Земля под лапами Пенни покрылась льдом, который мощным толстым потоком вырос между Пенелопой и Инквизиторами:
-- Вечно вы, оборотни, оставляете всюду свои следы.
Пенни босыми ногами стояла на тонком льду и поджимала пальцы, припрыгивая на месте и старясь скорее вынуть из рюкзака одежду. Главным (и с точки зрения Пенни единственным) недостатком оборотничества было уничтожение одежды. Если не снять с себя перед превращением одежду (на что обычно нет ни у кого времени), то она будет уничтожена и хорошо, если ткань превратится в лоскуты которые не будут мешать. Пенни после обратного оборота была почти голой. По сравнению с собственной звериной ипостасью она была мелочью, хотя и фигуристой. Инквизиторы, за стеной льда, не успокаивались и долбили ногами и оружием барьер. Мужчина, его вырастивший, сложив руки на груди, следил за ним, совершенно равнодушно относясь к полуобнажённой блондинке в лоскутах ткани. Его голубые глаза больше внимания уделяли внимания трещащей стене льда, чем девушке, которая искала во что переодеться. Если бы кто-то сейчас заглянул в этот проулок, то был бы весьма поражён открывшейся сцене, в которой самым занимательным была бы конечно не одевающаяся блондинка с большой грудью, а глыба льда в разгар лета. В полуобнажённых блондинках не было ничего особенного, это же крупный город, здесь полно рекламы.
Пенелопа с некоторым трудом засунула себя в очередные короткие шорты, не утруждаясь поиском нижнего белья. В её руках была короткая плотная футболка, когда она развернулась к своему помощнику, представляясь:
-- Пенни.
-- Лен.
-- Отлично, -- хлопнула в ладоши Пенелопа, отворачиваясь и ища рубашку, -- Раз знакомство закончено, а я оделась, то предлагаю сваливать. Этот твой лёд ещё долго продержится?
Треск становился отчётливо сильней и Лен качнул головой:
-- Понятия не имею.
В ответ на его слова Пенелопа весело фыркнула и, подхватив свой рюкзак, забросила его на спину.
-- Тогда предлагаю валить отсюда быстрей!
-- Какая досада, что в этом городе нет Троп.
Пенелопа запинается во время его ироничных слов и бьёт себя ладонью по лбу:
-- Какая я дура.
Они идут дальше, и Лен не спрашивает её ни о чём, ему и не интересно, в общем-то, что именно вызвало эту реакцию у спасённой девушки. Она приводит его к той гостинице, где остановилась сама и, через его плечо, читает имя. У него аккуратный подчерк, с гладкими краями, выверенный. Имя легко прочесть -- Леонард Роджерс.
Генри встаёт на пробежку так же, как и всегда до этого. Он смотрит в зеркало на своё отражение, мрачно оглядывает сильно растрепавшуюся косичку из чёлки и вздохнув расплетает её. Лучше, если просто длинные пряди чёлки будут заправлены за ухо. Коса выглядела уже не столь мило, как когда только была заплетена Хлоей. Вообще-то учитывая, сколько раз он уже принимал душ - это не удивительно. С момента, как он приехал в этот город - прошло немало времени. И он всё ещё не дозвонился до сестры.
Генри вышел из гостиницы весте с подобранной собакой и медленно побежал по улице, в сторону парка.
Улицы - которые ранее казались ему довольно пустынными - таковыми не были. Генри теперь видел вокруг себя совсем других прохожих. И они были самыми разнообразными. Он старался не оглядывать всех вокруг слишком откровенно, опасаясь на кого-нибудь налететь отвлекшись.
Жёлтые дорожки в парке что-то задевали в его восспоминаниях, но уцепиться не выходило. Это чувство... словно что-то постоянно крутится на периферии памяти не покидало Генри.
Кирпичи под его ногами были старыми и местами поросли мхом, или между ними пробивались побеги разных трав. Парк был больше Лесо, чем парком и Генри без интереса предпочитал смотреть себе под ноги, чем по сторонам на зелёные обычные кусты.
