Марину этой ночью я так и не отпустил. Как-то само собой получилось, что после ухода Коллинза мы остались на мостике одни и продолжили разговор о нас. Затем уединились в одной из запирающихся на ключ комнат еремеевского особняка и перешли к сладкому. Девушка оказалась горячей, достаточно опытной, жаждущей ласки и ощущений после пережитых стрессов. А стрессы, как известно, хорошо снимаются интимной близостью с особями противоположного пола.
Под утро меня разбудил Толик и, страшно зевая, сообщил, что шефу пора бы отправляться на дежурство, а не почивать с красавицей под боком. Я шутливо погрозил Новичонкову кулаком, тихонько, чтобы не разбудить Марину, улизнул из комнаты, вышел во двор. Стоял тот предрассветный час, когда ночь постепенно сдавала свои права нарождающемуся дню, таяли сумерки, а по низинам стлался туман. В почти полной тишине с моря доносился лёгкий шум прибоя, обычно не слышный в дневное время.
Дежурили на пару с Марком, эмчеэсником из Архангельска. До этого момента у меня как-то не получалось пообщаться с этим парнем, и я постарался восполнить данное упущение. Как оказалось, Марк имел в своём послужном списке военное прошлое – служил на Кавказе в спецназе внутренних войск, о чём предпочитал не распространяться.
Я припомнил, что Барулин упоминал о командировках Мышкина, имевшего звание капитана, но по какой-то причине эта информация влетела мне в одно ухо, а через другое вылетела. Мда, старею. На вид Марк – тихий скромный парень, даже немного стеснительный, и никто бы не подумал, что он владеет практически всеми видами стрелкового оружия, водит БТР, умеет работать с ножом, сапёрной лопаткой. Кроме этого, не понаслышке знаком с миномётом, АГСом, различными минами и взрывными устройствами.
В общем, я подумал и предложил Мышкину на выбор автомат или снайперскую винтовку. Марк подумал и выбрал СКС с оптикой, а как дополнительное оружие – старый, проверенный временем ТТ. Тот самый, с глушителем, из еремеевского запаса. Попутно наш новый снайпер намекнул, что неплохо бы стянуть что-нибудь зачётное у американцев, уж очень у них навороченные стволы, ажно завидно. Я засмеялся и ответил, что морпехи скоро перейдут из разряда гостей и союзников в статус нашего личного состава.
Ночь не принесла никаких проблем или неожиданностей. Всё те же ежечасные переклички по рации, спокойные доклады ополченцев с ближайших ферм, очередные нервы Семён Семёныча, вновь увидавшего на околице Замятино слонов. Я вновь запретил бывшему военному стрелять в этих животных, чтобы не провоцировать их ответной ненависти. Если слоны не трогают нас, то и людям нет особой необходимости бить зверей, пусть даже ради мяса. Мы ещё не настолько голодаем, чтобы устраивать форменную бойню этих миролюбивых животных.
Новый день начался с визита целой толпы даниловских мужиков, под предводительством уже знакомого нам Доценко. Народ, как я понял, пожаловал почти всей бригадой – и себя показать, и на американцев посмотреть. Последние, похоже, оценили наличие у ополченцев семи автоматов – пары «ксюх» и пяти ППШ. Это, не считая других стволов, в основном охотничьего оружия. Сразу было видно, что Доценко подошел к предстоящему делу на полном серьёзе и подобрал к себе в бригаду не менее ответственных товарищей.
Пока Марк передавал мужикам материальную часть, я выяснил, что ополченцы планируют немедленно заняться модернизацией «витязя» по своему проекту, а затем сразу же выехать на место. По словам Доценко, никто из его бригады не собирался присутствовать на предстоящем суде. Мужики нисколько не сомневались, что народный трибунал примет единственное справедливое решение, и не хотели зазря тратить драгоценное время. Ну да, всё правильно – если сейчас не позаботиться о будущем, то через какое-то время мы коллективно положим зубы на полку.
Следом за вездеходом усадьбу покинули лётчики, направившись к Никитину за обещанными вчера бетонными плитами и техникой взамен «витязя». Когда я сообщил Анисину, что отныне Марк вливается в наше боевое ядро, Юрий погрустнел – ему жаль было терять такого классного специалиста. Попытался было отвоевать эмчеэсника обратно, но потерпел фиаско – я стоял намертво.
