-

Мари донесла до моих ушей интересную сплетню — Гарри связался с некой Эвет Розье, дочерью Пожирателя смерти. По ее словам девчонка прибыла к нам из Франции и история ее жизни не самая приглядная. Когда я узнал, что грязная шлюха, которую имели почти все волшебники Франции и некоторые из приезжих, вхожа в его дом, я впал в ярость, но довольно быстро успокоился. Насколько знаю, верить Мари можно через слово, которое при этом нужно делить на два. Да, она могла раскопать интересную информацию, но минус состоял в том, что сведения порой не отличались качеством и достоверностью, ведь получены они были от таких же сплетников.

Гарри же и вовсе впал в ступор, когда я отчитал его за связь с сомнительной дамой. Ревность, казалось бы прошедшая, всколыхнулась неожиданно даже для самого меня. Я чувствовал, что он отдаляется, но в тот вечер осознание того, что он больше во мне не нуждается, пробудило в душе огненную ярость. Мне удалось удержать язык за зубами и не осыпать его пассию грязной бранью — я понимал, что он мне не просит этого, ибо чувствовал, что Гарри влюбился всерьез. Мое сердце пело вместе с ним в тот момент, когда он вспоминал об этой шлюхе, однако радость быстро сменилась разочарованием и горечью. Хотелось выпороть сосунка за излишнюю доверчивость. Как он мог впустить в дом женщину, не наведя о ней справку? Мне ничего не оставалось кроме как попросить Мари собрать на нее досье. Если уж открывать глаза Гарри, то только имея на руках все карты. Однако еще до того, как все было готово, он смог сам убедиться в том, что из себя представляла та грязная девка.

-

Я присутствовал при каждом уничтожении крестража, и каждый раз внутри меня поднималась и разрасталась тьма. Она копошилась в душе, рассматривала, изучала, комментировала самые болезненные воспоминания. Мне стало казаться, что она всегда была со мной. Я не понимал насколько нужно быть чокнутым, чтобы разорвать свою душу на столько частей. Сначала я не был уверен в том, что это вообще возможно, но этот безумный год, проведенный рядом с Гарри показал, что в жизни возможно всякое. Благодаря связям и деньгам Николаса, а так же моей природной незаметности мы смогли добыть чашу из чертог Гринготтса. Наш план вышел на финишную прямую, когда разведка донесла, что последним крестражем, судя по всему, является змея самозваного лорда. Операция усложнялась тем, что пришлось обезопасить всех наших агентов, но сложнее всего было вывезти Нарциссу Малфой, потому что ее Темный лорд использовал как средство давления на Драко. Именно он помог нам найти тайный ход в поместье, который открывался лишь кровью Малфоя. Парень даже не пискнул, когда я цедил с его руки кровь в большую колбу. Ради матери он был готов на все и я это уважал.

Когда основных припевал Темного лорда схватили в Хогвартсе, наши люди, возглавляемые Лонгвеем, скрутили его и отправили в поместье Николаса. Воплотив в жизнь наш опасный план, я вздохнул с облегчением — скоро я уберусь подальше от этой проклятой школы. Подальше от Гарри и всего того сумасшествия, что его окружает. Подальше от себя самого. Мысль о том, что придется жить не видя его каждый день наводила на меня тоску. Я хотел уйти, но был привязан к нему, словно цепной пес. Говорят, что полюбивший некроманта не сможет полюбить никого другого, но каждый раз, смотря в эти зеленые глаза, я думал о том, что это неправда. Кажется я влюбился в него. Сложность была лишь в том, что я не понимал мои ли это чувства. Настоящие ли они?

-

Все закончилось до обидного быстро. Процесс растянулся больше, чем на полгода, а финал не занял и двух дней. Николас поспешил отправить Гарри подальше от родины набираться ума. Помню как сомневался в том, что ему удастся хоть что-то почерпнуть, ведь я все еще помнил как впадал в ступор от его безграмотности и заранее жалел каждого из временных учителей. Мне было известно, что Ник издевался над ним практически год, гоняя и в хвост и в гриву. Судя по тому, через что мне пришлось пройти, Гарри либо пропустил все уроки мимо ушей, либо был абсолютным слепоглухонемым нулем до этого. Каждый раз, когда он открывал рот, я для начала старался усмирить внутренний взрыв негодования, а уж потом брался объяснять. С каждым разом мне было все тяжелее, так что к концу года мы практически рассорились. Я хотел этого. Я боялся такого исхода.

