Одна за другой мелькают церемонии, и я с любопытством вглядываюсь в такие знакомы незнакомые лица. Диадема, Марвл, Мирта, Катон, Мелисса, Рута, Цеп… С интересом наблюдаю за собой. Немного странно смотреть на чужую девушку и осознавать, что это ты.

Называют имя Прим, я вижу, как она мигом цепенеет, но решительно идет к сцене, проходит мимо зарывшейся в себе меня. Раздается моё «Я… я доброволец» и голос, и выражение лица такие, будто меня заставили это сделать, что в принципе не так уж далеко от истины. Гейл оттаскивает сестру… Сестру… Интересно, а как там моя настоящая сестра? Что вообще сейчас происходит в моем мире? Я просто из него исчезла или мы с Китнисс поменялись местами? Или все же родственники по очереди дежурят у моей кровати в одной из палат какой-нибудь больницы? И чтобы очнуться мне все-таки надо умереть здесь? А если нет, если умерев здесь, я умру насовсем…

- Вашему ментору следовало бы научиться себя вести. Особенно, когда его показывают по телевизору. – отрывает меня от дум голос Эффи.

- Да он пьяный был, – смеется Пит. – Каждый год напивается!

- Каждый день, – поправляю я, улыбаясь.

- Вот как… – она суживает глаза и вскакивает. – Странно, что вы находите это забавным. Вы, должно быть, забыли, что ментор – единственная ниточка, связывающая игроков с внешним миром! От Хеймитча может зависеть выживите вы или умрете!

Смотрю на двери, в которых, не заставляя себя долго ждать, появляется Хеймитч.

- Я пра-про-припустил ужин? – интересуется он, извергает на ковер, на котором я сижу, буквально всю свою душу и даже больше, и падает сверху, из-за чего частички его души остаются на моих легинсах и тунике.

- Смейтесь дальше! – и Эффи, брезгливо сморщившись, уходит.

А я сижу, смотрю как ментор пытается подняться, ещё больше измазываясь в скользкой и мерзкой жиже, и не могу заставить себя пошевелиться.

Меня сейчас вырвет. Меня сейчас вырвет. Меня сейчас вырвет!

- Китнисс, тебе плохо?

- Нет. – отвечаю я, стараясь не дышать, по крайней мере глубоко, и наконец-то встаю. – Все хорошо. Давай его поднимать.

Мы берем его за руки и помогаем встать на ноги.

(Немного на рэпчик похоже)

- Я запнулся? – Вырвет. Точно вырвет. – Ну и запах.

Да уж… Пахнет точно не розами.

- Давайте мы отведем вас в купе, вам стоит помыться.

Это ещё мягко сказано.

Хеймитч даже не пытается переставлять ноги, и мы просто тащим его на себе. Точнее Пит тащит, а только слегка ему помогаю не накренить тело влево.

Понятия не имею откуда Пит знает куда надо идти, но мы заходим в купе без проблем, если, конечно, не считать проблемой пьяную тушу, от которой пахнет как от свежевыкопанного трупа (и даже не спрашивайте откуда я знаю, как пахнут свежевыкопанные трупы!) и затаскиваем его под душ.

- Спасибо. Дальше я сам.

Я благодарно киваю и спешу к своему купе, в свою ванную, поскорее смыть с себя эту гадость.

Выйдя из душевой кабинки, окруженная клубами пара, я наконец осознала, что этот безумно долгий день закончился.

Неужели, только сегодня утром я была у себя дома, в своей любимой кровати, читала «Голодные игры» и единственной проблемой в моей жизни была летняя школа по физике? Кажется, что с того момента прошел месяц, или даже год. Очень долгий сон, превратившийся в кошмар.

А если я сейчас лягу спать, есть надежда, что я проснусь в своем мире?

Хм… Если бы все было так просто…

====== Часть I. Трибуты. VI ======

Постарайся хотя бы изобразить улыбку.

Хотя бы сделай вид, что люди тебе не противны.

Чак Паланик «Призраки»

Меня будит стук в дверь. Я сажусь на кровати с закрытыми глазами.

Уже пора в школу?

- Подъем, подъем! Нас ждет важный-преважный день!

Ооо, нет!

Из моей груди вырвался стон разочарования, я рухнула и уткнулась лицом в подушку.

Кошмар продолжается. День второй. Дубль первый, он же единственный.

