— Ты сам дал мне ключи от своей квартиры! — возмущённо повышает голос Стилински, отрываясь от разглядывания своего отражения и переключаясь на Дерека.

— Да ты взял их сам! — мужчина с силой захлопывает книгу и поднимается.

— Нифига себе! — удивляется Стайлз, разворачиваясь на пятках и злобно глядя на Хейла. — Что ещё я делаю не так?

— Ты ешь мою еду, стираешь у меня свои вещи, оккупировал полку в шкафу и занял диван! — не менее возмущённо заявляет Дерек, приближаясь к парню на один шаг. — Ты забил мой холодильник молоком и апельсиновым соком, которые я не пью, а ещё повсюду твои чипсы и попкорн!

— Так выброси всё это к чёртовой матери! — ещё громче говорит Стайлз, тоже делая шаг вперёд.

— Я не могу! — кричит Дерек, обвинительно пихая Стилински пальцем в грудь.

— Да неужели?! — прищуривается тот, шагая ещё ближе. — Сок, который ты не пьёшь, засранец, которого ты терпишь… Звучит так, будто мы встречаемся, чёрт возьми!!

Дерек замирает на полуслове, отводит взгляд в сторону, а затем решительно смотрит на Стайлза.

— Похоже на то, — наконец хрипло говорит он.

— Дер… — ошеломлённо замирает Стилински, глядя во все глаза. — Да ёб твою мать, — стонет он, подаваясь навстречу. — Серьёзно? Всё это время мы с тобой…

— Заткнись, — рычит Хейл, хватая парня за галстук, резко тянет на себя, сокращая последнее расстояние, и затыкает сам.

Стайлз не возражает.

***

— Бинго! — хором кричат Кора и Лидия, радостно стукаясь кулаками с Лорой, когда узнают.

— Наконец-то, — выдыхает Клаудиа, сжимая руку мужа в своей.

— Вот уж действительно наконец-то, — хмыкает Джон, покачивая головой.

Дерек прячет смешок, фыркая в макушку Стайлза и не видит, как тот показывает всем язык.

— Нужно сделать фото! — хлопает в ладоши Талия. — Ричард, неси фотоаппарат!

Дерек зажмуривается и понимает, что он впервые в жизни не против семейного фото. Чёрт со всем этим, он счастлив, о чём и шепчет парню в основание шеи, положив подбородок ему на плечо.

Стайлз улыбается и сжимает его ладонь.

========== Йен/Микки. ==========

Комментарий к Йен/Микки.

нахуй это дерьмо, я **не** согласна.

у меня свой финал для тех, кто истрепал мне столько нервов.

у меня своя неоконченная концовка.

и похуй на всё.

***

Ниса, милая, с Днём тебя.

Пусть это будет часть подарка, пока я собираюсь с силами для чего-то бОльшего.

Спасибо тебе за всё.

Люблю.

***

Мир без соулмейта монохромный, Йен и Микки — чёртовы психи, которых я люблю и ненавижу, так что повторюсь: это то, во что я готова поверить и похуй на финал серии в каноне.

***

HAIM - Let Me Go.

Давайте начистоту: Микки подыхает без Йена. Мир идёт монохромными пятнами, перекрывает все представления о реальности, глушит все эмоции и мысли, тянет на себя, отрезая от реальности.

— Ты у меня вроде как под кожей, чувак, и что с этим поделать? — очередное признание взрывает мозг, а Микки чертовски сложно оторваться.

У Йена взгляд как у побитой собаки, волосы искрят на солнце, отдают золотыми бликами. Микки чувствует себя грёбанным художником, узревшим саму красоту. Галлагер тянется сам, одновременно пытаясь сохранить расстояние, и Милкович знает, что тот придёт, что не сможет — это как вид мазохизма, извращённое удовольствие для его золотого мальчика.

— Как мне найти тебя? — кричит вдогонку Йен, и Микки ухмыляется сам себе.

— Посмотри вверх.

“Посмотри, блядь, на то, что ты со мной творишь,” — хочется добавить ему, но Милкович молчит.

Мир снова трещит по швам.

***

Микки честно ни на что не надеется, когда останавливает машину возле Йена.

Засранец улыбается так, что у Милковича что-то с треском ломается внутри и перестраивается заново, однако ощущение надвигающегося пиздеца не отпускает, только обостряется, но Микки шлёт его нахуй, собираясь взять по-максимуму, урвать всё, что дают, оставить внутри на будущее — и к чертям ту боль, что обязательно последует потом.