-

Летом у меня было много работы, даже медовый месяц пришлось сократить, к тому же Гермиона вечно что-то штудировала. Проведя дома семь дней я вернулся в Англию и занялся делами Ордена. Я никогда не любил жестокость, как бы смешно это не звучало. Смотреть на то, как пытают Пожирателей, желая выудить из них информацию, было тошно. В то лето Вестникам перепало много всякого добра, ведь некоторые из пойманных еще не успели растратить богатства, хранящиеся в сейфах Гринготтса. Мое положение обязывало иметь холодный рассудок, продумывать на несколько шагов вперед, но признаюсь честно — это лето оказалось ничуть не легче, чем весь предыдущий год. Неосознанно, скорее по привычке, просыпаясь, я прислушивался к собственным ощущениям. Расстояние ничуть не мешало мне улавливать настроение Гарри. Смотря на то, как пытают, по кусочкам отрезая плоть, я испытывал небывалый эмоциональный подъем, радость, новизну, но прекрасно отдавал себе отчет в том, что это не мои чувства, что они принадлежат Гарри. Адреналин в крови зашкаливал. Тот день, когда Николас стремительно покинул Англию я помню как сейчас. Страх, помноженный на двое, вздымался во мне, словно Адское пламя. Я ненавидел себя за мысль о том, что если Гарри умрет, то я, наконец, стану свободным. Все обошлось, но я все еще не мог простить себе той искры надежды, когда почувствовал приближающуюся к нему смерть.

-

Дамблдор прожил еще довольно долго благодаря зелью, которое варил ему Николас. Он отдал Вестникам несколько редких книг и артефактов. Мы позволили ему составить завещание и написать несколько писем. Ничего особенного в них не было — короткое прости-прощай. Незадолго до Рождества он умер в страшных корчах: проклятье, которое медленно распространялось по коже, выжигая ее, в одночасье поглотило остатки, а затем и внутренние органы. Открывшаяся рвота уже через полчаса стала кровавой с примесью гноя и желтой пены. Я не хотел смотреть на то, как он умирает, но не мог уйти. Все то время, пока он гостил в замке Николаса, я слушал его исповеди. Он рассказывал жуткие вещи, описывал проведенные им же эксперименты. С самого детства он отличался пытливым умом и в который раз убедился в том, что благими намерениями выложена дорого в ад. Высшее благо, за которое боролся Дамблдор, было перемазано в крови. Мост в светлое будущее выстраивался из костей и плоти невинных жертв его эгоизма.

Исповедь о судьбе Гарри, рассказанная узкому кругу потомков основателей Ордена, не заставила ни один мускул дрогнуть на лице Николаса, единственное, чего он пожелал после — чтобы Дамблдор лично все рассказал Гарри. Это было первым пунктом Непреложного обета. За свою помощь и знания Николас согласился позволить Дамблдору уйти красиво. Я никогда не отличался любовью к политике, но прекрасно понимал, что он в любом случае не стал очернять имя великого светлого, учитывая что множество бывших Пожирателей смерти заняли главенствующие посты. Настало время информационной борьбы, просвещения населения и нового витка жизни для знаменитого Гарри Поттера.

-

Множество событий разделило нас, но связь уцелела и только благодаря ей я успел вовремя предупредить Николаса. В Блэк-хаус мы ввалились толпой из шести человек, один из которых был нашим штатным лекарем — мужчина, возглавляющий отдел проклятий в Мунго. Досье, предоставленное Марией опоздало всего на несколько дней — чтобы найти и раздобыть информацию пришлось поработать в архиве, где сам черт ногу сломит, а затем еще и перевести всю полученную информацию на родной английский.

Два дня я наблюдал за Гарри и охранял его. Практически все это время он спал, находясь под воздействием зелий. Часто я ложился рядом и просто разглядывал, вспоминая наш последний разговор. Не только в моей душе тьма осела навсегда, но и его душе тоже. Две крайности одной сути начали путь навстречу друг другу, и когда они сойдутся в одной точке — Гарри станет собой. Лежа там, на большой кровати, где совсем недавно он кувыркался с полоумной девкой, что чуть не убила его, я представлял через что ему еще предстоит пройти и кем он в итоге окажется. Усмирит ли он свой нрав и станет мудрым повелителем для всех Вестников или власть опьянит его, как когда-то Темного лорда, превратив в неуправляемого фанатика? Сколько еще глупостей он совершит? Лицо его казалось безмятежным, как раньше, когда он, будучи мальчишкой, убегал подальше от дома и лежал в зеленой траве, предаваясь мечтам. Тогда я так же рассматривал его лицо, пытаясь представить что его ждет. Даже в самых страшных мыслях я не мог допустить для него такого будущего.