– Да заткнитесь вы уже, – внезапно слабо, но отчетливо произнес очнувшийся наконец офицер.

В голове у Райнэ шумело, и сквозь этот шум прорывались обрывки чужого разговора. Голоса звучали то ближе, то дальше, а иногда и вовсе прерывались, словно заглушаемые помехами. Как будто на плохо работающей радиочастоте, когда сигнал источника настолько слабый, что в эфире создается много посторонних шумов, перекрывающих голос собеседника. Для полноты ощущений стоило прибавить к этому еще и эмоциональный окрас этих источников, которые вспыхивали совсем рядом разноцветными, болезненно яркими вихрями, вспарывая серое марево помех.

Они вонзались в незащищенное сознание псионика раскаленными иглами, помимо боли физической (а болело едва ли не все тело и особенно сильно почему-то голова), доставляя еще и ментальную.

Голоса тут же стихли и послышались звуки какой-то суетливой возни. Яркий свет остро резанул по воспаленной сетчатке, отчего глаза заслезились, и мир вокруг окрасился пестрыми всполохами.

Когда Райнэ наконец проморгался, кое-как сфокусировав взгляд, то первое, что он увидел, был белый потолок с этими омерзительными слепящими флюоресцентными лампами. Сердце на миг замерло в груди, пропуская удар и судорожно сжимаясь.

– Что произошло? – смутная тревога начала нарастать, когда Нир понял, что среди говоривших нет его танка. – Почему я в медотсеке?

– Офицер Райнэ, вас обнаружили в техотделе с раной на голове, – объяснил стоявший у изголовья здоровяк. Он был даже больше, чем Нарэш.

Этот угрожающе нависший незнакомец, а еще ненавистная морда главврача только усилили тревогу псионика. Он судорожно шарил взглядом по помещению и не находил Нарэша, и с каждым мигом паника подступала к горлу болезненным комом, заставляя цепенеть и задыхаться от ощущения собственной беспомощности.

– Кэйл… Где Кэйл? – голос предательски задрожал и сорвался, но захлебнуться истерикой псионик не успел.

Облегчение разом навалилось на него, когда высокая массивная фигура капитана решительно отодвинула и незнакомого гиганта, и порно-медика, склонившихся над ним и не дававших дышать. Смешанный взрывной коктейль их эмоций, грозивший утопить сознание псионика, просто-напросто затмило ровное и сильное сияние, исходившее от Нарэша.

Стоило оставить позади слепящее белоснежное царство медикаментов, лишенное запахов и, казалось даже, жизни, как Райнэ заметно полегчало. Даже ноющая боль в затылке вроде бы утихла. Было так приятно ощущать ровный жар, исходящий от широкой груди танка, к которой его прижимали надежные объятия сильных рук, способных укрыть от всего мира, что Нир мгновенно успокоился и пришел в себя.

Как, оказывается, мало нужно псионику для полного счастья. Всего лишь присутствие его танка рядом и возможность с ним физически контактировать.

Так что, когда они оказались в их общей теперь каюте, Райнэ уже окончательно вернул утраченное самообладание и чувствовал себя вполне сносно. Настолько, что даже смог нормально поговорить с Кэйлом. Блять, а ведь если задуматься, это их первый спокойный разговор, без всяких перепалок и острот. И… это было довольно легко. Правильно.

А еще Нира приятно удивило то, что Кэйл, кажется, начинает оттаивать. Он больше не психовал, не хмурился угрожающе, а почти открыто шел на контакт и даже… О азари, он даже начал смеяться. Впервые за все то время, что они были знакомы, Нир услышал его смех, который отозвался где-то в груди мягким теплом.

Потом измученный псионик заснул. И ему снился замечательный сон. В этом сне было тепло, уютно, почти ничего не болело, а рядом ощущался кто-то большой и надежный.

Нир довольно вздохнул, перевернулся на другой бок и открыл глаза. До него не сразу дошло, что он уже проснулся.

