Минуту зал сотрясался единодушным смехом. Потом стали наперебой обсуждать варианты, спрашивать, сколько Тони выпил, чтобы прийти к такому решению. На что тот хмурил брови и отвечал, что совершенно трезв, а думал он об этом уже давно. А затем попросил Джарвиса усилить протокол секретности сегодняшнего совещания. Пошли долгие споры, перемежаемые добрым смехом. Тор говорил о массивных кольцах, которые придают солидности и веса в обществе. Стив - о тоненьких и совсем скромных, которые только подчёркивают красоту ладошки и пальчиков девушки. Наташа бросила взгляд на свои ладони и чуть смутилась. Алиса рассуждала о парных кольцах, которые вроде как подчёркивают единство принятого решения. Клинт задумался, но получил ощутимый пинок под столом. Девушка сощурилась и шепнула: “Мне нравится то, что ты подарил”. Её простое тонкое золотое кольцо висело на цепочке с жетонами. Клинт подарил сразу после выписки из больницы. Даже не подарил - вложил в ладонь и ничего не сказал.

- Послушай, Тони, я думаю, Пеппер не важно, какое кольцо ты ей подаришь, даже если сделаешь его сам, - вдруг произнёс до этого молчащий Брюс.

- Хорошая идея, - откликнулась Ал, – вещь, сделанная своими руками, несёт особый сакральный смысл. Вроде как оберег.

- Я должен сделать его сам? – задумался Тони. – А это идея… Хорошо, пока оставим кольца. Какой букет мне подарить?…

Оказавшись, наконец-то в комнате после муторного совещания, Алиса стянула пыльную и порванную на рукаве рубашку. Она повертела любимый клетчатый предмет гардероба, раздумывая, сможет ли зашить незаметно дырку или придётся обрезать рукав. Всё же в вопросах шитья она была не так хорошо подкована, как, например, в готовке. Если подумать, то из всех женских премудростей она освоила только приготовление еды, а всё остальное – стирка, шитьё, уход за домом – оставались за бортом рыболовного судёнышка личного опыта. Нет, она всё умела делать, но на самом начальном уровне. То есть знала, как отстирать кровь и грязь, как пришить заплатку или зашить дырку, но никогда не заботилась о внешнем виде одежды, о декоративных элементах, если таковые имелись, о том, что определенные виды ткани нужно стирать в воде определённой температуры. И привыкла жить в спартанских условиях, могла спокойно заснуть на полу, питаться консервами и полуфабрикатами. Возможно, она ещё не привыкла к новому статусу, не привыкла, что теперь она не просто солдат, что её война закончилась и можно подумать о себе. Может, ещё придёт понятие женственности, может когда-нибудь она станет идеальной девушкой для Клинта. Она хотела изменить мир, так почему бы не начать с себя?

- Нет, ты только подумай! – сзади хлопнула дверь, Клинт в два шага преодолел разделявшее их расстояние, клюнул носом в шею, в наливающийся засос. – Созвал нас всех, чтобы выбрать кольцо. Этот Старк…

- Не сердись. Будь мы в Фиоре, ему бы пришлось идти на охоту. Чем больше добычи, тем достойнее жених. А Френ был единственным охотником-холостяком в деревне, приносил хорошие шкуры… - вдруг засуетилась девушка, начала искать нитки с иголками, вроде можно было ещё зашить рукав.

- У него была ты, - пожал плечами Бартон. – Не думаю, что он променял бы тебя на какую-то другую женщину.

- Спасибо… - неопределённо ответила она. Но такая уверенность ей очень нравилась.

***

Дзынь!

Наташа удивлённо смотрит на осколки чашки под своими ногами. Осколки своей чашки: белой, фарфоровой, привезённой с исторической родины, с голубым рисунком. Чашечка такая тонкая, что почти прозрачная, видно даже, сколько там сталось чая. Нарезающий салат Роджерс оборачивается, удивлённый и разбившийся посудой и ступором Наташи.

- Всё хорошо? – спрашивает он, пока робот-уборщик не торопясь обследует вверенную ему территорию кухни на предмет загрязнений.

- Моя чашка… Разбилась… - как-то растянуто ответила она.

- Да, разбилась. Ничего страшного. Пойдём и купим тебе новую.

- Это была моя любимая чашка! – она всхлипнула и неожиданно залилась слезами. Стив моргнул, ущипнул себя за руку, но ревущая шпионка не исчезала, не смеялась своему розыгрышу.

