Волки, в ожидании ответа принцессы Солнца, смотрели напряженно. Застыл вполоборота даже непоседа Мэллин — лишь подкидывал в руке пряник, будто метательный нож. Грозовая тишина повисла в трапезной. Заяви Лианна об обиде — обошлось бы без дуэли, невежу порвали бы на месте, но солнечная девочка смолчала, а Фордгалл рассыпался в извинениях, прося прощения за случайную потерю равновесия.

— Рана не дает мне покоя.

Лесной принц нарочито неловко уселся обратно на резную скамью. Затем принялся натягивать перчатки, темно-коричневая замша которых была украшена золотой вышивкой раскидистого дубового дерева. Королевский знак, а ведь он, будучи вересковым ребенком, не имел на него особого права. Виновато улыбнулся и протянул ладонь Лианне:

— Но я готов отрубить себе руку, лишь бы не огорчать вас, моя принцесса. Примете ли вы извинения вашего покорного слуги?

— Разумеется, принц Фордгалл. Я принимаю ваши извинения и не держу зла ни рукой, ни сердцем.

Полная форма прощения! Темно-карие глаза лесовика сверкнули оранжевым, а полные губы сложились в довольную улыбку.

Волки, ворча, начали возвращаться на свои места, продолжая поглядывать на Фордгалла.

Лианна порозовела от волнения, и Мидир ее понимал. Головы сносили и за меньшее! Она обратилась к Мидиру, прижав руки к груди:

— Дорогие хозяева, владыка! Не стоит придавать случившемуся большого значения. Я прощаю принцу Фордгаллу его невольный промах, тем более, он пострадал из-за меня.

Еще немного, и начнет извиняться за милягу Фордгалла перед «добрыми волками», как она их величала. Без сомнения, дети Солнца иногда видели в окружающих только свет.

Этайн потянула за локоть Мидира и он неохотно кивнул.

Воган ухватил за руку пробегавшего мимо помощника, шепнул что-то, и трехсотлетний верзила важно встал за спиной тридесятого лесного принца бдить чужую честь и удержать лесовика от очередного «ненамеренного» оскорбления.

Рановато Фордгалл начал приручать солнечную девочку. Или это разыграно для Джилроя? Если Фордгалл, кроме вожделения, и питал какие-то чувства к Лианне, они стояли далеко после желания занять солнечный трон и вырвать победу у второго по значимости принцем Благого Двора.

Небесный витязь не ревновал и вел себя ровно, как по отношению к любимой, так и к другу. Да если бы он был уверен в счастии Лианны, то непременно сам вручил бы Фордгаллу ее руку!

Это стремление отдавать, как и странная похожесть на Джареда, неприятно задевали Мидира.

— В вашей воле исцелить любую рану, моя принцесса. Сегодня дивный день для лечения и всевозможных благих решений. Я очень, очень надеюсь на это, — многозначительно произнес лесной принц, склоняясь ближе, но не пересекая границу вежливости.

— Что воля, что нево-о-о-оля, о-одна благая до-о-оля, — пропел Мэллин и, обернувшись, крикнул Вогану: — А можно пирожки?

— Пирожки закончились, мой принц, — ответил тот не оборачиваясь, поправляя что-то на дальнем столе, служившем временным пристанищем грандиозного количества закусок.

— Видно, пошли на кого-то войной, — хихикнул Мэллин и крикнул задорно вслед уходящему Вогану: — Тогда пряников побольше!

Громадный волк счел нужным ответить:

— Сладкое посреди первых блюд не положено!

— Ты слышала? — Мэллин подмигнул Лианне. Отодвинулся со скрипом от стола и начал жонглировать припасенными пряниками.

Для волков его выверты были привычными, принцу прощали то, что не прощали никому, а вот внимание солнечной девочки, лесовика и небесного витязя он приковал намертво. И расцветал от этого. Приосанился, подхватил пряники в одну руку и, наставительно грозя указательным пальцем другой, повторил:

— Во время перемены блюд вмешиваться со сластями запрещено!

