– О, мисс Уэст, ещё как могу. Барри? – вопросительно приподнимает брови он, и Аллен согласно кивает.

– Прости, Айрис, – просит он, – но действительно, давай чуть позже, а? Я правда постараюсь ответить на все твои вопросы. Доктор Уэллс? – поворачивается он к мужчине.

– Пойдёмте, мистер Аллен, – усмехается тот, укладывая тёплую ладонь ему между лопаток. – Все ответы потом.

Укладываясь в кровать, Барри сонно бормочет, заворачиваясь в одеяло:

– Харри?

– М? – отзывается учёный, оборачиваясь в дверях.

– Ты мой герой, – широко и искренне улыбается Флэш, закрывая глаза.

Ответной ласковой улыбки он уже не видит, но отчего-то ему становится очень тепло, когда он слышит тихое «Спи».

***

Барри задумчиво теребит браслет, широкой кожаной полоской закрывающий запястье, переводит взгляд на Харри, снова возвращается к спору с Циско.

– Чувак, с тобой всё в порядке? – обеспокоенно спрашивает тот, и Аллен широко улыбается, оставляя браслет в покое.

– Более чем, – отмахивается он. – На чём мы закончили?

– Мы закончили на том, что было бы неплохо позвонить Хартли и узнать, сможет ли он нам помочь. Ау, Земля вызывает Барри, приём, – Рамон щёлкает пальцами прямо перед его лицом, когда Аллен никак не реагирует на это предложение, и спидстер встряхивает головой, словно пытается таким образом избавиться от мыслей.

– Да, я здесь, просто задумался немного, – виновато улыбается он, потирая шею.

Харри прищуривается на это движение, дёргает уголком рта в усмешке, качает головой и отворачивается к каким-то формулам. Барри не может отвести взгляд от напряжённых плеч, выступающих шейных позвонков, красивых рук и длинных пальцев, в которых Уэллс задумчиво вертит карандаш, а затем по привычке суёт его прямо в рот, прикусывая и гоняя языком из одного угла рта в другой. Барри спешно отводит взгляд и замечает, что Циско с обалдевшим выражением лица наблюдает за ними.

– Пожалуй, ребята, это не мне нужно поговорить с Хартли, а вам, – нервно произносит он, а затем хватает свой стакан с колой и спешно уходит.

Флэш ерошит волосы, приводя их в полный беспорядок, а потом с гулким звуком ударяется головой прямо о стену. Харрисон удивлённо оборачивается, вытаскивая карандаш изо рта, и Аллен снова прикладывается головой, разочарованно выдыхая.

– Что ты делаешь? – изумлённо спрашивает Харри, и парень зажмуривается, снова ударяясь. – Барри, чёрт возьми, что происходит?! – повышает голос мужчина, и Аллен открывает глаза, гневно смотрит, сползает по стене вниз и практически выплёвывает:

– Я пытаюсь не сойти с ума, грёбанный ты ублюдок!

Харри оглядывается по сторонам, бросает карандаш к листам бумаги, осторожно приближается, опускается на колени перед Флэшем, и уточняет:

– Это ты мне сейчас?

Вместо ответа Барри резко притягивает его за воротник пуловера, сам подаётся навстречу, зажмуривается и отчаянно целует, будто это последнее, на что у него осталось времени. Харрисон удивлённо приоткрывает рот, и Аллен тут же этим пользуется, прижимается ближе, углубляя поцелуй, перемещает руки выше, царапает короткими ногтями шею, потом путается пальцами в тёмных волосах, едва ли не хныча, и почти не замечает, с каким отчаянием Харри ему отвечает.

– Барри, Барри, стой, – шепчет тот наконец, удерживая парня на хоть каком-нибудь расстоянии. Аллен смотрит шальными глазами, снова тянется, и Уэллс сам не очень-то хорошо сейчас соображает, но пытается вразумить парня. – Барри, чёрт возьми, что ты творишь?

– Мне всё равно, – качает головой спидстер. – Мне всё равно, Харри, веришь или нет, но мне всё равно.

– О чём ты? – изумлённо спрашивает учёный, и Барри горько усмехается, пытается снять браслет, но пальцы подрагивают и не хотят слушаться, поэтому он резко выдыхает и хватается зубами за край, расстёгивая заклёпки, отшвыривает кожаную полоску прочь, растирает Имя и показывает его.

На слегка покрасневшей коже чернильно-чёткое «Харрисон Уэллс», и Харри не может отвести взгляд.

