– Что-то, связанное с… микрофонами?

– А, этот. Да, думаю, ты в нём участвовал.

– Он как-то по-крутому назывался…

– Проект «Ясность».

– Точно! Так вот, я помогал тебе в нём до того, как меня пырнули, и… я не знаю, в этом-то всё и дело. Может быть, я участвовал в нём и после?

– Честное слово – не помню, – сказал Менно.

– Конечно. Но ты не мог бы проверить свои записи, посмотреть, нет ли среди них чего-нибудь обо мне, относящегося к этому периоду? Мне нужно хоть что-нибудь, что подстегнуло бы мою память.

– Конечно, я посмотрю.

– Я должен был формировать долговременную память в течение моего… моего «тёмного периода». Иначе как бы я мог функционировать?

– Наверное.

– А у меня тогда был семестровый курс по научной фантастике, с января по апрель. Требовался обязательный курс английской словесности, и этот мне показался меньшим злом по сравнению с «Канадской литературой».

– Ха.

– Так вот, я обнаружил, что список обязательного чтения для этого курса до сих пор есть в Сети. По-видимому, мы все прочитали роман об инженере-биомедике, который находит научные доказательства существования у человека души[15], – но я не помню, чтобы когда-либо его читал; я знаю, о чём он, лишь потому, что нашёл его сегодня на Амазоне.

– Ну, во времена моего студенчества не раз и не два бывало так, что книга из обязательного списка оставалась непрочитанной.

– Да, но я делал доклад по этой книге. Я нашёл файл с докладом – он до сих пор валяется у меня на диске.

– А ты не мог, скажем, купить его? Заказать на одном из тех сервисов?

Я поднял руку, останавливая другие возможные предположения такого рода.

– Конечно, конечно, ты можешь объяснить каждый из этих примеров по отдельности. Но все сразу? Шесть месяцев внешне нормальной жизни без формирования воспоминаний? Этого не объяснить никак.

– Хорошо, – сказал Менно. – Но, знаешь ли, Джим, если то, что не даёт тебе вспомнить этот период, имеет не физическую, а психологическую природу, то…

– Что?

– Если твоё подсознание что-то подавляет, может быть, лучше просто смириться? В конце концов, сейчас ты в полном порядке, ведь так?

– Думаю, да.

– Пропавшие воспоминания никак не влияют на работу и личную жизнь?

– Не влияли, пока прокурор не разорвала меня в клочья.

– Ну, просто имей в виду, что лекарство может быть хуже болезни. – Пакс по-прежнему лежала у ног Менно, но её глаза теперь были закрыты. – Иногда лучше не трогать спящую собаку.

Пакс действительно выглядела довольной жизнью. Но я, вставая, покачал головой.

– Нет, – ответил я. – Я так не могу.

Глядя в окно моей гостиной, выходящее на Ред-Ривер[16], я думал, что, возможно, был несправедлив тогда в аэропорту Атланты. Если «Фокс ньюс» был занозой в заднице у любого демократа, которому не повезло занимать государственную должность в Соединённых Штатах, то, вероятно, будет справедливым утверждать, что «Си-би-си» примерно так же досаждала любому злосчастному консерватору, пытающемуся делать свою работу в этой стране. Ирония ситуации состоит в том, что «Си-би-си» – государственная вещательная компания, которой владеет и управляет, пусть и на расстоянии вытянутой руки, федеральное правительство. Барак Обама мало что мог предпринять против нападок «Фокс ньюс», но правительство консерваторов в Оттаве год за годом откусывало от «Си-би-си» по кусочку, и даже после того, как Харпер, наконец ушёл в отставку, трудные экономические времена не позволяли восстановить финансирование на прежнем уровне.

У меня было включено «Си-би-си Радио-1». Женский голос вещал:

– Хотя попытка взорвать статую Свободы была предотвращена в эти выходные, выяснилось, что двое неудачливых террористов, оба – граждане Ливии, проникли в Соединённые Штаты из Канады, перейдя из Онтарио в Миннесоту в районе озера Лесного одиннадцать дней назад. Это уже второй раз в этом году, когда террористы из Ливии проникают в США через Канаду. Президент Кэрроуэй был явно недоволен на своей пресс-конференции сегодня утром.

