Большим усилием воли ему все-таки удалось отогнать от себя жаркие фантазии, которые Нарэш тоже мог увидеть и тогда пиши-пропало, и попытался переключиться на другое. А именно на второй план зрения, чтобы проверить, не повредил ли он себе помимо мозгов… Ну да, не повредил ли он ту пустоту, на месте которой еще вчера вроде были мозги. Может быть неизвестный ублюдок, который так ласково погладил его голову чем-то очень тяжелым и, судя по ощущениям, железным, выбил ему мозг? А вдруг? Иначе с чего бы сегодня с утра Нира потянуло на такие самоубийственные эксперименты?

В матрицу войти получилось. Слава яйцам азари. Ну или что там у них…

Мельком оглядев себя, Нир потерял дар речи. Почти все главные энергетические каналы его пси-скелета светились так, словно под завязку были накачаны энергией, что абсолютно невозможно, учитывая их плачевное состояние. Так вот почему он чувствует себя немного пьяным…

Тысяча зеленых холисов! Как такое возможно? Они же выжжены. Псионик никогда не ощущал себя таким… наполненным. Разве что только когда Рэв был жив.

Это Кэйл сделал? Ну да, а кто же еще…

Шум льющейся воды за дверью стих. Нарэш вышел из ванной все в тех же штанах, активировал гардероб, и вытащил из появившейся в стене ниши с полками свежую рубашку. Его движения были резкими, рубленными и полными раздражения, когда он натягивал ее прямо на мокрое тело и застегивал все пуговицы до единой. Потом последовала очередь кителя.

Одевшись и все так же, не говоря ни слова, Нарэш направился к двери, и Нир, решившись, осторожно его позвал:

– Кэйл…

Капитан остановился, но не обернулся.

– Спасибо за… это ведь ты сделал? Для этого ты просил подробную схему моего скелета?

– Да.

Фух, он все-таки ответил, значит, хоть и злится, но не настолько, чтобы объявить ему молчаливый бойкот. Псионик слегка успокоился и рискнул задать новый вопрос:

– А как ты это сделал?

– Оплел каналы энергетическими нитями, чтобы они постоянно подпитывали их. Что-то вроде протеза. Так быстрее и эффективнее. Думаю, в течение месяца ты поправишься.

Нир изумленно уставился на него, не зная, что сказать. Такая идея никогда не приходила ему в голову, но Кэйл уже доказал, что он необычный танк. Необычайно умный танк. Его танк.

Райнэ неожиданно для самого себя испытал чувство гордости просто от того, что Нарэш действительно принадлежал теперь ему.

– Я… спасибо.

Короткий сигнал оповестил о том, что кто-то пришел, Кэйл разблокировал двери, и появившийся на пороге младший помощник скороговоркой сообщил, что капитана ждут на совете уже почти час.

– Я уже иду, – хмуро отозвался Нарэш и вышел из каюты.

Металлические двери с шипением захлопнулись за ним, оставив псионика одного.

Несмотря на произошедший инцидент, он почему-то чувствовал непонятное удовлетворение и тихую ясную радость.

Когда Нарэш ушел, Нир хотел было тоже пойти пошляться по кораблю, но вспомнил, что вообще-то под домашним арестом и скривился. Ладно, он заслужил, так и быть, два дня посидит в этой каюте. Два дня – это не так уж и много, правда?

Немного подумав, псионик решил, что неплохо было бы тоже принять душ, и отправился в ванную. Хорошее настроение, невесть с чего вдруг завладевшее им, никуда не делось, и теперь при мыслях о том, что произошло полчаса назад, Нир уже не испытывал стыда.

Да, он жалел, что так опрометчиво полез к танку… С одной стороны. Все же в гневе Нарэш был страшен, Райнэ до сих пор неприятной дрожью до самых костей продирало, особенно когда он вспомнил отголоски его ярости, долетевшие по связи.

Кэйл абсолютно прав. Он хоть и сказал, что принял его, как своего псионика (от этой мысли что-то предательски щемило и екало в груди), но все-таки Нир ему не родной. К тому же Нарэш был просто безобразно здоровым даже для танка, и субтильного тощего Нира мог пришибить одной лишь своей лапищей. А Нир и в лучшие свои годы выдающимися габаритами не отличался, тем более, если учитывать, что все псионики в принципе не бывают физически крупными. М-да, похоже, они идеально подходят друг другу: Кэйл – здоровущий танк, а Нир – маленький, даже по меркам псиоников.

