Сначала у Нарэша ни черта не получалось. Он нервничал, кусал губы, хмурился, убирал руки, ходил по комнате, возвращался и снова смотрел на изможденного осунувшегося псионика, словно тот мог прямо сейчас проснуться и дать ему подсказку для решения непосильной задачи, но не бросал начатого.

Самые крупные основные каналы, которые проходили через все главные органы, Кэйл снова наполнил под завязку, а потом принялся оплетать их нитями своей энергии, как плющ обвивает побегами колонну. От напряжения у него дрожали пальцы, а над верхней губой выступили капли пота.

Потом работа пошла чуть легче, танк наловчился и вскоре вообще сплел для всех каналов один шаблон – своего рода энергетический протез, который моделировал по размерам в зависимости от длины и толщины внутреннего канала псионика.

К тому моменту, как капитан закончил, уже почти наступило утро. В глазах не проходила резь, руки крупно дрожали, рубашку он давно сбросил, так как было очень жарко. Он так вымотался, потому что потратил почти шестьдесят процентов собственной энергии. Такого не случалось со времен Академии.

И, несмотря на все это, Нарэш оплел лишь часть каналов, но оставалось ещё множество мелких. Он не стал их трогать, решив, что они сами восстановятся или это сделает Нир, ведь главное – излечить основные, проходившие через жизненно-важные органы, такие как желудок, сердце, мозг, печень и другие. Теперь, когда его энергетический каркас поддерживал каждый главный канал, постоянно подпитывая и не давая деформироваться, пересохнуть или истончиться, и постепенно стабилизируя, можно было не беспокоиться, что Нир хлопнется в обморок от слабости и истощения. К тому же Кэйл мог в любое время одним толчком наполнить свои плетения новой энергией, а не мучиться, снова и снова зря вливая альты в дырявые каналы.

У него уже не хватило сил полюбоваться результатами своих трудов. Благодаря его усилиям псионик больше не напоминал оживший труп, к нему почти вернулся здоровый цвет кожи, и глубокие синяки под глазами проступали менее явственно.

Едва закончив, Нарэш растянулся на краю кровати и крепко заснул.

Комментарий к Глава 6

**Улукханка*** – гуманоидная раса краснокожих «амазонок». Женщины этой расы отличаются воинственным нравом, решительностью и физической силой, а также владеют посредственной телепатией. Мужчин у них нет.

**Аусулианец*** – гуманоидная раса существ, чей менталитет весьма схож с земным арабским. Предпочитают носить полностью закрытые одежды, очень скрытны. По природе своей довольно ворчливы и раздражительны.

**Ханар*** – гуманоидная раса, похожая на каменных великанов. Добродушны, шутливы, правда, немного заторможенные.

========== Глава 7 ==========

Эйрим пошел вместе с капитаном в медотсек, чтобы, если новый офицер очнется, задать ему пару вопросов. Вдруг тот все-таки что-то видел или может быть даже учуял? Кто знает. Но это дало бы ему хоть какую-то зацепку, с которой можно начать поиск на крейсере.

Парня уложили на кушетку в одном отгороженном от всего остального пространства уголке. Эйрим встал у изголовья, следя за состоянием пострадавшего так внимательно, словно собирался лично проводить операцию. Сейли стоял справа, водя над ним маленьким продолговатым сканером, чтобы поставить точный диагноз. Красный луч неторопливо скользил вдоль тела от самых ног до макушки.

– Ничего страшного, – проворчал главный медик себе под нос, закончив со сканированием.

Результаты проверки тут же появились на небольшом голограммном мониторе, висевшем над кушеткой.

Зарядив маленький медицинский пистолет ампулой, полной кровемодулятора, Сейли воткнул иглу в шею парня и нажал на курок. Раздался короткий пшик, ампула медленно опустела. Эйриму показалось, что медику эта коротенькая процедура весьма понравилась.

К пострадавшему офицеру, выглядевшему так, словно вот-вот протянет ноги – в лице ни кровиночки, постепенно вернулся более или менее нормальный цвет лица.