Совсем рядом спал Нарэш, раскинувшись на кровати во весь свой гигантский рост. Нир не упал только потому, что левой рукой танк надежно прижимал его к своему горячему, как печка, боку. Его лицо было всего в нескольких сантиметрах от лица самого Нира. А еще Нарэш оказался по пояс голым. От осознания этого простого факта по всему телу внезапно пробежала теплая томительная волна.

Ощущения возвращались к нему постепенно, одно за другим. И первым, что он почувствовал кроме жара плотно прижимавшегося к нему сильного тела, было то, что у него – невероятно! – почти ничего не болело. Нир так давно не просыпался не от того, что его кто-то разбудил (например, боль, разливающаяся по всему его телу, которое жадно требовало живительной энергии), что сейчас не мог поверить своим ощущениям. Тело казалось легким, как пушинка, послушным и приятно гибким, почти как в те времена, когда у него еще был Рэв.

Псионик прислушался к себе, пытаясь определить причину столь радостных перемен, и не поверил опять – по всем внутренним каналам струилась горячая бодрящая энергия. Ее было непривычно много, даже голова закружилась. Как будто он снова опьянел.

Нет, реальность оказалась слишком сказочной, чтобы поверить в нее.

А потом Нир обнаружил, что его ладонь лежит на груди капитана. Он осторожно опустил ресницы, словно боялся этим движением разбудить его, и несколько минут, как завороженный смотрел на это восхитительное зрелище. Его ладонь на широкой груди казалась потерявшейся и совсем маленькой. По правде говоря, Райнэ еще никогда не видел таких здоровущих танков, как Кэйл Нарэш, даже когда учился в Академии. Не было там таких. А этот же… Сколько в нем роста? Два метра? Нет, чуть больше. Почти такой же большой, как его создатели дивины.

Нир осторожно погладил ладонью гладкую горячую кожу, и внезапно его пальцы наткнулись на холодный металл. На груди танка покоился пробитый жетон с серийным номером. Смутная тревожная мысль мелькнула и растаяла.

Во сне каменные черты лица Кэйла расслабились и стали безмятежно спокойными. Исчезла вечно хмурая складочка на переносице, придававшая его лицу свирепое выражение, и он сразу помолодел на десяток лет. Сколько ему лет на самом деле? Хотя это не имело значения – искусственные организмы живут очень долго.

Захотелось сделать какую-нибудь глупость. Пальцы неудержимо потянулись к лицу танка, едва касаясь, проследили четко очерченную линию крупной челюсти, легко провели по щеке и осторожно зарылись в густые волосы. А еще у танка оказались удивительно длинные и красивые ресницы, так что от них на щеки ложилась тень. И это было так… беззащитно трогательно?

Кто бы мог подумать, что вечно суровый и неприступный капитан может оказаться трогательным? Райнэ улыбнулся, добавляя еще один пункт к своему списку под названием «Каким еще бывает Нарэш».

Он тихонько приподнялся на локте, чтобы иметь возможность лучше рассмотреть спящего, и взгляд его невольно скользнул ниже, туда, где грудь плавно переходила в мощный торс.

И раньше было очевидно, что капитан находится в прекрасной физической форме, но одно дело догадываться о том, что скрывается под синим кителем, застегнутым по самое горло, и совершенно другое увидеть, как оно есть на самом деле. И реальность превзошла самые смелые ожидания.

Танк был… идеальным образчиком искусственно выведенного солдата. Нет, даже не так – воина. Под светлой кожей завораживающе перекатывались крупные узлы мышц, они же канатами вились по рукам, даже в расслабленном состоянии внушая уважение. От желания дотронуться до каждого кубика на животе и очертить их контуры, подушечки пальцев начало покалывать.

Нир сглотнул набежавшую слюну. Он прекрасно помнил о возможных последствиях (чего стоила одна реакция танка позавчера вечером, когда он только приехал и уговаривал его помочь) своего пока еще невоплощенного желания, но поделать с собой ничего не мог. Искушение было слишком велико и слишком близко. Псионика не остановило даже понимание того, что его действия в ближайшем будущем могут аукнуться ему, по меньшей мере, членовредительством или взбешенным Нарэшем (а это, согласитесь, действительно пугало), который, если проснется, вряд ли оценит, домогательства всяких полуживых индивидуумов.