Голос диктора сменился президентским:

– Я выразил свою глубочайшую озабоченность по этому вопросу премьер-министру Джастину Трюдо. Вероятно, если бы убийцы следовали в противоположном направлении, он воспринял бы это более серьёзно.

Выпуск новостей перешёл к следующей теме, когда мой айфон проиграл заставку к «Jeopardy!»[17], – это означало, что звонок переадресован с моего рабочего телефона в офисе, номер которого опубликован на университетском сайте. На экране появилась надпись «КД Гурон» и номер с региональным кодом 639[18], которого я не знал. Я выключил радио и принял звонок:

– Алло?

Странная тишина, затем неуверенный женский голос:

– Привет, Джим. Я в городе и подумала, что хорошо бы повидаться.

– Кто это?

– Кайла. – Секундная пауза. – Кайла Гурон.

Это имя ни о чём мне не говорило.

– Да?

Её тон внезапно стал ледяным:

– Прости. Мне казалось, ты будешь рад меня услышать.

Разговаривать по телефону и гуглить на нём же не слишком просто, но, к счастью, мой лэптоп стоял включенным на столе в гостиной. Я зажал айфон между щекой и плечом и вколотил её имя в поисковую строку.

– Да, – сказал я, – конечно, я рад тебя услышать… Кайла. Как у тебя дела?

Первый же линк вёл на статью о ней в Википедии. Я щёлкнул по нему, и открылась статья с фотографией непривычно хорошего для Википедии качества, изображавшей красивую белую женщину лет тридцати пяти.

– Ну, – ответила Кайла, – столько лет прошло, Джим. С чего и начать? Ну, то есть у меня всё в порядке, но…

– Ага, – сказал я, всё ещё пытаясь тянуть резину. – Столько лет. – Первая строка гласила, что она «занимается исследованиями сознания в «Канадском источнике света», что звучало как какая-нибудь эзотерическая секта.

– Я приехала на симпозиум в Университет Виннипега. – Это второй университет в городе. – И в общем, увидела твоё имя в сегодняшней газете и подумала… дай, думаю, позвоню. Может, ты захочешь посидеть за чашкой кофе, поболтать…

Я прокрутил статью вниз: «…получила степень магистра (2005) и доктора философии (2010) в Университете Аризоны после обучения в Университете Манитобы (1999–2003)…»

– Да! – сказал я – наверное, слишком громко. Мы учились в Манитобе в одно и то же время – включая мои пропавшие шесть месяцев. – Конечно!

– Здорово. Когда тебе удобно?

Я хотел сказать: «Прямо сейчас!», но вместо этого предложил:

– После полудня у меня весь день свободен.

– Давай в час? А где? Я взяла машину напрокат.

Я назвал место, мы распрощались, и я положил телефон на деревянный стол; рука при этом подрагивала.

Я сделал глубокий вдох. До встречи с Кайлой у меня оставалась пара свободных часов, и в случае, если моя потеря памяти и правда связана с ножевым ранением, логично было бы начать с расследования этого инцидента.

Обычно для того, чтобы получить доступ к медкарте пациента – даже своей собственной, – нужно прыгнуть сквозь множество обручей, но, к счастью, я знаком с одной из штатных психологов в больнице в Калгари, в которой когда-то лечился; мы с ней вместе работали в Канадской психологической ассоциации. В Виннипеге был полдень, но в Калгари только одиннадцать, так что время для звонка показалось мне подходящим. Я нашёл в списке контактов тот, что был мне нужен.

– Кассандра Чун, – произнёс знойный голос мне в ухо.

– Сэнди, это Джим Марчук.

Искренняя радость:

– Джим! Чем могу помочь?

– Я надеялся, ты сможешь обойти кое-какую бюрократию. Мне нужна копия моей медицинской карты.

– Твоей собственной? Думаю, с этим проблем не будет. Ты здесь лечился?