- Плюс часть неба на северо-западе. Замечал? Спите, спите!

Спать разрешили не более трёх часов: с востока приближался знакомый, "родимый" звук работающих авиационных моторов. Была разница в звуках работающих авиационных моторов машин Люфтваффе и наших? Безусловно! Одни самолёты моторами, как говорили монастырцы, "ныли", и "несли рабство, уничтожение и смерть", (монастырцы так не говорили) а вторые - освобождение от перечисленных ужасов. Существенная разница, но бомбы у тех и других были одинаковы по убойности и по "выполнению возложенных на них задач".

- Одевайтесь - дала команду мать. Повторений и криков не было: мы стали одеваться. Сами. Без посторонней помощи. Деловито, в полной темноте и без ошибок. Искусство! Путаницы в вещах не было, каждый знал свой гардероб. Заключительной деталью моей экипировки было зимнее пальто из сукна немецкой шинели. Единственное богатство гардероба! Зимнее пальто сукна от немецкой шинели! возможно, что и с убитого врага... С дыркой от пули. С качественно заштопанной дыркой от пули.

Сон ушёл. С началом всякой бомбёжки, от кого бы она не исходила, сон всегда уходил...

И начался "военный бал", да так громко и близко, не было прежде таого шума! Не многострадальную станцию клепали советские авиаторы, убийственный груз краснозвёздных птиц подозрительно близко ложился от когда-то святой обители.

Не берёмся сказать сколько монастырцев запаниковали "всё, конец, наша очередь помирать, а за какие грехи!?" - бомбёжки тем и хороши, что не учитывают грехи.

И посылавших воздушное соединение в пять машин (звено, не более) на расплату за предательство сбитого авиатора не касались подробности предстоящего налёта:

- Внизу враги, а как и где прячутся нас не касается.

В юго-восточном углу монастыря, в маленькой, на одну личность, келье, проживала старая женщина. Никто не знал её возраста - так была она стара! И ничейная. Говорили, что её родня сбежала на восток, а старушка категорически отказалась следовать за родичами:

- Плевать хотела на этих немцев! В молодости ни от кого не бегала, а сейчас вроде бы и начинать не к чему! - её слова, самостоятельно, без толкования бесом, сегодня понимаю так: она могла эвакуироваться в тыл, но почему-то не захотела этого делать. Не убежала. Только сегодня понял ту старую женщину: куда и зачем бежать? Куда бы не убежала - память о покинутом доме везде найдёт. Милое и привычное родимое гнездо! Как тебя покинуть? Не лучше ли умереть в знакомой обстановке? - о "ничейных" бабушках" сказано другими, но не полностью: ничейные бабушки становятся таковыми потому, что не хотят быть обузой для родичей.

Те, из породы "интересантов", коим всё и всегда известно, говорили, что в келье "ничейной" бабушки когда-то проживала игуменья, та, кто с приходом "совецкой власти", если верить легенде, предала отнятый монастырь проклятью. Наиболее отчаянные из "знающих" шептали:

- Это и есть игуменья!

Одна легенда. Другая повествует: "старушка была монахиней, оказавшей молчаливое сопротивление "власти советов" и отказавшаяся покидать монастырь. Сколько монахинь тайно проживало в окружностях монастыря - таких данных у советской власти не имелось, но "совецкие" люди эту "статистику" знали.

Были силы и материалы - ста добывала пропитание тем, что стегала ватные одеяла на заказ. Из лоскутов, но красиво. С приходом оккупации обстановка ухудшилась: нечем было работать и старушка жила тем, что пускала вечерами ребят. Из таких, кто не созрел для работы в качестве иностранного раба, и тех, кто избежал рабства. Спрятался. Дать взятку немецкой администрации, чтобы уклониться от работ на благо Рейха - такая фантастика никак не могла бы зачаться по двум причинам:

а) где было взять денег на взятку?,

б) и как немцу её дать? - тогдашняя ситуация с уклоном от работы на Рейх не похожа на сегодняшний уклон от "службы в рядах вооружённых сил отечества"

- Что было трудным и сложным в отечестве в разные времена оставим выяснять другим, повесть пухнет излишествами, эдакое ожиение наблюдается.

