— Эй! Кто хочет помочь старику Сену выкопать ему могилу?! Нужно штук пять молодцов покрепче! Чего ты уставился, Сен? Верно говорю: поковыряй вот около этого куста — там для тебя приготовлена княжеская могила. Ну, кто будет помогать? Фу! Твой отец был бы могильщиком, если бы не сделался матросом. Ли! Ты, кажется, и сам не прочь лечь в могилу! Чонг! Фын-второй! Двигайтесь, двигайтесь! Палками, ножами, руками копайте скорей вот здесь!

С растерянными лицами, не понимая в чем дело, вызванные все же принялись старательно копать землю в указанном месте.

Через какие-нибудь пять минут Ли уперся рукой во что-то твердое.

— Бревно! — воскликнул он.

Скоро оказалось, что там не одно бревно, а целый настил из крепких бамбуковых бревен.

Стоявшие сзади, чтобы посмотреть выкопанную яму, бросились вперед, расталкивая передних. Произошла свалка. Шань-Фу столкнули в яму.

— Тише, тише! — закричал он. — Ведь не меня хороните! Успокойтесь! Слушайте! Французы думают, что мы здесь — в мешке. Но у меня под ногами подземный ход, ведущий в соседнее ущелье Чортова Пальца. Это и есть та великая тайна, которую мудрый Фу-Дзы завещал тмерийскому народу и которую Дзе-Чжен передал мне. Много таких ходов, почти в каждом ущельи, прокопали сто тридцать лет тому назад люди Фу-Дзы. Фу-Дзы знал, что ходы сквозь непроходимые горы пригодятся тмерийцам и не раз помогут им в беде. Разве он был неправ?.. Поднимайте скорее бревна и через эту дыру мы пройдем к Зеленой реке — к Мюонг-Баа. Да очнитесь же вы! Полезайте! Я иду последним.

Считавшие себя уже погибшими, пораженные, все еще не уверовавшие в свое неожиданное спасение, тмерийцы стали спускаться в темную зияющую яму. Шань-Фу, вдруг сильно побледневший, пропускал их мимо себя. Когда Чжо поравнялся с ним, этот мудрец, назвавший недавно Шань-Фу предателем, нагнулся к его уху и прошептал:

— Я знаю, Шань, что ты в первый раз в своей жизни сейчас солгал, сказав, что идешь последним. Прощай же, брат. Тмерийский народ не забудет твоего подвига.

Да, Чжо угадал. Когда последний тмериец исчез под землей, Шань-Фу не последовал за ним, как обещал. Стиснув зубы, он остался стоять один в Ущельи Большого Дракона, весь окровавленный.

Шань-Фу подождал, пока затихли шаги в подземном коридоре, и тогда старательно заложил отверстие бревнами, засыпал землей и утрамбовал.

Покончив с этим, Шань-Фу поднял положенную Чжо половину кокосового ореха и приступил к предсмертному обряду…

…Лебо был взбешен. Он с таким трудом загнал этих мятежников в ближайшее к Шонг-Хоз ущелье, чтобы там их всех переловить, и вдруг разведчики, посланные туда, нашли только одного полумертвого и полусумасшедшего тмерийца, плававшего в крови! Больше никого там не оказалось.

Конечно, солдаты Лебо изроют все ущелье вдоль и поперек и найдут выход, по которому удрали тмерийцы; конечно, здесь виноват не Лебо, а топограф, указавший на карте, что ущелье это — тупик, совершенно закрытый с трех сторон.

Но дело не в том. Полковник послал сегодня донесение резиденту, что мятежники уже в его руках, и он спрашивает, что ему с ними делать: избивать ли на месте или связывать и вести в Шонг-Хоэ?

Кто же теперь поверит, что у него перед глазами сто человек положительно провалились сквозь землю! Да просто скажут, что полковник Лебо выжил из ума и что ему пора подавать в отставку. Вот тебе и генеральский чин! Без сомнения, вся карьера пошла на смарку. Дернула же его нелегкая гнать бунтовщиков в это дырявое ущелье!

Но на следующее утро неожиданно вернулся один из двух посланных с донесением. Дрожа и заикаясь от пережитого ужаса и от страха перед наказанием, посланец рассказал, что, когда они уже под’езжали к Зеленой реке, он услыхал позади себя шум падения и, обернувшись, увидел, что его товарищ лежит на земле, истекая кровью, а на его лошади кто-то уносится обратно по тропинке.

Убийца захватил сумку с донесением.

Несчастный курьер валялся в ногах Лебо и умолял простить его: он здесь не при чем… Лебо прогнал его.

— Мы поговорим с тобой, когда будем в Шонг-Хоэ, — сказал Лебо.

Но полковник знал, что и в Шонг-Хоэ он не будет наказывать курьера.

Ведь как, чюрт возьми, здорово повезло! Он вернется теперь на свою позицию перед лесом, — как будто никого и не преследовал! А поручение (перехватить мятежников) он исполнил. Не его вина, если туземцы умеют летать по воздуху или проходить сквозь скалы.

Почаще бы эти болваны-курьеры давали убивать себя и своих товарищей, и теряли бы сумки с донесениями… когда это нужно для спасения карьеры полковника Лебо!

Чувство равновесия, столь сильно развитое у кошек, редко встречается среди собак. Нужна долгая и упорная дрессировка, чтобы собака могла ходить, не теряя равновесия, по горизонтально протянутой палке или веревке. Четвероногий цирковый артист, представленный здесь на фотографии, выучился не только ходить по тонкому полированному шесту, но и балансировать укороченной штангой. Его владелец, английский дрессер, зарабатывает большие деньги не только на арене, но и от кино-с’емок.

Стефан Коце

В СТРАНЕ КЕНГУРУ

Трудовые приключения ковбоя-добровольца в австралийских кустарниках.

Очерки

Мне предложили место рабочего-волонтера (без содержания) на большом скотоводческом ранчо (ферме), а так как я сгорал желанием познакомиться с жизнью австралийских колонистов, то немедленно собрал свои пожитки и отправился на станцию железной дороги.

Через пять часов езды я очутился на конечном пункте дороги, который состоял из досчатого станционного здания и полуразрушенного трактира, где я впервые познакомился с диетой кустарниковой жизни. Обед при 45° Цельсия в тени состоял из очень старой, жесткой солонины, нескольких огромных кумала (род сладкого картофеля) и горячего, черною как смола, чая.

Громоздкая карета британской почты стояла у дверей, готовая к от езду. Она была запряжена четверкой самых тощих, каких я когда-либо видел, кляч. Положительно невероятно, до какой степени может исхудать в период засухи австралийская лошадь, теряя при этом лишь незначительную долю своей трудоспособности. Усталые глаза, грязная шерсть, резко обозначившиеся ребра, торчащий, острый, как лезвие ножа, позвоночник, при этом старая, во многих местах зачиненная сбруя и невозможно расшатанный экипаж под командой бородатого загорелого хромого человека, — нет, британская почта совсем не вызывала во мне восторга!