Член стаи был в беде. Член стаи нуждался в помощи вожака.
— Стайлз, сотри линию, — прорычал Дерек, едва удерживаясь, чтобы не зарычать на самом деле. Стайлз тут не при чем, он все сделал правильно.
— Но канима…
— Сотри линию!
Стайлз поймал его взгляд, и Дерек не знал, не знал, что он там увидел, и, наверное, это была не ярость, потому что в глазах Стайлза были тревога, и сочувствие, и почти паника… и он присел на корточки, и его руки уже раздвигали легкий пепел, разрушая невидимую, но непреодолимую границу.
Дерек сорвался с места, отдаленно отмечая с каким облегчением волчата высыпали наружу — не из сарая, но за рябиновую линию, словно заключенные из тюрьмы. А дальше он не замечал ничего, даже расплывающегося под ногами асфальта, потому что шел по следу.
Сараюшка, из которой исходил вой — из которой теперь не доносилось ни звука, — ничем не отличалась от той, где ребята держали каниму. Ничем, кроме сладкого, ядовитого запаха аконита. И смерти, и страха, и бессилия.
И человека.
Охотника.
Одного из Арджентов.
Этого оказалось достаточно, чтобы Дерек шагнул за край — и сделал это с радостью. Его ослеплял, ослаблял запах, но даже он не сумел перебить вкус крови, омывшей язык и канувшей в глотку под радостный рев воспрянувших инстинктов. Дерек не знал, не помнил, кто стал его добычей, когда выносил бесчувственное тело Скотта на упоительно свежий воздух.
И, честно говоря, ему было плевать.
Это был Арджент.
Он снова покушался на стаю, на семью.
И за одно это заслуживал смерти.
Или того хуже.
Стайлз ждал Дерека возле Камаро. Волчата уже набились на заднее сидение — все, кроме Мэдисон, которая, видимо, уехала на своей машине. При виде Скотта, безвольно обвисшего на руках Дерека, Стайлз вытаращился и бросился вперед.
— Что с ним? Кто его так? Дерек, ты в порядке? — зачастил он со скоростью пулемета, одновременно безуспешно пытаясь заглянуть Скотту в лицо и ощупать Дерека.
— Отравился аконитом. Ардженты. Я в порядке, — постарался тот ответить на все вопросы. — Едем к Дитону. Каниму больше не было слышно? Она сбежала?
Посмотрев на Стайлза, Дерек впервые в жизни в полной мере осознал, что такое «перевернутое лицо». Потому что это было именно оно.
— Канима убила девушку, одну из устроителей рейва. — Стайлз кивнул в сторону главного входа на склад, но Дерек уже и сам видел мечущиеся по стенам всполохи полицейских мигалок. Просто раньше было не до того. — И ее нет в списке… отец мне позвонил.
Теперь Дерек понял, в чем причина столь поганого настроения Стайлза. Они снова зашли в тупик, более того — были отброшены в самое начало, когда не могли предугадать, кто станет очередной жертвой.
— Должно быть что-то еще… — бормотал Стайлз, помогая ему устроить Скотта на переднем сидении. — Должно быть что-то еще.
— Разберемся, — коротко ответил Дерек, приобнимая его и одновременно мягко подталкивая в сторону джипа. — Мы во всем разберемся и остановим его… их.
Само собой, Дитон был, мягко говоря, не в восторге от ночного визита. Но промолчал, и Дерек был благодарен ему хотя бы за это. За это — и то, что он без возражений взялся лечить Скотта. Сам Дерек от предложенной помощи отказался: не так уж долго он пробыл в той сараюшке, чтобы пара вдохов аконитового дыма причинила серьезный вред. А если он и чувствовал себя неважно, то лишь потому, что только теперь до него дошло, какой опасности на самом деле подвергались стая и Стайлз. Кетамин, по словам последнего, на каниму действовал не особо, и она быстро оклемалась. Чудо, что она удрала, никого не порвав.
И мысль о том, что этим чудесным спасением все они обязаны чьей-то смерти, ничуть не облегчала совесть Дерека.
Депо встретило всю компанию привычной пылью и запустением. Но Дерек испытал сиюминутное облегчение — все-таки, пусть и на короткое время, пока щенки не пообвыкнутся, этот памятник человеческому трудолюбию стал их домом. Эрика немедленно плюхнулась в любимое продавленное кресло, лично ею вывернутное из одного из вагонов, Айзек канул в сумрачный угол, а Бойд прислонился к стенке вагона и превратился в невидимку. Уютная и привычная обстановка.