Выйдя из купального отсека, Райнэ попытался решить уже ставшую обыденной проблему – что бы такое на себя надеть. Его сумка с одеждой все еще оставалась в той гостевой каюте.

Недолго думая, он активировал функцию гардероба и без зазрения совести принялся рыться в вещах капитана, аккуратно сложенных на полках. Рубашки, брюки и даже нижнее белье полетело на кровать.

В общем-то, гардероб у Кэйла был стандартный, если не сказать скудный. Около десятка белых рубашек, копировавших друг друга, несколько пар форменных брюк, еще две пары штанов из грубой ткани цвета хаки с кучей карманов, две черные водолазки, пара маек-борцовок, тренировочные штаны, и все.

Нир решил взять белую рубашку – вряд ли Кэйл заметит, у него их много и все одинаковые. Потом подумал, что надо бы прибраться, но вдруг понял, что устал и решил сделать это чуть позже. Только немного полежит и…

Проснулся Райнэ от настойчивого сигнала, повторявшегося раз за разом. Кто-то опять пришел.

Комментарий к Глава 7

**Тиренс*** – светило азарийской медицины, гениальный выдающийся врач, который сделал множество открытий в медицинской сфере, придумал новые лекарства и сделал блестящую карьеру. Присяга Тиренса – аналогична клятве Гиппократа.

========== Глава 8 ==========

В зал для совещаний капитан буквально влетел. Голоса старших офицеров крейсера тут же смолкли и двенадцать пар глаз обратились к нему. Признаться, в первые годы своей службы на «Ярости Андромеды» Кэйлу приходилось долго привыкать к такому пиетету и вниманию.

– Прошу прощения, офицеры, – извинился за свое опоздание Нарэш. – Некоторые обстоятельства не позволили мне прийти вовремя. Все здесь?

Он обвел длинный овальный металлический стол быстрым сканирующим взглядом – ни одно из двенадцати кресел не пустовало. Целый час отсутствовал только сам капитан. Нарэш недовольно поджал губы – он терпеть не мог подводить своих подчиненных, например, как сейчас, опоздав на совещание.

– Начнем с насущных проблем, – продолжил капитан, не сразу заметив, что в этот раз напряженное внимание, с которым все смотрели на него, было каким-то необычным.

Да, офицеры смотрели на него, но как-то изучающе, и встречаясь с ними взглядами, Кэйл наконец понял: что-то не так. В одних глазах читалось удивление, в других – откровенное изумление, в третьих – насмешливое понимание, в четвертых – добродушная зависть, в пятых – просто улыбка. Но удивление все-таки преобладало.

Наблюдая такое, Нарэш и сам в замешательстве замолчал. Наконец, спустя две минуты неестественно напряженной тишины, офицер-лейтенант, отвечающий за отдел обеспечения, по имени Отар’дэн Кхулус отважился нарушить ее вежливым покашливанием.

– Кхм. Капитан, извините… Ваша рубашка застегнута криво.

Кэйл не сразу понял, о чем тот говорит, но опустив взгляд, увидел, в чем дело. Действительно, одна из пуговиц была заправлена не в свою петельку, отчего жесткий воротничок рубашки, выглядывавший из-под синего кителя, слегка перекосился.

Еще раз оглядев всех присутствующих, Нарэш, не теряя каменной маски, в которую по обыкновению превратилось его лицо на публике, спокойно ответил:

– Спасибо за замечание, офицер Кхулус.

Сделать вид, что ничего не произошло и продолжать совет, как ни в чем ни бывало, уже бы не получилось. Очевидно, всех старших офицеров очень интересовало, как поведет себя в этой ситуации капитан. Точнее, по какой причине он сейчас предстал перед Советом в таком виде? Он – тот, кто славился своей непоколебимой преданностью военным уставам, дисциплине, кодексу, субординации…

Такое появление капитана на совете выглядело еще эффектнее на фоне главной новости, от которой весь крейсер на ушах стоял: Нарэш пустил в свою каюту новоприбывшего офицера, что уже являлось нарушением одной из директив положения о проживании на военном звездолете.