- ... и только старой, прошедшей все мыслимые сроки службы мясорубке, долго и мужественно разрушавшей всё, что загружали в её железный рот, в памятнике отказано. - Великая Мясорубка, спасшая от голодной смерти миллионы оккупированных граждан "страны советов" и без памяти? Без простейшего, плохо дробящего устройства приготовить то, что в оккупацию называлось "хлебом" не получилось ни у одной хозяйки, без старушки-мясорубки качество хлеба не имело сорта! Несправедливость нового времени понуждает идти по второму кругу и поминать ингридиенты тогдашнего хлеба: если картошку съедали, как самостоятельное блюдо - чисто вымытые картофельные очистки легкомысленно не выбрасывались, но варились в чугунке. Что такое "чугунок" - об этой ёмкости сказано, но и о посудине с этим именем можно петь бесконечные гимны, и он достоин памятника, объёмистый чугунок в звании "ведерный" (полу) четвёртый кит в хлебопечении времён оккупации.

Варёные картофельные очистки, проходя через решётку мясорубки, не будили аппетит и трудно было поверить, что через какое-то время это превратится в хлеб. Сладкий и дорогой.

Измельчённые картофельные очистки отправлялись в дежу, следом отруби, затем добытая у проклятых оккупантов неизвестным способом кукуруза. Сваренная и дроблёная многострадальной мясорубкой иноземка шла в дежу. В Дежу шли и крупы, добытые меновыми операциями кормильцем семьи. Отруби приравнивались к муке.

Дежа, дежа, мать Дежа! Ты ничему не отказывала в приёме, ты из ничего варила в себе что-то с названием "хлеб".

Загруженные в дежу составные части будущего хлеба заливались крутым кипятком и какое-то время парились, а когда температура массы равнялась температуре больного человека - наступал основной и торжественный момент: в дежу запускалось неаппетитного вида месиво с названием "гуща". Найдись тогда умник с вопросом монастырским женщина:

- Что такое "гуща", что в ней? - в лучшем случае ему бы разъяснили, что это закваска, без коей хлеба получить невозможно

- Худшие варианты ответов приводить не станем.

Гуща те же хлебопекарные дрожжи по причине военного времени поменявшие имя.

И зачем, запуском гущи в дежу, её "подбивали" свежей мукой? - на этот глупый вопрос никто тогда не смог бы ответить. Это сейчас любой школьник знает, что древняя гуща - современные дрожжи, живые организмы и побочный продукт спиртоводочной промышленности. Главное для спиртоводочного производства - не забывать, кто первичен, кто главный: дрожжи из спирта, или спирт из дрожжей?

В оккупацию молились на дрожжи-гущу, а спирт в самогоне - радостный и в "редкую стёжку".

- Вывод: чтобы вам не терять человеческий вид - следует чаще менять приоритеты (позиции) "дрожжи - спирт, гуща - хлеб".

- О чём это?

- О дрожжах. Дрожжи, размножаясь, питаются сахарами и, естественно, как всё живое, испражняются "сладким" дерьмом: спиртом. Вода и углекислота менее интересные "отходы жизнедеятельности" дрожжей.

Для гущи существовало только одно определение: её примитивно не "выливали" в дежу, но "запускали".

Запустив гущу в опару - следом запускались женские руки и тщательно перемешивали содержимое дежи. Долго и тщательно, до ликвидации всех кусочков будущего хлеба, что попадались под проворные женские пальцы.

Женщины верили:

- "Чем дольше месить тесто - тем лучше хлеб получится - и старались! Окончив вымес - накрывали дежу чистым, широким полотенцем из холстины. Полотенце, коим накрывали дежу - в других хозяйственных работах не участвовало. Мистика!

Дежу ставили на табуретку к тёплому боку печи и дополнительно укутывали ещё чем-нибудь: старым ватником, или одеялом, под которым спали.

- Грейся, родная, квась хлеб насущный! Совершай рождение хлеба!

И начинался таинственный процесс созревания теста.

Мать никогда не говорила отцу:

- "Мука кончается" - но поминала спасительницу ласковым словом "мучица", а я слышал "царица". Так и было "мучица" рождала сына, спасителя моего: Хлебушек.

