У нас же – все хотят разом и много. Ради того чтобы подняться – лгут, предают, воруют, становятся раком и на колени. Подняться не стыдно, тот, кто поднялся – становится кумиром, предметом для изучения и подражания. Предложи человеку подняться – и он твой.
И этот купился.
– Веня! Слышь! Сюда иди!
– Чо?
– Иди, говорю, сюда. Тут тема.
Больше он не сказать, ни сделать ничего не успел.
Она ударила его носком туфли по подъему стопы – из всех сил, как только могла. И, пользуясь замешательством и болью – выскользнула из захвата. Георгий учил ее – не пытайся драться, все равно ничего не получится. Ошеломи или испугай противника – а потом либо беги, либо убивай.
А он даже не понял что произошло. Вот она – в его руках, вот – вспышка боли, неожиданная и страшная. А вот – ее нет. Просто нет – руки держат пустоту.
– А… с…а!
– Где она?!
– Не знаю,… уй, б…
Второй украинец с пистолетом начал осматриваться – но у него не было с собой фонарика – критическая ошибка.
А ей надо было к передней двери машины – пистолет у нее был под сидением. В этот момент – зазвонил телефон, лежащий в машине.
– Че там…
– Это в машине!
– Фары включи! Дорогу надо осветить!
Второй украинец сунулся за руль. Свет – высветил дорогу, свет был яркий и они от перепада света ослепли. На мгновение – но этого ей хватило. Она знала, где пистолет. Уронила его под ноги в последний момент, рассчитав, что не заметят – и правильно рассчитала. При внезапном нападении с двух сторон – она вряд ли бы успела.
– Вот она!
Поздно! Темноту разорвали вспышки выстрелов – и тот, кто ее держал, повалился у багажника как подрубленный.
Она перевернулась, перенося огонь на второго. Резко гавкнул Макаров – и тут же загрохотал Вальтер…
* * *
Больно не было. Это было первое ее ранение, если не считать избиений много лет назад – и она не знала, как это бывает. Если ранение не тяжелое, то его обычно не чувствуешь, особенно если только что вышел победителем из схватки.
Она поднялась с земли… он учил ее – никогда не оставляй противника за спиной, если не уверена что он мертв. Надо проверить. Телефон в одной руке, а в другой – пистолет. Яркий, фотографический свет высветил лежащего на дороге у багажника мужика… в ярком свете кровь казалась почти черной… вся левая часть лица в крови. Готов?
Она прицелилась и выстрелила. Брызнула кровь, моментально поглощаемая сухой как порох землей. Теперь – точно готов.
Второй – у этого не было залито кровью лицо – она выстрелила дважды, пошатнувшись от резкой отдачи, но не выпустила из руки пистолет. Тоже готов. И она поняла, даже не проверяя документов – что это они. Менты, с которыми она была знакома лучше чем ей бы того хотелось. Особая порода людей… злобные как крысы, трусливые с сильными и наглые со слабыми…
Совсем не такие, как люди там… те, кто мог пригласить незнакомую и почти не владеющую испанским синьориту разделить с ними домашний обед… совсем не такие как Георгий – надежный, добрый и сильный. Эти – ничего не заслуживали кроме пули в лицо.
Убить плохого человека – это хорошо.
Прошлое, казалось надежно похороненное – возвращалось. На могильном холме без креста, проклятом и забытом – шевелилась земля, ее трясло то ли от холода, то ли от ненависти.
Оружие, средства выживания, документы, деньги, ключи, пища, вода….
Она обшарила карманы убитых, забрала все что могла – но когда попыталась разогнуться, поняла, что не может. Блузка была порвана, кровь медленно капала на землю, сбиваясь в сухие шарики.
Только сейчас – она вспомнила, что еще есть и молодой шейх… он явно не рассчитывал на такую ночь. Выпрямившись – свободной рукой, пришлось опереться о дверь машины – она обошла машину. Шейх – мог сто раз сбежать, у нее не было бы сил искать его в темноте – но он был здесь. Она высветила его мобильным телефоном и он то ли заскулил то ли заплакал. Его трясло от ужаса.
