колючки лагерную территорию. Уже слегка поржавевшие ряды на серых столбах тянулись

мимо бараков и пакгаузов, охватывали промзону и взбегали до вершины холма, где компанию

бараку связистов составляла наблюдательная вышка с антенной на самом верху и слегка

прикопанная цистерна системы лагерного водоснабжения.

Если смотреть сверху, то общей планировкой лагпункт напоминал скатившуюся с вершины

холма колючую каплю, слегка затёкшую за блестящую на закате нитку железнодорожных

путей.

Паровоз подтянул состав к бревенчатому зданию конторы, со стороны путей выполнявшей

функцию станции. Сзади охрана торопливо закрывала ворота, прокладывая неизбежный зазор у

земли спиралью Бруно на крестообразных растяжках.

– Уф – выдохнул Колян, всё время после сеанса стрельбы настороженно оглядывающий

дышащие покоем и пасторалью окрестности – ну всё, теперь поедим хоть нормально. Ну – он

протянул руку геодезической двойке – бывайте. Может быть, свидимся.

Попрощавшись, Сергей с Ильёй отправились сдавать инструмент на хранение. У боковой

двери почти примыкавшего к вокзалу барака с вывеской на торце «Инструментальный склад», уже толпилась скромная очередь, человек так на тридцать-сорок. Пока они продвигались в

сторону открытой двери, Михалыч успел встретить пару знакомых, обсудить приметы погоды

на предстоящую неделю и прочие сегодняшние новости. Илья с неистребимым любопытством

молодости всё крутил головой в разные стороны, словно окрестный пейзаж был ему внове, не

смотря на прошедший с момента его прибытия в «л\п 1056 км» локальный год.

Склад встретил их замешанной на хвойном аромате прохладе. Из длинного центрального

прохода вправо и влево уходили короткие коридорчики с вывешенными под потолком

короткими вывесками «Ручной инструмент», «Транспортные средства», «Фонари» и прочие.

Завернув в закуток «Средства измерения», Михалыч с Ильёй сдали хмурому кладовщику, под

роспись в прошнурованной амбарной книге, теодолит с линейкой, Складской служитель быстро

проверил целостность линз и отсутствие видимых повреждений. Слегка припадая на

деревянный протез, заменяющий от середины бедра левую ногу, разместил сданное в

соответствующих стеллажных клетках и вернул терпеливо ждущим з\к хозжетоны на длинных

шейных цепочках.

– В столовую пока рано – заметил Илья, когда они вышли из другой торцевой двери, пройдя

насквозь помещение склада – я к себе пойду, хорошо?

– лады – кивнул Михалыч, направляясь в гражданскую оружейку – попозже зайду.

Отпустив студента, Сергей почти из одних дверей прошёл в другие. Впритык к

инструментальному складу располагалась малая казарма охраны. Под бдительным взором

стоящего на карауле бойца он показал личный жетон дежурному и был пропущен в пахнущую

маслом и ещё чем-то военным оружейку. Две казармы охраны были единственными зданиями

в лагпункте, сложенными из выложенного в три ряда кирпича. И вообще – единственными

каменными зданиями с крышами из профилированного кровельного железа.

Через окошко в забранном частой решёткой проёме он протянул рукояткой вперёд заранее

вынутый из кобуры ТТ и две запасных обоймы. Дежурный оружейник разрядил и проверил

оружие, убрал патроны в специальный металлический ящик, подтолкнул к Сергею

привязанную шнуром к барьеру регистрационную книгу. Расписавшись, Сергей получил

обратно личный браслет и ни слова не говоря, развернулся к выходу. Браслет, позволяющий

получить в любом пограничном лагпункте служебное оружие на время работ в поле, был

свидетельством высокого социального статуса его владельца. Такими символами лояльности

Управление не разбрасывалось. По всей системе разбросанных в радиусе тысячи километров от

столичной агломерации лагерей таких счастливчиков никогда не было больше шестисот

человек. Или особо доверенных зэков, получавших во временное пользование весомый символ

власти над остальной, осуждённой сталинскими законами массой.