Губы Йена поверх его собственных — вот гарантия на воздух и настоящую жизнь.

Микки знает, что скоро снова придётся выживать.

***

— Я люблю тебя, — говорит Йен за секунду до.

Микки не верит ему, выкручивая руль.

Ёбаный Галлагер, чтоб его на дно, нахуй, к чертям и в ёбаный космос.

Милкович так заебался, кто бы знал.

Чужой вкус — вкус прощального поцелуя, чтоб его в преисподнюю — горчит на губах, оседает фантомной гнилой пылью, но воспоминания не сотрёшь, как чужой вкус.

Микки сплёвывает, матерясь сквозь зубы, и давит на газ.

***

Йен догоняет через день, ставит машину поперёк дороги и едва не вырывает дверь с водительской стороны, выцарапывая Микки с сидения и наматывая ткань на подрагивающие кулаки. Мир Микки снова скачет цветными пятнами, вспыхивает светомузыкой на сетчатке, но он упорно не зажмуривается, словно боится, что чёртов Галлагер снова исчезнет.

Тот нервно ухмыляется, укладывая тёплую ладонь на чужой затылок, притягивает ещё ближе, шепчет едва ли не в самые губы, копируя интонации и больной, одержимый взгляд:

— Ты у меня под кожей, чувак, и что мне с этим поделать?

Такой взгляд у психов, которым нечего терять, кроме души, и они дерутся до последнего вдоха, как бешеные псы.

Йен — его.

Микки готов зубами разрывать тех, кто посмеет что-то сказать или сделать его Галлагеру.

Йен готов вгрызаться в чужие глотки, если это будет необходимо.

Микки рывком сокращает оставшееся расстояние, целует отчаянно и зло, кусаясь и цепляясь за чужие плечи. Ему похуй, что они будут с этим делать, да пусть весь мир катится к чёртовой матери, пока Йен его так целует, пока он сам целует Йена, пусть хоть всё вокруг свихнётся — похуй.

Они разберутся позже.

========== Исак/Эвен. ==========

Комментарий к Исак/Эвен.

Прекрасные норвежские мальчики, вы спасли моё шипперское сердце и сделали 2016 чуточку лучше ♥

***

У соулмейтов — одинаковые метки.

Эвен не понимает, когда он успел так влипнуть, так раствориться, так загнать под кожу.

Исак улыбается, глядя на него, и Эвен целует смеющиеся губы, не в силах противиться чужому обаянию.

— Я вижу тебя, — шепчет Исак, продолжая держать тёплыми руками за шею, легко запутывается пальцами в волосах, заставляя замереть. — Я вижу тебя самого и мне это нравится. Я люблю, когда ты счастлив.

Эвен ничего не может с собой поделать, крепче прижимая к себе.

***

— Как думаешь, — задумчиво спрашивает Исак, помешивая что-то в кипящей кастрюле, пока Эвен садится на стол, вытирая мокрые после душа волосы. — Существует хоть одна Вселенная, в которой мы не вместе?

Эвен замирает на мгновение, вглядываясь в чужое лицо, будто пытаясь прочесть там что-то, что не успел за миллион других возможностей, улыбается, а затем со всем спокойствием, на которое способен, отвечает:

— Практически наверняка.

Исак замирает на секунду, прекращая методичное помешивание, плечи напрягаются в тот же миг, и Эвен подходит, обнимая сзади, шепчет, не отнимая губ от шеи:

— Но я ничего не желаю о ней знать.

Исак улыбается, тут же расслабляясь и быстро целуя, а затем дует на ложку, прежде чем дать попробовать. Эвен смакует непривычный вкус, а потом требует добавки.

Исак выглядит настолько счастливым, что Эвен не сомневается: в этом он надолго застрял.

И даже если их метки не совпадут — к чёрту.

Это его Вселенная.

Он строит её так, как хочет.

***

— Ты когда-нибудь думал, что всё повернётся вот так? — шёпотом спрашивает Исак, глядя на него расширившимися до предела зрачками.

— Нет, — качает головой Эвен, прижимаясь своим лбом ко лбу Исака, обхватывает его лицо ладонями, поглаживая скулы подушечками больших пальцев. Исак тянется за прикосновением, быстро целует в ладонь, испуганно спрашивает:

— Готов?

Эвен улыбается, напоминая:

— Что бы ни случилось — я здесь. С тобой. Ты не одинок, я не одинок, мы не одни, правда?