– Я не компетентен, – продолжал шипеть себе под нос Сейли, не обращая никакого внимания на ханара. – Я, потративший десять лет на то, чтобы стать дипломированным хирургом межрасовой квалификации с идеальным послужным списком и огромным опытом за плечами, я – некомпетентен?!

Сверившись с данными на мониторе, показывавшими, сколько крови потерял пациент, Сейли зарядил пистолет второй ампулой кровемодулятора и с особым удовольствием вонзил шприц в то же место, да так, что безвольное тело по инерции дернулось.

– Сейли, – в голосе Эйрима послышалось предостережение. – Я слежу за тобой. Не навреди ему.

В ответ хирург только раздраженно фыркнул на него и, вооружившись специальным лазером, все с тем же маниакальным наслаждением сбрил с головы пациента клок волос вокруг раны. Потом распылил на нее дезинфицирующий раствор. Все его действия были полны отнюдь не желания помочь пострадавшему, а какой-то отталкивающей злости.

– Кто тут врач, вы или я? – злобно рявкнул медик. – Ты еще будешь меня учить тому, как делать мою работу?

– Просто будь поаккуратнее. Парню и так досталось.

– Подумаешь, он все равно без пяти минут труп, – пренебрежительно фыркнул Сейли, размахивая футляром, в котором лежали пластинки жидкого бинта. – Все, что я могу для него сделать – это наложить повязку, – тут он достал из футляра одну из обеззараживающих пластинок и наложил на рану.

Пластинка мгновенно затянула ее, превратившись в жидкий гель, выполнявший сразу три функции: поглощение гнойных выделений из раны, защита от возможных инфекций и ускорение регенерации.

– Ну а остальное, – ядовито закончил медик, сложив руки на груди, – не в моей компетенции, как сказал наш драгоценный капитан.

– Я думал, все врачи дают присягу Тиренса*.

– Нарэш считает, что я недостаточно опытен, чтобы лечить этого дохляка, – в голосе аманди послышалась гневная обида, – вот сам пусть и носится с этим сученышем. Не собираюсь переводить лекарства на того, кто и так скоро отдаст концы.

И он демонстративно сунул руки в белых перчатках в карманы своего халата. Красивые черты полукровки исказила ревнивая ярость. Полные губы презрительно поджались, вытянувшись в тонкую ниточку.

Эйрим начал терять терпение. Между ним и главным борт-врачом около десяти лет назад уже случался небольшой инцидент. Сейли тогда только перевелся работать на крейсер и положил глаз на начальника службы безопасности. Ханар не ответил ему взаимностью, потому что не был заинтересован, но как оказалось, аманди был довольно злопамятен.

С тех пор Эйрим питал к нему неприязнь, хотя по природе, как и все представители своей расы, отличался добродушием и не умел долго злиться. Спокойного и уравновешенного Эйрима, чей эмоциональный спектр отличался еще большей скудостью, чем у капитана, вообще мало что могло вывести из себя, но главный медик раздражал его невероятно и особенно его злой язык.

Сейли Роацу – это исключение из всех правил. При любой удобной возможности он демонстрировал ему свою обиду, так что вскоре привычка пикироваться и препираться по поводу и без стала их ритуалом.

– Сейли. Я убедительно тебе рекомендую следить за своим поганым языком, – прорычал ханар. – Ты забываешься. Хочешь под трибунал? Ты только что оскорбил офицера. Скажи спасибо, что капитан этого не слышал. Он назначал взыскания и за меньшее.

– Хочешь сказать, что Кэйл бы отправил меня под трибунал за оскорбление этого пришлого задохлика? – окрысился в ответ Сейли. – То есть вот этот странный подозрительный субъект, который шляется там, куда нет доступа даже у старшего состава экипажа, пробывший на крейсере всего ничего, для нашего бравого капитана дороже, чем те, с кем он бок о бок пробороздил просторы космоса… сколько? Десять лет уже!

– Пятнадцать, – автоматически поправил Эйрим.

– Да плевать! – окончательно взъярился Сейли. – Да кто вообще такой этот Нирэн Райнэ, что Нарэш носится с ним, как с яйцом азари?!