Никаких ярких цветущих кустов по сторонам дорожки не наблюдалось, как не было красивых газонов или просто клуб. Дикий парк - дикие кусты, поросшие вокруг крапивой и колючками, обычные полянки-проплешины с луговыми цветами и душистым горошком и вьюнками. Деревья, обросшие чем-то вьющимся и мхом. Несколько стволов рухнуло - и уже давно, учитывая их вид. Выбранные Генри для пробежек дорожки были заброшены, никто не усердствовал с их уборкой и не занимался благоустройством. Несколько деревьев, судя по их виду - скоро так же рухнут и возможно - что и на саму дорожку из жёлтых кирпичей.
Генри не думает ни о чём связанном с работой. Не переживает, не паникует, просто бежит вперёд и даже не слишком обращает внимание на Асмодею. Он совершенно не знает парка и по дорожка сворачивает не думая. Его инстинкт самосохранения давно дал сбой и на самом деле если бы Генри был чуточку благоразумней, то не стал бы так делать. И всё же он бежал вперёд, не задумываясь. Собака бежала рядом с ним. Таймер на часах Генри сообщил, что пора возвращаться, и мужчина просто развернулся, чтобы побежать назад.
Он оглянулся в какой-то момент на собаку, которую вчера подобрал и подумал о том, что нужно как-то найти её хозяина. Та просто бежала рядом, иногда сруливая в сторону, с тропы, чтобы попробовать поймать белку спустившуюся с дерева или мелкую птицу затаившуюся в траве.
Генри дважды запнулся на поворотах, не зная куда бежать, но в итоге выбирал наугад, считая, что расположенный на не большом острове парк не может быть слишком большим, а значит и переживать не о чем. В его логике был резон, если бы мир не был бесконечным местом.
Генри нравится свежий воздух в парке, бег это единственное время, когда он прекращает быть внимательным и собранным, это его территория отдыха и потому - он совершенно не обращает внимания на то, что пока он бежит по дорожке - лес вокруг меняется несколько раз и весьма резко. Он переходит по пространству, выходит из Тайги в пролесок где-то на Урале, и порядка пяти минут бежит вдоль Амазонки. Он замечает реку, но не разбирается в ботанике и географии так хорошо, чтобы понять, что он в Южной Америке. Дорога из жёлтого кирпича проходить почти впритык к реке и по состоянию дороги можно понять, что иногда река её затапливает в этом месте. Вокруг в этом месте был не лес, а вырубленная поляна. Тропа здесь с двух концов была скрыта крупными валунами, что позволяли Генри обмануться и не заменить смены окружающего мира и обилие пальм. Их было видно за валунами, но когда Генри пробежал между второй парой - он вернулся в Тайгу. Дорога из жёлтого кирпича танцевала по всему миру, чтобы обитатели разных мест могли пройти в Суойя из своих лесных убежищ.
Генри бежал и ни о чём не думал. Он то и дело оглядывался на Асмодею и улыбался. Собака перебирала короткими лапками и спешила за ним. Если бы в парке была собачья площадка, то Генри с удовольствием бы посмотрел - насколько подобранная им собака умна. Он бы сделал множество снимков и отправил бы их своей супруге, чтобы порадовать её. Генри переживал, что внешность единственной женщины, которую он любил - может стереться из его памяти, поэтому он повторял про себя фоторобот собственной жены. Блэк понятия не имел, что происходит в этом месте, но он однозначно чуть не забыл о том, почему вообще приехал. То чувство, с которым он ехал из города в автобусе и то, как его скручивало - было страшным.
Генри и Асмодея вышли из парка в том же месте, где и входили, до гостиницы они добирались на десять минут дольше, чем двигались в обратную сторону и когда сработал таймер - Генри удивлённо посмотрел на циферблат, понимая, что видимо где-то сбавил темп во время пробежки. Мысль о том, что возможно он двигался по другой - более длинной - дороге - не пришла ему в голову.
Приняв в номере душ Блэк оглянулся на свою сумку которую ранее собрал. Ему стоило бы снова вынуть все необходимые ему вещи, чтобы не рыться в ней снова и снова. Теперь было не ясно, как и когда он вообще выедет из города. Генри пришла в голову мысль, что он обязан сообщить Хлое и Пенни о том, что он задержится и не знает на сколько. Конечно, сестре он уже звонил, но поговорить не вышло, да и с женой он каждый вечер переписывался. В городе было несколько мест, где присутствовал интернет. Но так же и куда большее количества мест, где не было связи вообще.