Фордгалл продолжал настороженно зыркать на Мэллина и хоть немного отвлекся от солнечной девочки. Лианна опустила взгляд в тарелку и начала ковыряться в зелени двузубой вилкой. Джилрой, словно в поддержку, тоже принялся за свою остывшую рыбу. Заинтересованная странным поведением полюбившейся ей принцессы, Этайн поела за компанию с Лианной и Джилроем, отчего Мидир мысленно поблагодарил этих ши с их трагичной любовью. Разговоры за столом оживились, гости и хозяева оценили яства, над которыми Воган, по просьбе советника, расстарался отдельно.

Перемена блюд следовала одна за одной, трапеза стала настоящим пиром, и Мидир, в отличие от многих, понимал, ради чего все это затеяно. День помолвки соблюдался с точностью до буквы. Фордгалл тоже думал о подобном, раз косился подозрительно на Джилроя, Мэллина и Вогана, упуская из виду действительного зачинщика происходящего.

Советник восседал по левую руку от Этайн. Ничего не ел, на гостей не смотрел. И слава Лугу: его взглядом можно было замораживать воду. Ещё через волка от него сидел Алан, далее вертелся брат. Принц должен сидеть подле короля, но Мэллин сам выбирал себе место, и с этим тоже все давно смирились.

Сначала он попытался удержать ложку носом, когда не вышло, слепил из хлеба человечка, а затем показательно откусил ему голову. Фордгалл сжимал зубы и тяжело дышал, Лианна качала головой, Мидир с трудом сдерживал улыбку: коричневый символизировал Дом Леса, но кто рискнет упрекнуть каравай в его природном цвете?

Трапеза завершилась, волки поднялись и разошлись по залу. Поварята вынесли сладости, расставили на круглом столе, а Фордгалл отошел к камину, увлекая за локоток еле заметно упирающуюся Лианну. Если Мидиру не показалось, она пару раз порывалась обернуться и так же пару раз дергался в её сторону Джилрой. Эти двое чувствовали друг друга как самих себя и все равно оставались верны порядкам своих Домов!

Теперь Мидиру стало понятно, отчего Джаред настаивал, будто Лианна погаснет без небесного витязя. Потому что их любовь уже состоялась.

Этайн зябла в Черном замке без его тепла, и Мидир усадил ее в уютное кресло рядом с камином, самолично набросив на колени меховую накидку. Жена, завладев его рукой, быстро и незаметно прижала ее к щеке, к губам, а потом опустила его ладонь на свое плечо. Подняв голову, привычно ласково улыбнулась ему, а затем тоже обратила свой взор на солнечную принцессу.

Лианна, гордо выпрямившись, стояла напротив Фордгалла — ровно на судном месте! — и кусала губы.

— Принцесса, вы поразмыслили над моим предложением? — коренастый лесовик тяжело навалился на резную спинку. — Я готов повторить свои обещания и ещё раз заверить вас в исключительной благости своих намерений!

Он нахмурился и вымученно вздохнул, а в глазах мелькнуло выражение затаенной муки: напряженные мышцы, на момент дольше прикрытые глаза, легкий вздох невпопад…

…и эхом прозвучал вздох боли Лианны.

Мидир много раз становился свидетелем того, как ши и люди жертвуют собой. Возможно, при других обстоятельствах он бы поаплодировал таланту Фордгалла оборачивать в свою пользу даже чувство вины и долга, но теперь был готов сам оборвать намечающуюся помолвку.

Этайн, словно ощутив его досаду, сочувственно погладила ладонь, и Мидир задышал вольнее.

— Да, я решила, — произнесла через паузу Лианна, не замечая, как быстро пропали приметы потаённой боли Фордгалла.

Ну еще бы она заметила. Сама-то душевную муку не разыгрывала.

Неловко, в несколько движений, Лианна стянула с шеи длинный, расшитый золотом платок. Помяла в руках.

Джаред стремительно окинул весь зал взглядом и помрачнел, явно не увидев того, что искал. Медленно опустил руку к ножнам, перехватывая кинжал за лезвие.

— Поверь, ты будешь счастлива со мной, — торопил события Фордгалл, опять припав на здоровую ногу.

Лианна, кинув прощальный взгляд на Джилроя, сжимавшего широкий пояс двумя руками, и протянула шарф лесовику:

— В присутствии короля и королевы Благого Двора, чье слово — закон для всех, осознавая всю тяжесть сделанного и сказанного, принц Леса Фордгалл, я прошу, прими… — прямо между тонкой кистью принцессы и широкой ладонью лесовика пронеслась молния, и ткань перехватила чужая рука.