Знакомьтесь: Барри Аллен. Человек, который не теряет надежды.

Харри говорит что-то об осторожности, злится, что Флэш так глупо жертвует собой, хлопает ладонью по столу, выдавая беспокойство. Барри ничего не может поделать с улыбкой, откидываясь на спинку стула, теряет бдительность, и заветные буквы резко очерчиваются в ярком свете ламп. Уэллс замолкает на полуслове, складывает руки на груди, и предельно спокойно спрашивает:

— Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Барри испуганно молчит, натягивая рукава на подрагивающие пальцы, отводит взгляд. Он хорошо изучил Харри, знает, что тот тоже собирает боль по всем закоулкам, но пытается противостоять, а не сбегает, оттягивая момент истины.

Может, стоит хоть раз взять пример с него и признаться — честно и хотя бы себе — в том, почему продолжает верить; почему поверил вообще.

Барри зажмуривается, набирает побольше воздуха в лёгкие, будто собирается разогнаться и пройти сквозь стену, избавляясь от тикающей на руке бомбы — и хрипло отвечает:

— Здесь и так всё ясно.

Уэллс качает головой, горько усмехаясь, спрашивает:

— Ты поэтому мне поверил?

Аллен вглядывается в чужое лицо, плавно поднимается, подходит ближе, хватаясь за тёплые руки, бросается словно в омут с головой, шепча:

— Я поверил тебе потому, что это ты. Не он, Харри, никогда им не был и не станешь. Ты тот доктор Уэллс, которому суждено быть моим.

Он поднимает рукава чужого свитера вверх, отчаянно боясь снова столкнуться с гладкой кожей на красивых руках, и у него подкашиваются колени, когда он видит.

Знакомьтесь: Харрисон Уэллс, версия 2.0, улучшенная и доработанная.

Харрисон Уэллс с долбанным «B.H.A.» на запястье.

========== Артур/Мерлин. ==========

Комментарий к Артур/Мерлин.

Юмор, Флафф, Hurt/comfort, AU

-XXI век;

-Моргана прекрасная и язвительная сестра;

-Мерлин – компьютерный гений, фанат науки и фотографии;

-Артур – всё та же заноза в заднице, успешный руководитель компании и благородный осёл;

-У соулмейтов одинаковые родимые пятна.

Гаюс говорил как-то, что первый шаг к решению проблемы – признание того, что у тебя есть проблемы.

(правда, они тогда говорили о квантовых частицах, и Мерлин отчаянно не желал соглашаться с тем, что немного напутал со всем этим, но, в конце концов, физика – его хобби, а не специализация, так что тут случается всякое)

Хорошо. Ладно. Мерлин готов признаться хотя бы себе в том, что у него проблемы. Одна огромная, грандиозная, ни с чем не сравнимая заноза в заднице, и имя ей – Артур Пендрагон.

Мерлин раздражённо прикрыл глаза, вспоминая этого засранца, а когда открыл, заметил, что едва не проехал свою остановку. Он подхватил с пола рюкзак, вскочил на ноги, путаясь в наушниках и собственных конечностях, зацепился кедами за чью-то сумку, пробормотал извинения и, наконец, вывалился вместе с толпой из вагона, вовремя успевая подхватить съехавшие с носа очки. Он перевёл дух, закидывая рюкзак на плечо, и это, чёрт возьми, именно то, чего он не должен был сейчас делать. Ему надо выходить на левую сторону, но толпа упорно выносит его направо, и, ей-богу, он не может сейчас просто так взять и развернуться, поэтому смиренно доходит до верха лестницы и только тогда поворачивает обратно.

И надо же ему было именно в этот момент столкнуться нос к носу с Пендрагоном!

– У тебя что, сломалась машина? – не думая, сказал он, и, господи-боже, это определённо не то, что он должен был говорить своему начальнику, случайно встретив его в метро (хотя Артур всё же больше друг, чем начальник, но всё равно).

Артур прищурился, критически оглядывая его с ног до головы, а потом спокойно спросил:

– Мерлин, скажи мне, будь так добр, что прописано в твоём контракте о твоём внешнем виде?