– Мне всё равно, понимаешь? Когда я в прошлый раз хотел сказать, выяснилось, что Харрисон – не Харрисон, но Имя не было зачёркнуто, как должно было быть, и я сходил с ума, понимаешь? – тараторит Флэш. – Я не знал, что это значит и как вообще с этим жить. Потом вроде смирился, а тут появляешься ты, снова слишком загадочный, снова чересчур умный, смотришь так внимательно, и чёрт его знает, что у тебя на уме. Как я мог устоять, Харри, ну как? Ты же не похож на него, хоть от тебя тоже порой мороз по коже. – Он снова ерошит волосы, пытаясь привести мысли в порядок и унять дрожь в руках. – Чёрт с тобой, господи, чёрт с тобой, я сдаюсь, Харри, я не могу больше притворяться, что ничего не чувствую и ничего не замечаю!

– Недавно ты спросил меня, люблю ли я сложные задачки, – осторожно начинает Уэллс, и Барри нервно смеётся, откинув голову. Харрисон усмехается, ждёт, пока Аллен посмотрит на него и продолжает: – Я ответил, что очень. Знаешь, Барри, ты очень, очень сложная задача. Боюсь, такие мне не по зубам.

– Ты можешь хотя бы попробовать, – шепчет спидстер, напряжённо всматриваясь в чужое лицо.

– Могу, – легко соглашается мужчина. – Но знаешь, что я понял? – он дожидается вопросительного взгляда и тут же отвечает: – Я не хочу тебя разгадывать, Барри. – Он качает головой, наклоняется чуть ближе, прежде чем продолжить. – Я хочу тебя узнать. Выучить все твои привычки, находить новые эмоции, исследовать тебя. Мне не надо знать, как ты устроен. Я хочу знать всего тебя. Смотри, – говорит он, расстёгивая браслет. – Я сходил из-за этого с ума слишком долго, и ты наверняка поймёшь, почему.

Барри неверяще смотрит на размашистое «Бартоломью Генри Аллен», осторожно прикасается самыми кончиками пальцев, и Харри шумно выдыхает, прикрывая глаза.

– У меня для тебя новая задачка, – улыбается Барри, и Уэллс не может не усмехнуться в ответ.

– Какая?

– Поцелуй меня, – пожимает плечами парень, и мужчина тут же распахивает глаза, смотрит пару секунд в глаза напротив, улавливая лукавство, и хмыкает, качая головой.

– Такие задачки я могу решать каждый день, – смеётся он.

– Не волнуйся, Харри, у тебя обязательно будут дополнительные задания, – хохочет Аллен, утыкаясь ему лбом в плечо, и Харрисон целует его в макушку и шепчет:

– Жду не дождусь.

Айрис ещё месяц не может в это поверить.

========== Барри/Харрисон. ==========

Комментарий к Барри/Харрисон.

не. отпускает.

***

Hurt/comfort, ангст, намёк на флафф, бесконечная любовь к этим двоим.

На запястье — инициалы родственной души.

***

кто-нибудь, спасите меня.

Барри собирает боль, как некоторые — конфеты на Хэллоуин. Здравствуйте, не хотите ли двинуть мне поддых своим предательством? О, а ещё заверните в боль и душевные муки, да, спасибо, именно так.

Следующий!

Барри вытаптывает собственные воспоминания; вырывает, как сорняки с грядки. Ироничный прищур ярко-голубых глаз — вон, понимающая улыбка — долой, пропитанный теплом и верой голос — в топку.

Чёрт бы побрал эти глаза, эти губы, этот голос.

Барри привык, что он бракованный, что его «H.W.» на запястье не нашло обратного адресата; он вглядывался, он проверял, он надеялся, пряча буквы под ремешком часов, кожаным браслетом, костюмом — под чем угодно, лишь бы, господи-боже, никто не узнал. А потом Эобард сбросил маску и всё встало на свои места.

Знакомьтесь: Барри Аллен, бракованный человек, всю жизнь пытающийся сбежать.

Знакомьтесь: мальчик, у которого не выходит.

А потом появляется Харрисон Уэллс, версия 2.0, улучшенная и доработанная, сарказм и независимость в придачу, фальшивое безразличие и тотальное нежелание привязываться.

Появляется и рушит всё к чертям.

Барри замечает миллиард различий, Барри стремительно сокращает пропасть между ними, толкает в нужном направлении жестами и молчаливой поддержкой, тихим «я прощаю тебя» в темноте лаборатории — делает себе, чёрт возьми, рождественский подарок — осторожными попытками ненавязчиво влезть в личное пространство, мимолётными напоминаниями, что Харри может ему верить, что он может верить Харри, что уже доверился и пути назад нет — сломан, уничтожен, стёрт в пыль. Харрисон постепенно открывается, исчезает постоянное напряжение в плечах, всё чаще появляются улыбки — и Барри расслабляется тоже, чувствуя себя в относительной безопасности.