Вначале мне напрочь отшибло память. Полгода я не мог вспомнить, что я вообще умею, знал только кто я. Имя и некоторые биографические данные, которые поведали мне другие заключенные. Видимо Сыворотка правды мне досталась отвратительного качества. Мои татуировки спасали меня, за что я ни один раз мысленно благодарил Маркуса, иногда даже лично, посещая его во сне. Дементоры не вызывали грустных мыслей, только приносили холод – татуировки защищали даже от них. Не знаю как Маркус добился такого эффекта, но стены Азкабана не блокировали их магию. Вспоминались уроки Снейпа по очищению сознания. Через полтора года я смог принять анимагическую форму. Когда снаружи потеплело, я решился на побег и мне удалось.

До того, как меня схватили я успел прилично побегать от авроров и собственных коллег по цеху. Пригодились все мои заначки на черный день, я даже Гринготтс посетил и воспользовался портключем Дамблдора, который перенес меня в прекрасное место. Дом, оплетенный вьюнами стоял в тени развесистых деревьев, совсем рядом с озером, только наслаждался этим райским местом я не так долго, как хотелось бы — меня нашли свои же. Но это было потом, а перед этим я, растерянный и испуганный, ввалился в дом своих магловских родственников через кошачью дверцу, и сильно испугал Дадли, когда на вопрос: «Феликс?», превратился в человека. Как оказалось дядя Вернон полгода назад умер от сердечного приступа во время пробежки, а тетя Петуния умирает в хосписе от рака мозга. Сам Дадли, когда продаст дом, переедет к тетушке Мардж, у которой, вместо двенадцати, осталось всего две собаки. Бизнес отца он тоже продал и на эти деньги собирается открыть мясную лавку, когда переедет в другой город. Спустя полчаса и две чашки кофе до меня дошло, что это самое очевидное место, где я мог бы спрятаться поэтому, попрощавшись навсегда и пожелав всего наилучшего, трансгрессировал подальше.

Как я попал в Китай – загадка. Радовало то, что в горах волшебным способом перемещаться нельзя, а добираться от деревни к деревне тяжелый и опасный труд. Это оградило меня от разоблачения и быстрого изъятия. Я старался не волновать магический фон и стал практически сквибом. Еще бы – за десять лет навыки забылись, помнил лишь намертво вбитую школьную программу курса до пятого.

Я уже говорил, что жить здесь было скучно? Так вот, в скуке есть свои прелести: я начал думать и анализировать все, что происходило со мной. С каждым днем я все больше убеждался в том, что меня просто напросто испытывали на прочность. Тренировали, если так можно выразиться. Когда-то давно, практически в прошлой жизни, Николас сказал, что власть имеет один не самый приятный побочный эффект — одиночество. Каждый раз, когда я упоминал слово «друг», он говорил, что у меня никогда не было и не будет друзей, и в этом заключается моя главная жертва. Я не верил ему и как оказалось зря. Он сумел доказать мне, что любой человек способен на предательство, главное знать куда надавить и верно замативировать.

В горах дышалось легко, ведь воздух здесь был чист до безобразия, верно от этого мозги работали как-то по особенному. Я стал размышлять о Питере Петигрю и его предательстве. Мне было неизвестно из-за чего он предал мою семью, я знал только что Темный лорд угрожал ему. Питер был трусом и запугать его ничего не стоило и самому обычному человеку, что уж говорить о практически самом могущественном колдуне того времени. Не подумай что я жалею эту жалкую крысу, свою смерть он заслужил хотя бы тем, что ни капли не раскаивался в содеянном. Из-за него я лишился семьи и нормального детства.

Больнее всего было осознавать, что единственная, кто был мне самым близким и родным человеком с того времени, как я попал в волшебный мир, предала меня. Не просто предала — сдала с потрохами, рассказав о том, что между нами была связь, и что я хотел жениться на ней. Судьи сочли это убийством из ревности, а мое пристрастие к алкоголю, послужило очередным доказательством того, что душа моя была не спокойна и, скорее всего, из-за неразделенной любви. Люциус мастерски манипулировал сознанием толпы и задавал правильные вопросы, умело обходя тему его внезаконной деятельности. Адвокат Николаса блокировал любые другие вопросы, не относящиеся к убийству Ярослава, так что судили меня только за него. Что я говорил под действием зелья я не помнил, но, судя по тому, что меня не приговорили к поцелую дементора, я отвечал правильно.