Уже с трудом оторвав голову от лучшего в мире мягкого белого друга, я все-таки поднимаюсь и, порывшись в гардеробной, не смотря на ярое желание облачиться в черное, натягиваю белые штаны и надеваю салатового цвета тунику, не забывая про брошь. Волосы расчесываю и оставляю распущенными. Шпилек здесь куча, но делать прически с их помощью я не умею, а резинок нет.

У входа в вагон-ресторан чуть не сталкиваюсь с Эффи Бряк, которая проскальзывает мимо с чашечкой кофе, бормоча заковыристые ругательства.

За столом сидит красный, смеющийся Хеймитч. Я вопросительно поднимаю брови, спрашивая у Пита «Что случилось?», но он лишь качает головой.

Ууу, нехорошие люди. Единственный шанс поднять настроение и тот отнимают.

Сажусь на стул и смотрю на огромный поднос. Смотрю и понимаю, что аппетита нет. Совсем.

Тогда отодвигаю блюдо, беру в руки чашку кофе и с наслаждением вдыхаю аромат. Ненавижу кофе, но запах напоминает о кафешке невдалеке от моего дома, где мы с подругами любим проводить свободное время.

Отставив кофе, я беру кружку с горячим шоколадом, пододвигаю вазу с фруктами, и начинаю потихоньку их подъедать, предварительно макая в шоколад. Пит делает тоже самое только с булочками. Хеймитч даже и не думает смотреть в сторону еды, зато регулярно опрокидывает стакан со спиртным коктейлем. Если он продолжит в таком же темпе, то к Панему он будет чуть ли не в бессознательном состоянии.

А этого нельзя допускать, надо как-то налаживать контакт с ментором. Без его помощи у меня точно нет шанса на выживание.

- Вы, значит, будете давать сове-еты… – протягиваю я.

- Даю прямо сейчас: попытайся выжить, – отвечает Хеймитч и смеется.

Это будет трудно.

В поисках поддержки, бросаю взгляд на Пита, тот хмуриться.

Точно, сейчас же…

- Очень смешно, – говорит он и выбивает из руки Хеймитча стакан. Тот летит в угол, оставляя на полу свой, распавшийся на косточки, скелет – осколки, и внутренности – кусочки льда и жидкость, которая потекла по направлению к ментору. – Только не для нас.

Хеймитч немного замешкался, но ударом в челюсть сшиб Пита со стула, хмыкнул и потянулся к бутылке.

Моя очередь. Я сжимаю нож и, скрестив пальцы на ногах из всех сил надеясь, что крови будет немного, закрыв глаза, вонзаю его в стол. Приоткрыв один глаз, с облегчением отмечаю, что все, кроме скатерти, уцелело.

- Надо же! – Хеймитч откидывается на спинку стула. – Неужели, в этот раз мне попалось что-то сносное.

Пит наконец поднимается с пола. Я пододвигаю к нему вазу с фруктами, из которой он берет пригоршню льда.

Да уж… Вмазал ему Хеймитч знатно.

- Лёд не нужен.

- Но тогда же синяк останется.

- И пусть. Будут думать, что ты сцепился с кем-то из трибутов до арены.

- Но ведь это не по правилам.

- Это-то и хорошо. Значит, ты не только подрался, но и сумел сделать так, что тебя не поймали.

Пит кладет лёд обратно, и Хеймитч переключается на меня.

- А ну-ка покажи ещё, как ты ножом орудуешь!

Не без труда выдергиваю нож из стола, оглядываюсь, выбирая цель, и в конце концов, взяв за лезвие, бросаю его в картину, висящую на противоположной стене, и, к моему величайшему удивлению, отрезаю нарисованный цветок от нарисованного стебля. Вау.

- Встаньте там, вы, оба! – командует Хеймитч, кивая на пустое пространство между столом и дверью.

Мы послушно становимся, и он начинает кружить вокруг нас, как придирчивая и привередливая акула.

- Ну… вроде не безнадежно… А стилисты поработают, так, может, симпатичными будете.

Прям комплимент…

- Предлагаю такую сделку: вы не мешаете мне пить, а я остаюсь достаточно трезвым, чтобы вам помогать. Только слушаться меня беспрекословно.

Не нравиться мне это последнее условие, однако, другого выхода нет.

- Идет, – соглашается Пит. Я киваю.

- Через пару минут мы прибываем на станцию и вас отдадут стилистам. Уверен, вам понравится далеко не все из того, что они будут делать. Что бы это ни было, не смейте возражать!