– Будь ты проклят, Микки, – яростно сужает глаза, шипит прямо в растянутые в довольной усмешке губы.

– Я с рождения проклят, – хмыкает тот, а глаза – серьёзные, шальные, бешеные, словно Милкович обдолбался и ничего не соображает, просто действует на инстинктах, забирая то, что принадлежит ему по праву.

По праву.

Йен дёргает уголком рта в каком-то подобии улыбки, прикрывает глаза и погружается в это безумие с головой, едва ли не вылизывая чужой рот. У них никогда не было иначе, всё время – будто на грани, за границей разума, за пониманием того, что делаешь, за неспособностью объяснить свои действия.

Галлагер с трудом отпихивает Микки от себя, шумно переводя дух и вцепляясь руками в волосы. Отходит на пару шагов, ерошит рыжие пряди, упирается ладонями в нагретый металл автомобиля, прикрывает глаза. На обратной стороне век – Микки, на подкорке – Микки, в венах, в чёртовом ДНК, в подсознании и во всех мыслях – ёбаный Микки, чтоб его, Милкович.

Йен переводит взгляд на незащищённую метку, горько усмехаясь. Даже тут он, захватил всё, подчинил себе, ну и что тут поделаешь, о какой нормальной жизни можно говорить, да и когда она хоть у кого-то из Галлагеров была – нормальная жизнь? Кого он пытается обмануть, если его разрывает на части без Микки, если каждый вдох – с осознанием того, насколько хочется делить один воздух на двоих, если каждый взгляд прошивает насквозь? Зачем ему нормальная жизнь, если он без него даже функционировать нормально не может?

– Пошёл ты, Микки, – цедит сквозь зубы. – Пошёл ты нахуй.

Микки усмехается, забираясь на пассажирское сидение, Йен стирает чужую самодовольную улыбку поцелуем.

“У нас проблема,” – думает Йен, ловя чужой взгляд. – “Я не люблю никого, кроме тебя.”

Милкович прикрывает глаза, откидывая голову на сидение и улыбаясь уголками губ, сползает ниже, чтобы солнце не слепило так глаза, и Галлагера перемалывает в крошево от мимолётного осознания: он и не должен больше никого любить.

Йен смеётся, показывая фак американской стороне границы.

Он дома.

Наконец-то он дома.

========== Артур/Мерлин. ==========

Комментарий к Артур/Мерлин.

Strange8, Вы так долго просили у меня Мертур, что мне стало стыдно и я нашла в себе силы его дописать

*надеюсь, не разочарую*

***

модерн!AU (люблю истории с реинкарнацией Артура и вечно ждущим его возвращения Мерлином), одинаковые метки, сломленность и надежда, магия и многовековая любовь.

с этими двумя попросту не умею иначе; иначе они и не заслуживают

У Мерлина руки подрагивают, когда он тянется за стаканом скотча на столе. Он осушает его одним долгим глотком, вытирает рот тыльной стороной ладони, зажмуриваясь, а затем с силой швыряет тяжёлый дорогой хрусталь на дубовый паркет. Ему кажется, что он попал в какую-то параллельную Вселенную: хочется орать, крушить всё на своём пути, избавиться от всего, что накопил за эти годы.

Он матерится себе под нос, хрипло и низко смеётся, отодвигая картину на стене и вводя шифр в высветившуюся панель. Мерлин не задумывается – план был продуман тысячу лет назад, все движения выверены, и серьёзно, ему плевать, что в нём практически литр элитного алкоголя – за свою долгую жизнь Мерлин научился не пьянеть, не гореть, не тонуть, не жить и не умирать.

Последнее до сих чертовски обидно.

Он выгребает всё содержимое, запихивает в спортивную сумку, спрятанную в нижнем ящике стола, оттуда же достаёт деньги, банковские карты, паспорт и несколько пистолетов с ножами, небрежно швыряя к остальным вещам, и напоследок шепчет слова заклинания, сбрасывая чужую внешность.

– Время пришло, – шепчет он, приподнимая уголки губ в немного безумной улыбке, а затем накидывает на голову мягкий капюшон толстовки, распахивает панорамное окно и шагает вниз с четвёртого этажа. Спустя пару секунд дом вспыхивает рыже-голубым пламенем.

Мерлину ни капли не жаль.

Жалеть он разучился очень давно.

***

Артур выглядит, как побитый щенок. Впрочем, именно так он себя и ощущает.

– Где ты его нашёл? – хрипло спрашивает смутно знакомый парень, хватаясь за его подбородок цепкими холодными пальцами.