-

Даже летом здесь не бывало жарко настолько, чтобы ходить в одной рубашке. Я наслаждался солнышком и прохладным ветерком, когда неожиданно почувствовал шевеление на груди. Пришлось собрать всю силу воли в кулак, чтобы не выдать своей осведомленности. За мной наблюдал анимаг. Только вот найти его я не мог, из-под ресниц озираясь по сторонам. Сердце бешено колотилось в груди, рука нащупала в кармане небольшой нож, которым я срезал лечебные травы, которые иногда находил по пути домой. Что-то серое метнулось в мою сторону, но я успел выставить нож; тело большой кошки напоролось на лезвие. Спустя секунду на мне лежал истекающий кровью китаец, а над нами возвышался Лонгвей Сию, нежно улыбаясь он произнес:

- Пора, Корвус.

После этого в меня полетело заклинание, и я отключился. Очнулся я прикованный к кровати, рядом на стуле сидел Николас. Время его не пощадило. Он практически ослеп, одряхлел. На стуле сидела фактически мумия. Как он до сих пор функционирует?

- Здравствуй, внучек, - голос прозвучал, словно давно не смазанная дверь.

Его руки слегка тряслись, как и нижняя губа.

- Здравствуй, дедушка, - чуть охрипшим голосом поприветствовал я.

- К сожалению, я не могу разглядеть, насколько сильно ты изменился. Лонгвей сказал, что не слишком. Надеюсь, у тебя нет проблем со здоровьем и психикой в частности?

- Не знаю, - ответил я, немного недоумевая.

Увидев его я приготовился выслушать длинный монолог, в котором Николас будет стыдить меня и осуждать за совершенные действия. К такому повороту событий я был не готов.

- Горный воздух творит чудеса, - улыбнулся он. – Ты наверняка растерян. Мы нашли тебя только тогда, когда в тебе снова пробудилась магия, но решили что добровольное изгнание почти то же самое, что заключение в Азкабане, а тяжелая работа поможет выбить из тебя все оставшуюся дурь. Это даже хуже тьрьмы. Мы дали тебе время остыть и образумиться, пожить своим умом. Все обдумать. Помнишь, я говорил, что обратной дороги для тебя уже нет? Так вот, ты все равно обязан занять свое место. Никто не сможет держать их в узде, никто не достоин. Ни твой сын или дочь, ни близнецы не смогут взять на себя эту ношу. Хочешь ты того или нет – это твоя обязанность. Ради своих детей… Но я прошу тебя, пожалуйста, прекрати сопротивляться. Ты нужен своей стране, своим друзьям. У меня уже почти не осталось сил, Вестники начинают бунтовать. Лонгвей не справится с ними, остальные же не возьмут на себя ответственность. Если наша организация ослабнет и самоистребится, Британию снова ждет война, путь к деградации и вырождению. У тебя все получится. Я учил тебя, но ты и сам хорошо соображаешь. Ты жесток и справедлив – идеальное сочетание. Отдыхай пока что, - он поднялся, опираясь на трость, и пропал в вихре аппарации.

-

Тот же ритуальный зал. Все практически повторялось, за исключением того, что на алтаре, закутанный в белую мантию, лежал не я. Каменную плиту окружили маги. Они изменились за десять лет. Новички заматерели, появились новые лица. Все зыркали на меня с какой-то настороженностью, недоверием и страхом. Рядом с Николасом лежало кольцо.

Перед началом церемонии он собрал всех в большом зале заседаний и объявил о моем возвращении. Так же он сказал, что хочет уйти на покой. Там же, в присутствии моих коллег, я отрекся от старого имени и принял новое — Корвус Николас Фламель, остальные поклялись сохранить мою тайну.

Все присутствующие в ритуальном зале, кроме меня и Лонгвея, встали на колени и склонили головы. Мне вручили клинок из гоблинской стали. Размахнувшись, я разрубил кольцо; немного черного дыма вышло наружу, но никаких криков я не услышал.