До школы мы дошли в полной тишине и, не прощаясь, разошлись каждый в своем направлении. Он – в подземелья, а я – сразу к Дамблдору. Альбус был несказанно рад моей удаче и тут же упрятал медальон в надежное место, не переставая меня благодарить. Что же было такого в этом предмете, что он был так нужен директору? Но меня опять ни во что не посвятили, посоветовав теперь заняться розысками чаши Хаффлпафф.
4. Блейз
Не знаю, сколько прошло времени, пока мы в полном молчании лежали на кровати, думая каждый о своем. Это разительно отличалось от того, чем мы занимались здесь же всего сутки назад. Пытка тишиной все продолжалась и продолжалась. Я думал о том, что буду глупцом и слабаком, если заплачу, но это было чертовски больно – чувствовать, что после всего, что между нами произошло, я ему безразличен. Все-таки правы те, кто говорит, что Снейп бесчувственная, холодная и циничная скотина. А я еще его оправдывал.
Неожиданно я услышал, как профессор закопошился на кровати, а потом встал и принялся ходить по комнате, скрипя старыми досками пола. Сообразив, что он что-то ищет, я стал ему помогать. Искомый предмет нашелся под кроватью, и я ахнул от удивления, узнав на нем герб Слизерина. Эта вещь должна была стоить импову кучу денег – ужасно древний артефакт, принадлежавший аж одному из Основателей легендарной школы магии! Да, такую штуку стоило красть. Только вот ни сам профессор, ни директор Дамблдор не стремились к несметным богатствам, а для чего еще могла пригодиться им пусть и красивая, но бесполезная побрякушка, я не знал. А вот Темный Лорд вполне мог бы захотеть получить вещь Слизерина – просто потому, что он его потомок. А значит, артефакт по праву должен был бы принадлежать ему. А уж Волдеморт никогда не позволял, чтобы нарушались его права. Выходит, Снейп все-таки продолжает служить Лорду, - думал я всю дорогу до Хогвартса, на ходу избавляясь от пыли и паутины. – Все сходится. Ребята же рассказали мне о его планах по инициации новичков, когда я заявил, что профессор скоро станет моим отцом. Видимо, их родители им сообщили, что Снейп на нужной стороне. Как же Дамблдор мог быть так глуп все эти годы, думая, что зельевар во всем раскаялся и стал служить ему? Значит, не так уж и плохо быть в подчинении самого великого Темного волшебника современности. Получается, что так. Лорду есть, что предложить своим соратникам в обмен на верность. И глупо рисковать жизнью, идя против него, когда за ним большинство. Я не был так наивен, чтобы верить, что после смерти Дамблдора все останется как раньше. Нет, Министерство и Хогвартс падут к ногам Волдеморта, это лишь вопрос времени. И только от нашего выбора зависит, станем ли мы попирать ногой развалины оплота сопротивления, или будем погребены под грудой обломков…
5. Северус
Если раньше я мог лишь мечтать о его поцелуях и прикосновениях, воображая, как это могло бы быть, то теперь, после того, как я получил желаемое, попробовал на вкус запретное наслаждение, мои сны и фантазии сделались еще реальнее, ярче и откровеннее. И недостаточно было просто постараться думать о чем-нибудь другом. Если напряжение не снять, само оно никак не проходило, и я снова чувствовал себя школьником, украдкой удовлетворяющим сам себя. Это было так унизительно и нелепо, что я не знал, куда деваться от стыда, проклиная и себя, и его, но все равно, стоило мне только вспомнить его губы, и рука сама тянулась к брюкам, чтобы избавить изнывающее от вожделения тело от тянущей боли в паху. Бред. Сумасшествие. Безумие.