– Пожалуйста…
– Где у тебя аптечка…
Молодой шейх не ответил, его била крупная дрожь.
* * *
Аптечку она не нашла. Как смогла, остановила кровь, сделав тампон из жгута, пришлось пользоваться подручными средствами. Когда она вернулась – шейх как раз набрался храбрости для попытки побега, несильным ударом по лицу она привела его к повиновению.
– Некуда бежать. Поможешь мне и останешься цел.
– Ты что, из МОССАДа?
МОССАД – внушал арабам суеверный ужас.
– Много болтаешь. Видишь, этих двоих? Ты сильный. Сбрось их с дороги. Нельзя их тут оставлять…
– Я…
Она навела на него пистолет. Светало, над морем – уже занималась заря.
– Быстро! Побежишь, выстрелю в ногу.
Шейх выполнил то, что она велела.
– Иди сюда – она сделала движение пистолетом.
Шейх подошел. От ужаса – он уже ничего не соображал.
– Лезь назад, в машину. Ложись на сидение. Накройся пледом, и молчи …
* * *
Запасной вариант – вилла в пригородах. Она добралась до нее, как только над заливом Святого Георгия – окончательно взошло солнце.
Она нажала на клаксон: три – один – три. Ответа нет.
– Ну, давай же… – процедила она.
Три-один-три. Три-один-три.
Ворота распахнулись.
Внутри – вилла, типично арабский двор. Джип, еще один джип, неуместная здесь машина такси. Несколько мужчин – черные очки, бороды. У двоих автоматы. Похожи то ли на бойцов Хезбаллы, то ли на отряд боевиков наркомафии…
Она выбралась из-за руля Бентли. Мужчины смотрели на нее. Солнце – несмотря на то, что только что взошло – било наотмашь с типично ближневосточной яростью.
– Я от Ангела… – проговорила она, чувствуя, как путается сознание.
– Ты привезла?
– Да…
Голова закружилась, она пошатнулась, схватилась за дверцу. Мужчины бросились к ней.
– Эй, эй! Что с тобой?
– У нее кровь.
Голоса доносились как будто издалека…
– Несите ее в дом… Лена ее осмотрит.
Наступило благословенное забытье – кто-то выключил свет.
* * *
– Я сделала все что могла. Обработала рану и вколола тебе кровезаменитель и антибиотик. Это должно помочь. Хорошо, что пуля прошла вскользь, но шутить с этим все равно нельзя. Песок, пот… недалеко и до заражения.
В отряде Кидон – ликвидаторов Моссада – был собственный медик, девушка. Худенькая, высокая, одного с ней возраста, с пышной гривой каштановых волос. Они говорили между собой на русском.
– Тебе надо отлежаться. Два – три дня. С огнестрельной раной нельзя передвигаться.
– Я должна покинуть страну. Меня будут искать.
Девушка нахмурилась, но кивнула.
– Хорошо. Вот еще антибиотик. Через шесть часов надо сделать еще один укол. Ты сможешь сделать укол сама?
– Да.
– Я дам тебе свою блузку. Она маловата, но должна налезть. И она темная, если проступит кровь, сильно видно не будет.
С трудом – она переоделась, встала с койки. Боль осталась, но была какой-то тянущей… как после вырванного зуба.
– Порядок? – типично израильское «беседер».
– Да.
Израильтянка шагнула вперед и обняла ее. Обняла как сестра, которой у нее никогда не было и не будет.
– Будь осторожна.
– И ты тоже.
– Йонни отвезет тебя в аэропорт, но внутрь не пойдет. Не попадись. Если будут спрашивать что с тобой, скажи что отравилась. Удачи.
– И тебе.
Израильтянка отступила на шаг, внимательно оглядела ее.
– Откуда у тебя такой акцент? Ты говоришь по-русски, так же как и я. Мои родители совершили алию из Одессы. Ты не из Одессы?
Одесса….
Она отрицательно покачала головой.
– Нет. Я издалека…
* * *
Ночь на 21 марта 201… года. Воздушное пространство над Персидским заливом
– Забудьте про Израиль.
Сидевший на роскошном диване напротив человек с длинной седой бородой – отрицательно покачал головой.