Монастырские женщины, не имея представления о биохимических процессах протекавших в деже, могли с точностью до минуты сказать, когда тесто "созрело" и пора топить печь для рождения ароматной ковриги хлеба, неизвестно из чего приготовленного.

Думали женщины из чего будут готовить следующий замес - не мог тогда задать такой вопрос.

- Монастырские женщины потому и выжили, что умели отключать тревожные, беспокоящие мысли. Зачем думать из чего готовить следующую порцию хлеба? Авось, всё как-нибудь само образуется, а сейчас готовь из того, что есть! - и готовили. Самая большая тайна русских женщин: не знать, но делать верно!

Милые, родные дрожжи, замаскировавшиеся под "гущу"! Это вы расщепляли остатки сахаров в отрубях и картофельных очистках и монастырские женщины говорили о вас:

- "Плохая гуща, старая... Хлеб долго подходит..."

- Не, у меня хорошая гуща, приходи, дам.... - не знали о дрожжах, но верили им! Наибольшее удивление - не знать правильного хода работы, но приходить в итоге к нужному результату. Зачем знания о дрожжах? Хлеб сейчас нужен, а знания - на "потом", они сейчас не нужны.

И до настоящего времени самый лучший хлеб во всей России выпекают у нас. Говорят, что сегодня хлеб нашего города, как большой деликатес, отправляют в заморскую державу, чему слабо верю: почему бы не выпекать такой хлеб самой державе? Как толковать любовь иностранной державы к нашему хлебу? Может, потому, что хлеб родился в оккупацию и содержит в себе что-то таинственное и необъяснимое "на генетическом уровне"? А вдруг!? Или война научила оккупированных женщин из ничего делать что-то? Оно и понятно: что удивительного в пироге, если он испечён из исходных продуктов высшего качества? Пирог - как пирог, ничего особенного... Его можно есть, но можно этого не делать: не испытываю особого аппетита насладиться нынешним пирогом из первоклассных исходных продуктов.

Но кто бы тогда отказался от ломтя монастырского "хлеба" на две трети состоявшего из несъедобных ингредиентов? Кои в прошлой, довоенной жизни, выбрасывали, как отходы? Кто бы поверил, что картофельные очистки - "основа хлеба", а отруби, или какая-нибудь крупа - всего лишь "добавка"?

Тогдашний хлеб цветом напоминал сегодняшнюю урановую смолку: настолько тёмно-зелёным был его цвет! Но ноздреватый и вкусный! В этом и была сила оккупационного хлеба!

Эй, старые ныне черти, помните, как засыпали жуя краюху хлеба в постели? И как впивались в зады и спины высохшие за ночь от тепла детских тел, крошки хлеба? А как матери одалживали хлеб:

- Сегодня затевать буду, утром отдам - говорила заёмщица соседке. Никто тогда не думал, что её хлеб может оказаться хуже хлеба, что она занимала вечером у соседки: составляющие части у всех хлебов были одинаковы. Врали те "писатели", кои о хлебе оккупированных бормотали: "он напоминал оконную замазку" "Писатель" не видел и не ел хлеба оккупированных, врал для "эффекту".

Благословенные дрожжи! Примите мой тихий гимн вашему могуществу! Присовокупите его к безмерной славе своей!

Вы разрушали любую растительную грубость и строили тела свои из того, что могли добыть обитатели монастыря для вас. Вы, как и все, были "военными" дрожжами, и понимали, что воротить нос от всего, что вам предлагали оккупированные - глупо и подло!

Биохимики и специалисты по микробам-вирусам! Если взять две чашки Петри, в одну залить раствор сахара, в другую - ужасную смеси из перечисленных "продуктов" оккупированных, поместить в чашки равные по численности колонии дрожжей и дать команду:

- За работу, ребята! Живите, размножайтесь! - юные дрожжинки, как в чашке с раствором сахара, так в чашке с сомнительным питанием появятся одинаковыми по силе? Или во второй посудине родятся рахиты и недоноски "с врождённым пороком сердец"? И у кого будет "численный перевес"?