Я просыпался с мыслями о нем и мечтал о том, чтобы снова его увидеть, но стоило нам встретиться, и я уже желал, чтобы он пропал с глаз долой, потому что видеть его было еще мучительнее, и намного труднее сдерживаться. Ведь что могло быть хуже, чем если бы я прилюдно позволил себе смотреть на него так, как мне хотелось, и тем более пойти дальше. Выдать свое болезненное влечение толпе глупых детей и кучке чопорных преподавателей? О, они бы растерзали меня, как голодные стервятники, нисколько не жалея. Да и что хорошего я сделал хоть одному из них, чтобы меня жалеть? Oderint dum metuant. Я всегда жил по этому принципу. Пусть ненавидят, лишь бы боялись. Лишь бы не лезли в мою жизнь, не входили в доверие, не проникали за стену отчуждения. Не занимали бы место в сердце, чтобы потом их не пришлось вырывать оттуда с кровью и болью. Не пускать больше никого в душу, чтобы потом не страдать – вот как я пытался жить в последние годы. Только вот темнокожий мальчишка не спросил разрешения, прочно обосновавшись и в уме, и в сердце, не считаясь с моим мнением. Сам того не понимая, он фактически подчинил меня себе, поделив мою жизнь на две части – до и после Блейза Забини.
Но я клятвенно обещал себе бороться с этим наваждением, не давать воли чувствам и сохранять разум холодным, что бы ни случилось. Я даже заставил себя написать ему послание с пожеланием возобновить наши занятия. Попросить его лично я все-таки не смог. Но уроки были необходимы, да и объяснить Дамблдору причину своего отказа от ассистента было бы невозможно. Так что последние две недели каждый вечер Блейз снова приходил ко мне, и мы по нескольку часов занимались изготовлением зелий и изучением теоретических основ этой тонкой науки.
6. Блейз
Мы со Снейпом возобновили ежевечерние занятия Зельеварением. К тому же я должен был усиленно тренироваться перед следующим квиддичным матчем, чтобы набрать потерянную после травмы форму. Домашних заданий с каждым днем становилось все больше и больше – хоть еще даже не прошло Рождество, все семикурсники уже чувствовали неминуемое приближение выпускных экзаменов. Частенько выходило так, что я дописывал свои эссе на переменах или прямо в Большом Зале во время еды, а новые заклинания тренировал перед сном, после отбоя, или все на тех же, казавшихся ужасно короткими, переменах. Так что у меня снова оставалось катастрофически мало времени на какую бы то ни было личную жизнь. А мне, привыкшему к постоянной смене подружек, а иногда и просто партнерш на один раз, было ужасно тяжело воздерживаться от секса. Драко в шутку называл меня сексоголиком и предлагал отправиться на лечение в Мунго, я лишь отмахивался, говоря, что все в порядке. Однако Малфой постоянно делал мне замечания, что я стал раздражительным и срываюсь на всех по пустякам. Я думал только о том, как бы дотерпеть до каникул, поехать домой и неделю ничего не делать, лежа в постели, укрывшись одеялом с головой.
Квиддичная тренировка выдалась очень долгой и изматывающей. После поражения от Гриффиндора Малфой совсем озверел и гонял нас как проклятых. Однако и сам он тренировался не меньше. Иногда он отпускал команду, а сам еще долго носился за снитчем, часто до тех пор, пока не темнело настолько, что уже не было видно не только крылатого мячика, но и вообще ничего дальше собственного носа. Я иногда боялся, что от усталости он однажды просто свалится с метлы.
Вот и сегодня он привычно отпустил команду, а сам сообщил, что еще полетает. Я знал, что лучше его не переубеждать. Драко в таком состоянии совершенно неадекватен. Я направил свою, полученную от матери вместо сломанного Нимбуса-2001, Молнию вниз и, соскочив на землю и закинув метлу на плечо, вместе с остальными парнями направился в раздевалку.
После пронизывающего декабрьского ветра и снега с дождем, который так и норовил забраться за шиворот, горячий душ оказался просто райским наслаждением. Стоя под упругими струями, массирующими кожу, закрыв глаза и запрокинув голову, подставляя воде лицо, я думал о том, что уже очень давно не позволял себе этого. По утрам, как и по вечерам, не хватало времени даже чтобы толком помыться. Пять минут, не больше, и уже надо бежать. Сегодня дела никуда не делись, но уже я не выдержал постоянного напряжения и позволил себе эту маленькую блажь. Ребята же, быстро ополоснувшись, принялись одеваться и покидать раздевалку. Винс заглянул и поинтересовался, стоит ли меня ждать. Я махнул рукой, отпуская их, и вскоре остался один.
