Генри фыркнул в ответ, качая головой.
-- Ты ведь знаешь, что убийцей может быть вовсе не девушка?
-- Свидетельские показания.
-- Ему шею свернули, что за девушка с такой силой?
-- Результатов вскрытия пока нет.
-- У него голова повёрнута была не естественно.
-- Течение? -- Анджей поднял брови и выдал свою любимую улыбку раздолбая, Генри в ответ только покачал головой и отвернулся от напарника снова к окну. Где-то в городе звон колоколов известил о пяти часах вечера. Анджей припарковался перед "Теремком" и в шутку придержал перед Блэком дверь, когда они входили в гостиницу.
За стойкой ресепшена приветливо улыбалась девушка, чей вид заставил Анджея запнуться на ровном месте. Особ с голубыми волосами в качестве администратора в отеле он ещё не встречал. Генри улыбался немного в прострации, на долю мгновения ему показалось, что у девушки из-под тонких косичек видно заострённые уши, а шнурки в волосах заканчиваются самыми настоящими цветами, а не искусственными. Блэк встряхнул головой и поймал насмешливый взгляд Анджея.
-- Вам номер на двоих? -- Мальвина с голубыми волосами улыбнулась им шире, когда Гордон и Блэк подошли ближе, и Генри в растерянности моргнул от вопроса.
Анджей засмеялся, толкнул его локтем в бок и фыркнул, флиртующе улыбаясь девушке:
-- Нет, прекрасная пани, нам отдельно, он кристианин, -- последнее Анджей сказал с едва заметной насмешкой и Генри, сжав челюсть, решился проигнорировать её, слабо и вымученно улыбнувшись. На бейджике девушки было: "А-Соль-Как-Же" и Генри, удивлённый, отвлёкся от переживаний за оскорбление своей веры. Спросить, что означает этот текст, Блэк не успел. Девушка подтолкнула к ним журнал регистрации, и Генри оставил свою подпись, в строке под именем напарника.
-- Комнаты справа от лестницы, двери напротив друг друга, приятного отдыха! -- профессиональная улыбка девушке шла, делала её очень хорошенькой, а с голубыми волосами она напоминала фею из детской сказки.
Гордон, взяв ключ, отправился к лестнице и, уже поднявшись, тихо с укором выдал:
-- Хлоя б не оценила, что ты пялишься на груди других милых феечек.
Генри удивлённо моргнул и покраснел, но спорить ни как не решился. В конце коридора, за их спинами, сгустилась тьма, потянулась по теням в сторону мужчин, но яркие включённые даже днём лампы помешали ей достигнуть дотянуться до офицеров.
***
Хотя дело представляло собой интерес -- Инквизиция давно прекратила действовать "в лоб". Прежде, чем вмешиваться во что-то в современном мире, они старались выяснить, что происходит и как с этим быть. Во все места, которые представляли собой интерес -- отправлялся агент-Ищейка, задачей которого было выяснить, имеет ли отношение происходящее к профилю инквизиции.
Артур Винатор был потомственным охотником на нечисть, присоединиться к Великой инквизиции было для него честью, даже не смотря на то, что он был задействован только как наблюдатель. В его возрасте возможность хотя бы так послужить делу усекновения всякой не божьей твари -- было радостью.
Это было честью даже тогда, когда его отправляли одного в маленькие городки, чтобы он просто смотрел на то, как местные полицейские ведут расследование. Это всегда было скучно, потому что обычно в таких местах всё объяснялось вовсе не демонами. Из десяти мелких городов только в одном Артур находил работу для своих коллег-Гончих. Он предпочёл бы в самом деле не находить их вовсе -- но вместе с тем иногда грешно желал больших событий. В список того, что он делает, даже не включался опрос свидетелей. Он вообще не должен был привлекать внимание. Ходить по улицам, жить и -- в лучшем случае -- изображать туриста.
Артур ненавидел фото и архитектуру, и уж совершенно не был заинтересован в истории. Совершенно.