Артуру хочется сбросить чужую руку, но когда он с вызовом смотрит в чужие синие глаза – забывает обо всём, что хотел сказать. В них слишком много боли, отчаяния и пустоты. Артур сильнее вжимается в стену, напуганный бездной на дне чужого зрачка.

– Ты не поверишь, Мерл, – смеётся Гавейн. – В больнице с амнезией. Он ничего не помнит ни о той жизни, ни об этой, его семья – очередные влиятельные засранцы – устала приводить его в чувство, вот я и предложил им место в дорогом закрытом пансионате. Лучшие врачи, бла-бла, они как услышали твоё имя, согласились на всё, – мужчина хмыкает, скидывая белый халат и, ослабляя узел галстука, садится за стол.

– Какая ирония, – хмыкает парень, жёстче сжимая подбородок. – Великий король Британии оказался в Штатах. У Дезир по-прежнему есть чувство юмора, ничего не скажешь. – Он поднимается на ноги, отряхивая джинсы, и отходит от Артура на несколько шагов. – Как думаешь, его целесообразно вывозить из страны?

– Понятия не имею, – пожимает плечами Гавейн, откидываясь на спинку своего стула и закидывая ноги на тяжёлую столешницу. – Это ты эксперт в этой области.

– Ничего, что я всё ещё здесь, нет? – наконец язвительно спрашивает Артур, словно придя в себя. – Такое ощущение, что вы двое мешок картошки обсуждаете, а не живого человека!

– Узнаю великого и ужасного, – почему-то смеётся Гавейн, откидывая густые волосы назад. – Интересно, с какой ещё знакомой мне стороны он себя проявит?

– Не обманывай себя, друг мой, – почему-то печально замечает незнакомец. – Он совершенно другой человек.

Артуру иррационально хочется возразить, но он заставляет себя молчать.

***

– Ты кажешься мне знакомым, – произносит неуверенный голос за спиной, и Мерлин вздрагивает от неожиданности.

– Возможно, – хрипло произносит он, оборачиваясь, – когда-то давно мы друг друга знали. Увы, времена изменились.

– Почему ты тогда пытаешься мне помочь? – непонимающе хмурится Артур слишком знакомым жестом. Мерлин зажмуривается на секунду, напоминая себе, что это не совсем его Артур, а затем неохотно признаётся:

– Из чувства долга, скажем так. И по старой памяти. Я всё-таки тебе должен.

– Мне кажется, что это я тебе должен, – упрямо хмурится Пендрагон. – А я привык доверять своим чувствам.

– Надо же, – внезапно улыбается парень, вскидывая словно посветлевшие, искрящиеся весельем глаза. – Хоть что-то не меняется. Возможно, всё получится. Увидимся позже, – он слегка кивает, направляясь к выходу из палаты, и Артур провожает его задумчивым взглядом.

“Что-то здесь не так”, – думает он, потирая ноющую под браслетом метку. – “Что-то здесь нечисто”.

Мерлин не оставляет шанса разобраться, исчезая на следующее утро.

***

Он возвращается через пару дней – Артур случайно замечает, как тот заходит в кабинет Гавейна и тут же прячется за одной из колонн, чтобы подслушать, о чём этот странный парень собирается говорить. Он не может понять, почему сердце делает грандиозный кульбит, стоит парню широко улыбнуться, откидываясь в мягком кресле и принимая из рук собеседника чашку с кофе.

– Мы с Артуром летим в Лондон, – наконец говорит он, сделав несколько неспешных глотков. – Я договорился с его семьёй, документы в порядке, билеты я взял. Гавейн, ты как всегда за старшего, будешь сообщать, если кто-нибудь из наших объявится.

– Глядишь, весь Круглый стол скоро соберём, – смеётся мужчина. – Кстати, звонил Ланселот. Он скоро вернётся из отпуска, ты же помнишь?

– Естественно, друг мой. Вот только почему из нас всех проблемы опять только с ним? – задумчиво произносит он, заставляя Артура напрячься.

– Я не знаю, Мерлин, – качает головой мужчина. – Но уверен, что ты справишься. Ты всегда справлялся.

– Я устал справляться с этим очень давно, мой дорогой друг, а перестал справляться ещё раньше, – он качает головой, горько усмехаясь, а затем странно знакомым жестом стискивает пальцы на запястье, слегка морщась. – Во всяком случае, я попробую. Надо предупредить Артура, – он поднимается на ноги, опуская чашку на стол, и Гавейн поднимается следом.