– Никакого дресс-кода, – радостно сообщил Эмрис, удобнее перехватывая лямку рюкзака. – Я работаю в IT-отделе, если ты не помнишь, мне необязательно придерживаться делового стиля одежды, потому что когда я взламываю системы твоих конкурентов, им всё равно, как я выгляжу. Даже если я буду в пижаме с единорогами, Артур, я тебя уверяю – им будет не до этого.

– У тебя есть пижама с единорогами? – тут же удивлённо спросил Пендрагон, и Мерлин весело на это фыркнул.

– Есть, можешь не сомневаться. И если что, нам в другую сторону, – он махнул рукой, показывая направление, и Артур тут же самодовольно улыбнулся.

– Я ориентируюсь в метро, Мерлин. Я шёл в Старбакс.

– Оу. Утренняя порция кофе, точно. Неужели Гвен не может принести тебе чашку кофе?

– Она, знаешь ли, находится в том положении, когда все стараются поменьше её напрягать, если ты забыл, – ехидно усмехнулся Пендрагон.

– Я помню! – тут же обиженно вскинулся Эмрис, и Артур ослепительно улыбнулся.

– Меня чрезвычайно радует этот факт. А теперь позволь мне пройти.

Мерлин послушно отодвинулся в сторону и подождал, пока Артур пройдёт мимо, чтобы украдкой показать ему язык.

То утро в очередной раз доказало ему, что Пендрагон – осёл.

***

На самом деле, он знал Артура всю свою жизнь, потому что их отцы – лучшие друзья и деловые партнёры, и когда Балинор узнал об ориентации сына, он сначала разозлился, заморозил все счета и выставил из дома, а уже потом сел и всё тщательно обдумал. Мерлин никогда не боялся трудностей, поэтому тут же устроился на несколько работ, чтобы иметь возможность продолжить учёбу. Артур встретил его в одной из кофеен, где подрабатывал Эмрис, и предложил свою помощь.

Отец, конечно, спустя какое-то время смягчился и они наладили отношения, но Мерлин настолько привык к комфортным условиям в компании Артура, что упорно не хотел уходить оттуда. Балинор со скрипом принял это решение, так что младший Эмрис продолжал трудиться на Пендрагона, стараясь по максимуму игнорировать тот факт, что отец втайне до сих пор надеется, что его соулмейтом окажется девушка.

Зная собственную везучесть, Мерлин бы не удивился.

Вообще, вся эта ситуация с соулмейтами его сильно напрягала. Эмрис-младший с удовольствием бы прожил без осознания того, что где-то обязательно существует идеально подходящий ему человек. Ситуация с родителями убедила его в том, что это просто красивая сказка, активно используемая повсюду, особенно в кинематографе, однако в реальности родственные души зачастую друг друга абсолютно не понимают. Нет, его родители любили друг друга, просто…

Просто они были слишком разными, и к двадцати трём Мерлин это окончательно понял.

Однажды они даже напились с Артуром по этому поводу. Он тогда жил у Пендрагона, и ему в тот вечер требовалось много, очень много алкоголя, чтобы забыть встречу с родителями (отец продолжал кричать, мама продолжала его успокаивать, Мерлин продолжал делать вид, что всё в порядке). Он валялся на диване, закинув ноги на спинку и пачкая подошвами кед светлую обивку и дизайнерские обои за тысячу долларов, размахивал стаканом с четвёртой двойной порцией виски и жаловался на жизнь. Артур молча приканчивал свою выпивку, а затем повалился рядом, вытянул вперёд руки, удивлённо их рассматривая, и признался:

– Мой отец обожал мою мать, но совершенно ничего о ней не знал. Он однажды на годовщину подарил ей лилии, а мама угодила в больницу на неделю, потому что у неё была чудовищная аллергия на них. А когда она была беременна мной, то он накормил её рыбой. А ей рыбу было нельзя. И он никак не мог запомнить, как зовут её лечащего врача и кто её лучшая подруга. В итоге Мередит узнала о её смерти из газет. Отец даже не знал, что её надо позвать на похороны. Зато когда в завещании оказалось, что ей отходит мастерская мамы – вот тогда он её запомнил.

– Мне жаль, Арт, – пьяно икнул Мерлин, сваливая свои конечности Артуру на колени. – Она была чудесной. Я до сих пор помню её восхитительные пирожные.

– У нас где-то в холодильнике есть пирожные, – пробормотал Пендрагон, рассеянно хлопая Мерлина по руке. – Моргана оставила вчера, помнишь?