– Михалыч, подожди, да! – раздался сзади знакомый голос, Шепетов слегка замедлил шаг и

не скрывая неудовольствия, оглянулся.

Он уже вышел на площадь перед зданием конторы и направлялся в расположенный напротив

казармы охраны короткий барак столовой, где с угла ещё был открыт крошечный ларёк,

отпускающий з\к под запись курево, кое-что из ширпотреба и немудрящий продуктовый

ассортимент.

От распахнутых настежь дверей конторы к нему быстро шёл весьма колоритный сын

Кавказских гор, джигит не в одном поколении, товарищ председатель секции правопорядка

Вартанов Владлен Ибрагимович, получивший имя в честь безвременно усопшего вождя

мирового пролетариата. В год смерти которого родился маленький Вова на задворках

блистательного Сухума, столицы маленькой, но весьма гордой Абхазии.

Обменявшись рукопожатием, Владлен сразу перешёл к насущным вопросам.

– На следующую декаду мы на смотр-конкурс самодеятельности заявились.

– Ну а я причём? – хмуро спросил Шепетов, уже догадываясь, о чём пойдёт речь.

– Как причём, дорогой? Ты лучше всех в нашем кусте песни поёшь! Как Шаляпин, мамой

клянусь! Актив тебя на конкурс выдвинул! Не подведи, да!

Выпалив фразу единым порывом, Владлен наткнулся на весьма скептический взгляд

кандидата в Карузо и заговорщицки подмигнув, добавил, практически не останавливаясь, но

уже вполголоса.

– Сам товарищ Кузнецов приедет смотреть, а с ним – он слегка оглянулся – концертная

бригада из Столицы, в порядке шефской помощи. Из Центрального театра! – он говорил уже

практически шёпотом – артистки, вах!

– Брешешь – неуверенно ответил Сергей – когда такое было?

– Не было, так будет! Там – Владлен слегка задрал к небу гладко выбритый подбородок –

говорят, что для подъёма что-то придумали и хотят на нас испытать, прежде чем в серию

ставить.

– Я то же поеду – доверительно сообщил Вартанов ошеломлённому таким известием Шепетову

– танец с саблями у меня.

– Ну – Владлен говорил уже громко, практически на всю площадь – репетиция сегодня, за час

до отбоя, в красном уголке! Бывай!

Сергей проводил спешащего куда-то в сторону стоящей последней на лагерной улице

большой казарме охраны, хотел было сплюнуть на гладко выметенную брусчатку, но

сдержался. Если чернявый армянин не горбатого лепит по своей обычной привычке, то …. Что-

то давным-давно забыто робко шевельнулось в груди один раз и настороженно замерло.

Шепетов матюкнулся шёпотом через левое плечо и отправился прямиком в промзону. До

техотдела он дошёл, держа особым образом сцепленные пальцы правой руки.

Там, сдав кроки расчётной группе, он провёл всё время до ужина. Расчёты в очередной раз не

сходились с принесёнными Сергеем данными и надо было совместно думать, как подгонять

спешно собираемые в первом цехе опорные модули, что бы без особых проблем за один раз

проложить первые за пределы материка метры железной дороги.

Задержавшихся сверхурочно выгнал из кабинетов длинный гудок. Как остальные ИТР,

Шепетов вместе с технологами и конструкторами ужинал во второй смене.

Отужинав, Сергей последний час перед отбоем провёл в красном уголке, репетируя обычный

в таких случаях репертуар – «Синий платочек», «Катюшу» и так далее. В свободном углу

истово махал выданным под жетон саблями Владлен. Получалось у него пока не ахти, но

энтузиазма было не занимать. Оркестровая группа периодически опасливо косилась в его

сторону, когда глухой металлический стук возвещал об очередной ошибке в па или прыжке.

Хорошо, что ни себе, ни казённому имуществу, никакого ущерба за отпущенный на репетицию

час Вартанов не успел нанести. На этом положительном на сегодня факте конкурсанты при

первом сигнале отбоя бодро разошлись по баракам. На опоясывающем лагпункт ограждении