минут расшаркиваний, я вышла из кабинета и неопределённо мотнула головой на вопросительный взгляд Чарли. Главный вопрос — Дамбигад или Дамбигуд — так и остался нерешенным. Понятное дело, в голову умеет залезать, но я бы себе в голову на всякий случай тоже попыталась залезть, так что это не показатель. Да и если всё-таки Дамбигад, то вряд ли мне удастся это уловить. Плохие парни в светлых одеждах хорошо шифруются.

— О, так вот, зачем, — увидел мой поменявшийся галстук Уизли и фыркнул: — Заказать шарф нужной расцветки на Рождество?

— Если это всё, на что хватит твоей фантазии — конечно, — сказала я из чистого ребячества. Торжественный кивок Чарли дал понять, что в подарок мне стоит ожидать чего угодно, но только не шарфа цветов Райвенкло.

Спустя несколько дней пришли конспекты Гермионы — целая куча, несколько сов еле унесли, и я мысленно застонала, но на деле тепло поблагодарила Грейнджер. Она ведь могла и отказаться. Польщенная девушка даже предложила помочь разобрать почерк, но я, прямо в Большом зале по диагонали просмотрев несколько страниц, отрицательно покачала головой. Почерк был понятным, Гермиона писала так, будто с детства и до сих пор не выпускала из рук прописи: буквы были четкими, одинаковыми, правильными.

— Тут все предметы, не только те, что ты изучаешь, — сказала она. — Я спрашивала у профессора МакГонагалл, и она сказала, что летом ты в любом случае учила бы теорию по чарам и трансфигурации. Её не очень много, но всё же…

После этого моя благодарность Гермионе только возросла. Она, конечно, была излишне помешана на некоторых вещах, на которые я предпочитала не обращать внимания, например слепое следование правилам и безукоризненная учеба, но в мире не найдётся человека, который понимал бы тебя полностью. Если ты не Фред или Джордж, конечно.

Как со смешком сообщил мне Чарли, его братья всё-таки воспользовались советом и перешли на более старшую аудиторию, хоть некоторым и пришлось, оказывается, пообещать скидки. Когда я спросила, зачем скидки будущим выпускникам, то узнала, что в магическом мире есть также «университеты». Своеобразные, очень узкоспециализированные и в небольшом количестве.

— Школа артефакторики где-то в Прибалтике, точно не скажу, — загибала пальцы Лора. — В Румынии университет драконологов, я знаю, что Чарли его заканчивал. В Америке есть лётная академия, они, кажется, с пятнадцати лет детей готовят. Ещё что-то есть в России, Китае, Японии и Индии. Австралия строит себе колдомедицинский колледж. Больше не знаю.

Изучение материала с конспектами Гермионы пошло веселее и быстрее, потому как искать дополнительный материал не нужно было. Возможно, в этом и заключалась вся прелесть учебного процесса, но мне не хотелось задерживаться в Хогвартсе надолго. Седьмой курс — это расцвет режима Волдеморта. Мне не хотелось даже думать, что могут сделать «драконице» какие-нибудь фанатики чистоты крови. Если получится захватить четвёртый, да пусть даже только третий курс, а в следующем году сдать СОВ, то, может быть, меня не отправят учиться дальше. Хотя надежда на это была мала, как мне честно призналась Лора, когда я её об этом спросила.

— Чем дольше ты занята, тем больше у них времени всё решить, — сказала она. — Поверь мне, Министерство будет тянуть до последнего.

В следующий раз мою вошедшую в колею рутину прервал неожиданно объявившийся сосед в библиотеке. Я любила заниматься именно тут: у нас с мадам Пинс сложились нейтральные отношения. Она не стояла надо мной коршуном и не беспокоила, я тихонько сидела за самым крайним столом. До этого момента ко мне никто не подсаживался, а даже малейшие переговоры библиотекарша с непроницаемым лицом и твёрдым взглядом прерывала. Ведь тут должно быть тихо, верно?

— Учиться магии по конспектам грязнокровки, — тихое, но насмешливое поцокивание. — Нонсенс. Кому скажешь — не поверит.

Я отложила один из листов, где прекрасным почерком были выведены строчки прекрасного по своему качеству конспекта, и посмотрела на Драко Малфоя, усевшегося по другую сторону стола. Лицо — воплощение аристократизма с примесью ненастоящего удивления, сидит ровно, смотрит самоуверенно, отвратительно растягивает слова. У его отца, помнится, это получалось куда лучше: он просто расставлял акценты. Драко до такого расти и расти. Пока что получается… фальшиво. Несколько лет назад — ещё и смешно. С моей точки зрения. Может, для сверстников…

— Теперь мною заинтересовался мистер Малфой? — нейтрально спросила я.

— Скорее, весь Слизерин, — с удовольствием протянул Драко.

Его ответ мне ничего так и не сказал. Это инициатива только учеников, где Малфоя выбрали послом? Это инициатива самого Драко? Это приказ Малфоя-старшего? Или «весь Слизерин» — это намёк на нечто большее, чем Слизерин в пределах школы? В любом случае, Драко выглядел заинтересованным, как бы он ни хотел не казаться таковым. А значит, придётся как-то объяснять Гарри, Гермионе и, скорее всего, всегда влезающему Рону, почему мой круг общения вновь расширился.

— Просто прекрасно, — наконец, ответила я. — Рада за факультет.

========== Глава восьмая, в которой героиня случайно начинает войну ==========

На самом деле, мне бы стоило получше следить за тем, что происходит в школе во время того, как я учусь. Или хотя бы читать газеты. Я была слишком поглощена тем, что пыталась впихнуть в себя как можно больше информации за кратчайшее время — не удивительно, что я пропустила становление Амбридж генеральным инспектором Хогвартса. Я вообще о ней забыла. Из преподавателей общаясь разве только со Снейпом, который милостиво разрешил мне не экзамены под конец года писать, а сдавать устные зачеты; что удивительно, остальные преподаватели отказались. Профессор Синистра аргументировала это тем, что её предмет устно просто не сдать, а профессор Спраут — тем, что ей нужна ещё практика.