Вечерами молодёжь играла в карты, или лото, и каждый что-либо приносил съестного. Всё принесённое шло в "общий котёл" и съедалось молодыми аппетитами. Не забывали во время "пира" и старушку. Так и жили. Необходимым условием вечеринок было:

- Ребятки, вы засиживаетесь до темноты, керосин нужен для лампы? Нужен! Думайте! - и спички, спички, эти проклятые спички! Неизмеримые страдания получали люди, как ни странно звучит, от "спасителя и благодетеля": огня! От спичек! Наши наказания за баловство с огнём идут от грека Прометея. И отец попал в Гестапо из-за спичек, и всё, что потом случилось с монастырским "жилым фондом" - от спичек... вернее - от их недостатка.

Спички были дороже керосина, вот почему лампу на ночь упомянутая бабушка не гасила, а только ограничивалась прикручиванием фитиля до минимального горения. До утра. Утрами лампа давала огонь для очага, и таким образом "круговорот огня в природе" не прекращался.

И до сего времени, среди оставшихся от тех времён обитателей монастыря, нет единого мнения о "яркой" ночи:

- Наши лётчики бомбили монастырь зажигательными бомбами! - сами себя убеждали "знатоки", не зная ни единой статьи из "женевских конвенций о запрете применения термитных бомб".

- Какие "зажигательные", чего сочиняешь!? Фугасные бомбы были! Когда первая упала внутри ограды - взрывная волна вышибла стёкла и повалила горящую бабкину лампу! Бензин хотя и с солью в лампе был, но вылился на скатерть, а фитиль сделал то, что всегда делали все фитили. Вот и все ваши "зажигательные"!

- А бабка?

- Что бабка! Ребята вечер просидели, наигрались и разошлись по домам. Налёт начался, а бабка при первом звуке авиационных моторов по привычке, с начало войны приобретённой, под кровать спряталась... Не выдержала старушка... Что поделать: привыкла... Хотя и старая, но и она "военный опыт" приобрела. Потому и спряталась в "убежище": "если дом развалится, то кровать выдержит, кровать железная, старой работы" - многие тогда верили, что лучшее место спасения от бомбёжки - под кроватью. Когда келья "занялась", соседи с трудом из-под кровати её вытащили. Упиралась и орала, будто её убивать собрались!

А ночь светлела! Мгновенно сообразили, что горит в монастыре, и что это конец монастырю. Что выгорит две трети келий - никто не знал.

"Звериное человеческое чутьё" сказало матери:

- Конец монастырю, пора уходить! Давайте узлы вязать - означало, что нужно собирать нехитрые пожитки и уходить. Куда? Куда угодно, но подальше от огня и бомб на огонь. Ну и чутьё у женщин!

В определённое время жизни полная нищета - благо: она избавляет от страданий "всё потеряно", но временная нищета не значит, что нищим следует оставаться навсегда.

А тогда спокойно и деловито, без криков, визга и шараханий от близких разрывов "гостинцев с неба", мать завязала в одеяла наше "имущество" и стала выносить за монастырскую ограду через пролом в стене, что находился наискосок от кельи. Вот он, момент прояснения! Вот он, "момент истины"! В самом деле, не наделай в своё время "насельники" проломов в стенах там, где им нужно для общения с внешним миром, то чтобы могло быть тогда? Проход к главным монастырским воротам был перекрыт морем огня, и если бы не проломы, что были сделаны мудрыми и предусмотрительными новыми насельниками, то многие граждане просто сгорели бы заживо. Кто смог бы перемахнуть через трёхметровую монастырскую стену? Мудрые, беспредельно мудрые русские люди!

- Да не посади на шею правителей-бездарей, да не попади в лапы проповедников чужой веры, да не... пока хватит.