- Мама! – Отчаянно завопил Блейз, прижимая меня к себе. Закрыв глаза, я почувствовала, что тону в его объятиях, пахнущих пылью, кровью и сандалом. – Я люблю тебя… Не оставляй меня одного…

8. Блейз

Я прижимался к ней, путаясь носом в кудрявых волосах, слезы лились градом, но я не чувствовал ничего. Ее больше нет. Нож забрал Темный Лорд, а мой кулон был пуст, бесполезным изуродованным украшением болтаясь на груди, где, вопреки всему, не переставало биться сердце. Мне казалось, я должен был умереть вместе с ней. Но тело продолжало жить, судорожно глотая воздух, кровь бежала по венам, выливаясь из пронзенного стрелой запястья. И сердце стучало. Тук. Тук. Тук. Если бы я знал, что лекарство понадобится мне еще раз, кого бы я выбрал? Смог бы смотреть, как, захлебываясь собственной кровью, умирает Северус, чтобы оставить лечебное зелье для мамы? Даже сама мысль о таком выборе была мучительной, и мне, наверное, стоило благодарить Мерлина за то, что выбор был сделан за меня. Я предпочел бы умереть самому, но я был поразительно жив для человека, который столько раз за день мог погибнуть.

- Блейз, надо идти, - почувствовал я мягкое прикосновение к плечу, а затем ладошка провела по моей неповрежденной щеке, заставляя поднять голову. Луна сидела рядом, и ее нога все еще была вывернута под неестественным углом. Повернувшись, я наложил сращивающее кости заклятие. В отличие от залечивания ран, срастить кости было легким делом, не то что вырастить новые. Тогда бы без костероста не обойтись. Я выучил это заклинание одним из первых, когда решил посвятить свою жизнь лечению людей.

- Я хотел стать колдомедиком, - усмехнулся я, аккуратно опуская маму на пол и проводя пальцами по ее лицу. Казалось, что она просто спит.

- Ты будешь лучшим колдомедиком, но сейчас нам надо сражаться! – Схватив меня за руку, Лавгуд бросилась по коридору к Большому залу, увлекая меня за собой. Битва была в разгаре, и меня больше ничего не сдерживало. Луна кинулась на помощь Грейнджер и младшей Уизли, которых загоняла в угол Беллатриса, я же решил пробиться к Темному Лорду и присоединиться к атакующим его, по пути бросая заклинания в других Упивающихся смертью. Он сражался с МакГонагалл, Слагхорном и Шеклболтом одновременно, и вокруг них образовалась сфера пустоты, куда другие боялись заходить, чтобы не быть случайно убитыми. Я попытался было сунуться туда, но тут услышал яростный крик. Беллатриса погибла от руки рыжеволосой женщины, и разозленный Темный Лорд раскидал своих противников, как пушинки. Во все стороны прокатилась ударная волна, и я тоже не устоял на ногах, вновь оказываясь на полу.

Приподнявшись на локте, я увидел Поттера. Он и Темный Лорд медленно двигались по кругу, начав пикироваться, кто кого перехитрил, и кто сейчас умрет. А я чувствовал лишь сильнейшую боль, выбрав именно этот момент для того, чтобы выдернуть из запястья стрелу кентавра. Кровь темной волной потекла мне на колени, но мне казалось, что я и так уже был пропитан ею насквозь, а запах и привкус ржавчины будут преследовать меня вечно.

- Северус Снейп служил не тебе, - вдруг донесся до меня голос Поттера, и я прислушался, собирая все силы, стараясь не отвлекаться на накатывающую на меня слабость и тошноту. Снейп, по словам Гарри, подстроил вместе с Дамблдором его убийство. Ведь директор был уже при смерти, и я знал это, помогая Северусу варить зелье из колючек Агавы Живительной. Поттер не блефовал. Выходит, Северус действительно любил Лили Поттер. С детства и все эти годы, и его патронусом была лань… Именно поэтому, из-за ее смерти, он переметнулся к Дамблдору. Тошнота и боль усилились, я не очень понимал, о какой палочке идет речь, и что такого особенного в ней. Но именно из-за нее, как оказалось, Темный Лорд и пытался убить Северуса. А эту палочку у Дамблдора отобрал Драко, а у него забрал палочку, не ту, а другую, сам Гарри. Я практически присутствовал при этом… Неужели еще тогда решилась судьба Поттера и Темного Лорда, когда мы со Снейпом отпустили пленников из дома Малфоев? Гарри объявил себя хозяином палочки в руках своего противника. Солнце проникло в разбитые окна, ослепляя, два заклятия выстрелили из палочек, встречаясь с оглушительным хлопком, взвилось яркое пламя, и земля качнулась подо мной. Последнее, что я увидел, теряя сознание, как Темный Лорд упал навзничь, поверженный. И вокруг опустилась тьма.