На помощь Анисину неожиданно пришёл Коллинз. Заинтересованный в самолёте американец предложил лётчикам двух своих подчинённых – сержанта Мак-Кинли и ещё одного капрала. Эти двое морпехов, по словам подполковника, могли разобрать и собрать любую технику, от компьютеров до танка «Абрамс». Подумав, Юрий согласился с предложением Дэвида и уточнил, чтобы американцы захватили себе сухой паёк на целый день. Пилоты также не собирались тратить время на судебное заседание, исход которого был предрешён заранее.
Спустя примерно полчасика на связь вышла Джулия, она же капитан Санчес, сообщив нам хорошую новость – Еремеев пришёл в себя. Мы с Михаилом прервали участие в приготовлении завтрака, захватили с собой Лёню, прыгнули в джип и помчались к «госпиталю». Зря, конечно, неслись, словно на пожар, всё равно не успели: Николай уснул, напичканный новыми медикаментами. Следом за Ерёмой пришла в себя и девушка, едва не отправившаяся вчера на тот свет. Обвела взглядом помещение, понаблюдала за фигуристой капитаншей в экзотическом камуфляже и погрузилась в сон, когда Джулия добавила в её капельницу какого-то там препарата.
Ожидая, пока с базы приедет дневная смена в лице Дианы, мы переговорили с капитаном Санчес о состоянии всех её пациентов и возможных сроках их излечения. Затем, прихватив задержанного Рабиновича, поехали к церкви, куда уже постепенно стекался народ. Вскоре своим ходом прибыли остальные обвиняемые, в сопровождении конвоя из ополченцев и моих парней. Я слегка удивился, увидев среди своих Коллинза с сержантом Мак-Кинли, которые внимательно слушали, что им рассказывала Марина.
Появился Никитин со своим отрядом из родственников и приближённых, группа присяжных, выбранных по жребию из числа местных жителей и граждан РФ, волей случая оказавшихся в Данилово. Новый глава, как я понял, стремился к скорейшей интеграции пассажиров в местное общество, поэтому расширил круг избираемых присяжных, включив в него всех русскоязычных. Иностранцам Василий не доверял, интуитивно чувствуя чуждость их менталитета и буржуинские замашки. Исключение составляли лишь пилоты обеих западных авиакампаний и американские морские пехотинцы, делом доказавшие, по выражению Никитина, свою способность носить штаны в любой ситуации.
Последним появился судья – им оказался директор школы, Юрий Александрович Вышинский, он же составитель новой Конституции и УК для даниловского анклава. Папочку с копиями этих самых Конституции и УК Вышинский, кстати, вручил мне сразу же, как только поздоровался.
Я полистал новоиспечённый Кодекс, пробежался глазами по статьям, количество которых сократилось в разы, и понял, что Юрий Александрович прямо-таки натуральный анархист – учитель ни словом не упомянул ни государство, ни общественно-политический строй, ни тему оскорблений чести и достоинства местной власти. Может, оно и правильно: единственная в Данилово власть не страдала комплексом неполноценности, могла постоять и за свою честь, и за честь народа, продемонстрировав, кхм… своё достоинство любому желающему.
С другой стороны, я не заметил каких-либо вопиющих неточностей и неясностей – всё было сформулировано чётко и юридически грамотно. Украл – возмести причинённый тобой ущерб, убил человека – будь готов отправиться вслед за покойным, организовал какое-нибудь преступление – получи на всю катушку по совокупности и распишись в доставке. Преступления в составе группы квалифицировались как совершённые с отягчающими обстоятельствами.
Заглянул, пока было время, и в текст Конституции. Здесь Юрий Александрович также пошёл по пути предков – власть в Данилово и его окрестностях принадлежала народу, народное вече избирало главу посёлка и его помощников, то есть администрацию. Все ресурсы и богатства из старого мира объявлялись общественной собственностью, и могли быть экспроприированы в случае чрезвычайных ситуаций, список которых прилагался чуть ниже.