Но именно такой была его жизнь и его работа. Когда он умрёт -- его имя напишут на стене почёта, среди других имён Инквизиторов. Там не будет уточнений о том, кем он был -- Наблюдателем, Изгоняющим или Гончей, или -- кем он и был -Ищейкой. Это не будет иметь значения. Быть Инквизитором -- почётно. Пусть даже только потомки будут знать его имя.
Он прибыл в город одновременно с парой полицейских. Естественно не было никакой государственной квартирки, город слишком мал, чтобы Ватикан приобретал в нём что-то и тем привлекал внимание. Но, по всем правилам, для меньшего привлечения внимания ему стоило поселиться где-то в городе.
Он приехал в город на общественном транспорте и, оказавшись на месте, долго оглядывался, пытаясь понять, в какую сторону ему двигать. Его взгляд привлекло трёхэтажное здание, на котором было гордо написано -- отель. На название Артур уже не стал обращать внимания, он спокойно прошёл туда. Его расходы -- если сохранять все чеки -- полностью оплачивал Ватикан.
*2*
Пылающая колесница Гелиоса завершила свой путь по небу. Божественный возница спрыгнул на землю. Совершив свой дневной путь, Гелиос спускается к водам лагуны. Там ждёт его золотой челн, на котором он отплывёт на восток, к своему дворцу. Бог солнца отдыхает там ночь, чтобы взойти в прежнем блеске на другой день. Правда, завтра у него выходной, Солнце повезёт по небу Ра, а после смена Аматерасу, и за ней -- Ярило. Быть Богом Солнца тяжёлая и жаркая работа и потому боги сменяют друг друга. В перерывах между сменами -- они сами ухаживают за солнечными конюшнями, колесницами и лучами, что то и дело отваливаются от Солнца. Иногда богам приходится немало побродить по миру в поисках очередного потерявшегося солнечного луча. Пока Гелиос спускался -- с запада -- с небосвода, на небо медленно въезжала в своей колеснице, запряжённой черными конями, богиня Ночь -- Нюкта. Сегодня её смена. Артемида приветствует её в небе, сегодня лунная колесница выехала быстрее ночи. Нюкта хмуро кивает. Своим темным покровом накрыла она землю -на небе стало возможно увидеть свет звёзд.
На гостиницу -- и город -- легла ночь. Тени стали длинней. Тьма, роящаяся в них, потянулась к первому бра в коридоре, медленно окутала его так, что ни грамма света ни проникало в коридор, и потянулась к следующему. Продвигаясь по коридору и погружая его во тьму, сантиметр за сантиметром, тьма приближалась к номерам, в которых поселились офицеры. Прочие номера были свободны и не интересовали её.
На гостиницу опустилась тишина, не было слышно ни голосов других постояльцев на этаже выше, ни лёгкого жужжания электричества в светильниках. Зелёные обои с вензелями медленно скрывались тьмой, вместе с ковром и деревянными панелями. Тьма поглощала их, и там, где она воцарилась -- не было видно ничего. Она медленно наполняла собой коридор, разрасталась из теней, тянулась во все стороны.
Офицеры Блэк и Гордон спали за ненадёжными дверями своих номеров.
Тьма обогнула лестницу и беззвучной громадной тенью зависла перед дверьми полицейских. Она поглотила коридор целиком, от одного конца до другого, плавно и неотвратимо. Если бы кто-то засёк время, то он удивлённо бы вскинул брови -- стрелки едва успели бы отмерить 5 минут, а коридор был погружён в вязкую живую тьму, в которой отчётливо шевелилось нечто. Словно конфета, окружённая муравейником, маленькие букашки копошились и вились во тьме, и вместе с тем тьма была бездонной и непроглядной. Движение в ней едва улавливалось и было столь мельтешащим, что нельзя было заметить иным глазом кроме божественного. Можно было только интуицией уловить то, что в ней было.
Дверь офицера Анджея осторожно прогнулась под давлением тьмы, он всхрапнул, но не проснулся. Тьма усилила напор, дрогнула металлическая ручка. Анджей перевернулся на другой бок, не имея представления о грозящей ему опасности. Тьма попробовала нажать на дверь сильней, дерево дрогнуло, прогибаясь.