========== Эпилог ==========

1. Северус

Колдомедики сказали, что я был без сознания больше месяца. «Темный Лорд был побежден Гарри Поттером. Нет, вас никто не навещал. Ваша жена? Мертва, примите наши соболезнования. Ваш сын? В Азкабане, как подозреваемый в причастности к деятельности Упивающихся смертью. Почему вы не там? Шутите, мы думали, что вы вообще умрете. Вы были без сознания. Даже сейчас вы не можете говорить, а только пишете. Нет, вы никуда не уйдете, возле палаты дежурят авроры. Естественно, никто не отпустит вас в Азкабан, вы сошли с ума! Прекратите, иначе мы вольем вам сонное зелье».

Прошла еще неделя, и я, наконец, смог заговорить. Ко мне пришел Поттер. Было отвратительно знать, что он видел мои воспоминания и теперь жалеет меня. Он рассыпался в благодарностях, я клял его, на чем свет стоит, и просил убраться вон, пока он не сказал, что принес новости о Забини. Попросил подписать показания для Уайзенгамота. На длинном пергаменте канцелярским языком были написаны объяснения, явно списанные с моих воспоминаний. Я размашисто расписался. Победитель Темного Лорда постоянно благодарил меня. Блейз, по его словам, дал такие же показания, и теперь, когда они совпадут с моими, нас оправдают и отпустят.

Время тянулось мучительно. Еще четыре долгих дня прошли в томительном ожидании – магическая Фемида работала медленно. Но, наконец, в мою палату явились представители Министерства, сообщая, что я полностью оправдан, и за мой героизм меня представят к Ордену Мерлина. Послав их к дементорам, я покинул госпиталь, отправляясь в поместье Забини. Домой…

Домовые эльфы встретили меня, храня почтительное молчание. Особняк был пуст и, хоть домовики и продолжали вытирать пыль и подстригать кусты, выглядел заброшенным. Взяв меня за руку, старый Бьяджо отвел меня по еле заметной тропинке, ведущей через виноградники, к дальней границе поместья, где воды Бристольского залива омывали маленький зеленый мыс. Там, среди кустов фрезии, стояло надгробье из голубого мрамора. На нем красовалась надпись, сделанная готическим шрифтом:

«Эрардо Густаво Забини

14.04.1951 – 18.05.1981

Онория Фэйт Забини

25.11.1954 – 05.09.1998

И только смерть нас вместе снова собирает…»

Наклонившись, я наколдовал на могиле две красные розы. Мне рассказали, как это случилось, но я до сих пор не мог поверить. Соленый ветер донес до меня шелест длинной мантии по траве, и боковым зрением я увидел высокую фигуру, вставшую рядом со мной. Протянув руку, я сжал в своей ладони смуглую кисть.

- Миллисент постаралась. Она навещала меня в Азкабане, и я отдал ей распоряжения. По-моему… красиво, - немного запнулся Блейз в конце фразы, сглатывая, и я сильнее стиснул его пальцы. Позволив себе повернуться, я заметил шрам на его щеке, уходящий к уху. Должно быть, что-то магическое, раз не вылечили без следа, - решил я, инстинктивно касаясь второй рукой своего изуродованного горла. Эти шрамы останутся со мной навсегда, как вечное напоминание. Колдомедики сказали, Блейз применил драконий зев и бадьян. Выходит, он раздавил кулон. И для спасения Онории лекарств не осталось. Я догадался обо всем сам, но чувство вины, наверное, никогда не позволит мне спросить его, прав ли я. Вины за то, что жив я, а не она. Но гораздо страшнее шрамы, оставшиеся не на теле. Поттер рассказал, что Забини убил Грейбэка. Отомстил… И расколол свою душу. Теперь он больше не тот невинный мальчик, каким я знал его, и ему предстоит с этим жить. И полтора месяца в Азкабане тоже не пройдут без следа.