Стайлз поймал Дерека за локоть сразу на входе и потянул в сторону.
— Мне нужно вернуться домой, — громко зашептал он. — Отец…
Дерек кивнул, не нуждаясь в дальнейших объяснениях. Вряд ли шериф в курсе, что его сын был на рейве, об этом Стайлз наверняка позаботился, и если, вернувшись домой среди ночи, он не обнаружит там Стайлза, то проблем не оберешься.
— Я позвоню, если что-то узнаю, — напоследок пообещал Стайлз, сжал локоть Дерека чуть сильнее и сгинул в ночь. Вскоре взревел мотор развалюхи, которую Стайлз из принципа именовал автомобилем.
Дерек вздохнул, развернулся, расправил плечи и вошел в депо, задвинув за собой ворота. Устраивать разбор полетов не хотелось, не прямо сейчас, хотя Скотт, конечно, накосячил. Но не критично — его присутствие никак не повлияло бы на побег канимы. И все же Дерек был альфой, а это не работа, с которой можно уволиться… или хотя бы взять отпуск на пару дней.
— Скотт, на пару слов, — бросил он, проходя мимо, направляясь в один из вагонов — не потому, что там можно поговорить наедине, какое там наедине, когда любой из стаи способен услышать, как булавка падает на пол, — но чтобы дать Скотту иллюзорное ощущение приватности. Разумом тот по-прежнему человек, а значит, так будет говорить свободнее… И скажет куда больше.
— Мы не можем спасти Джексона… — не успел Скотт переступить ободранный порог вагона, как его уже прорвало.
Дерек устало опустился на изрезанное дерматиновое сидение. Что ж, теперь и до Скотта, наконец, дошла утопичность этой идеи. Нет, сам Дерек тоже всем сердцем хотел бы, чтобы Джексона можно было спасти. Но нельзя спасти всех. Это просто реальность, надо с ней смириться и действовать в ее рамках.
Хотя в данном случае реальность была невероятной сукой.
— И не можем убить, — сказал Дерек, потому что это правда. И это убивало. Сила, которой они не в состоянии противостоять. Сила, которой, возможно, никто не в состоянии противостоять. — Он будто становится сильнее с каждым полнолунием.
И всякое желание поучать зарвавшегося, не выполнившего наказ мальчишку испарилось. Это бессмысленно. Все равно что ругать щенка за то, что он не грыз крепление атомной бомбы вместе со всеми. Какая разница-то?
Скотт остановился в нескольких шагах от Дерека.
— Может… ну его? — неуверенно предложил он. — Пусть с канимой занимаются Ардженты.
Идея была заманчивой, чего греха таить. Если уж Ардженты выставляют себя такими крутыми охотниками, пусть хоть раз в жизни исполнят свои обязанности ко всеобщему благу. Вот только… то, что Дерек сказал этой ночью Сэму, теперь, по прошествии времени, перестало казаться такой уж пустой болтовней. Дерек не был уверен насчет Криса, но что дедуля Джерард мутит воду — в том сомнений не было. Разумеется, Скотту об этом знать не стоит, иначе… хрен его знает, что иначе. Например, он потеряет якорь, что будет особенно кстати накануне очередного полнолуния. Поэтому стоило сказать правду. Одну из.
— Нет. — Дерек поднял взгляд. — Я обратил Джексона, значит, я за него отвечаю. За него и все, что он делает. Это все из-за меня.
Скотт немедленно принялся его разубеждать, приводя в пример какие-то тексты из «Бестиария», но Дерек молчал. В голове эхом повторялись его собственные слова. С самого начала это отравляло его и направляло все мысли, все чувства и поступки: все из-за него.
— Чушь, — проговорил он, тихо, но веско. — Сказки. Нельзя полагаться на слова, написанные теми, кого ты не знаешь. Теми, кто умер задолго до твоего рождения.
— А на что мне полагаться? — вдруг так же тихо спросил Скотт. — Ты мне никогда ничего не рассказываешь. Все время что-то скрываешь. Что я должен думать? Что делать?
Дереку безумно хотелось напомнить, что Скотт согласился вступить в стаю всего пару дней назад, а до этого только и делал, что плевал на его советы, делал все назло и путался с дочерью охотника. И все это никак не располагало к доверию и правде. Но Дерек уже перегорел, и устраивать сцену из-за этого… пусть себе Скотт думает, что хочет.