- Наташа, успокойся. Это просто чашка, - попытался он, но тут же пожалел. Реветь Наташа не перестала, но посмотрела не него так зло, что слова буквально встали комом.

- Неужели ты не понимаешь! Я эту чашку из России привезла! Она со мной где только не была, и ни трещинки! А теперь разбила-а-ась!

Мир подозрительно начал напоминать сумасшедший дом. Хотя, почему только сейчас, он уже давно был таковым. Робот убирал осколки, Наташа ревела, Стив молчал, пытаясь понять, когда же его оглушили или отравили чем-нибудь неведомые враги и когда он переборет этот кошмар.

- Дай мне сгущеночки. В холодильнике на полке стоит открытая, я видела, - неожиданно успокаивается женщина, оттолкнув от себя предложенный свежий овощной салат с зеленью и оливковым маслом.

- Сгущенки? Ты ведь не ешь сладкое… - пытался возразить Капитан, но решил, что ещё одной истерики ему не пережить, послушно достал открытую банку с торчащей ложкой.

- И вон тот кусок курицы захвати. И яблоко, зелёное. Нет, красное.

Наташе не нравится её крем – дорогой, эксклюзивный, с разными маслами и травами. Она открывает баночку, принюхивается и с отвращением отбрасывает от себя. Наташе не нравится её шампунь, раньше она обожала эту марку, а теперь её тошнит и от запаха и от консистенции. Зато шампунь Стива с полынью и мятой пахнет просто потрясающе. Поэтому застукав шпионку в своём душе, увлечённо намыливающей голову, он только позорно сбегает, не решаясь нарушить идиллию. Наташу раздражает жара, поэтому из дома она выходит только вечером, когда они направляются на очередное свидание. Стив ловит себя на мысли, что ему хорошо, что здесь нет ни агента ЩИТ Чёрной Вдовы, нет даже Капитана Америка, нет ни русской шпионки, ни символа страны. Есть Стив и Наташа. Ему нравится это положение вещей, хотя и шутит Старк о том, что его дом превратился в “отель любви”, и что при очередной реконструкции он сделает для них отдельные этажи. Кажется, это было бы правильно, но какой станет Башня в случае, если команда будет расти? Наташа берет его под руку, и Стив благополучно забывает о своих размышлениях по поводу расселения команды. В конце, концов, как уже говорилось раньше, сейчас он просто счастливый человек.

Наташа просит купить ей мороженое, долго стоит у лотка, пытаясь выбрать вкус, но в итоге берёт несколько.

========== Глава 3. ==========

Очень прошу прощения за задержку. Мы не всегда можем делать то, что хочется. Но я думаю, что со всем разобралась, поэтому впредь постараюсь так на долго не задерживаться. С любовью, Анна.

Шальная винтовка давно обжилась на новом месте – в комнате-арсенале Хоукая. Теперь это не тесный душный шкаф, а просторная пластиковая полка, где аккуратно высились поставленные друг на друга коробки с патронами, вились провода зарядки для новых более энергоёмких батарей, лежали в чехлах ножи, а над полкой на специальных креплениях висела сама Шальная и два пистолета. Каждый день заходила хозяйка, вешала винтовку на плечо, брала из коробок патроны и уходила в тир, а затем отмывала оружие до первозданного блеска – всё же адамантиновое покрытие не тускнело. Чаще всего она была не одна, с ней ходил хозяин арсенала, лучник, и на стрельбище они уходили вместе.

Если вы думаете, что Шальная ревновала, то да, ревновала, и ещё как. Но Алиса была счастлива, чипы из её запястий передавали сигналы один лучше другого, она часто улыбалась, и Шальной ничего не оставалось, как смириться и одобрить их отношения. Тем более что в арсенале было много интересного оружия, где-то в углу даже спрятались японские мечи-катаны, и, кажется, к ней неровно дышал Cheytac intervention M200. Похоже, что жизнь налаживалась у них обоих. Эй, красавчик! Расскажи ещё о той миссии в Ираке.

- Так зачем нас вызывает Фьюри? – Алиса поправляет куртку летнего варианта формы, пока едва ли не бегом догоняет Клинта и Наташу в петляющих коридорах ЩИТ. Кое-где проходы идут наклонно, походка получается прыгающей, смешной, подошвы ботинок мягко пружинят. В животе приятное чувство лёгкости, как будто едешь на лифте. Им попадаются на встречу другие агенты, кто-то хорошо знаком самой Ал, поэтому она здоровается, спрашивает о делах, с кем-то останавливается на короткий разговор из двух-трёх фраз.