Надо было немедленно решать. Корабль дальше и дальше уходил от берега…

— Господа, — обратилась Анжелика через голову турка к торговцам. — Все вы временно стали компаньонами на этом судне. Я прошу вас повернуть корабль к берегу и высадить меня там. За это я дам вам две тысячи золотых луидоров…

Греки и итальянцы придвинулись ближе. Турок метнулся к Вельварту и стал вполголоса что-то ему рассказывать. Вельварт внимательно слушал его и косился на Анжелику.

— Скажите капитану, чтобы он повернул судно к берегу, и я немедленно отдам вам деньги…

Итальянцы, понимавшие по-французски, стали что-то с жаром объяснять грекам.

— Эй, капитан…!

— Повторите, что она предлагает…

— Я согласен. Пусть поворачивает… — зашумела палуба.

Капитан поднял руку. Шум протестующе всплеснул, но постепенно стих.

— Господа, — начал капитан Вельварт. — Я командую на корабле и выполняю волю моих хозяев. Вы все знаете, что мы должны до начала штормов пересечь два моря, в противном случае наш товар просто погибнет. Я не собираюсь слушать ничьих советов…

В это время толстый турок, оставивший Вельварта на капитанском мостике, вынырнул из толпы совсем близко, пробрался к Анжелике и зашептал ей на ухо по-турецки:

— Молчи… Никому ничего не давай… Ночью подойдем к берегу и высадим тебя…

«Конечно же, они постараются меня зарезать», — подумала Анжелика.

— Я не хочу просто на берег. Мне надо в порт, — громко ответила она.

— Замолчи… — зашипел турок, воровато и вместе с тем нагло оглядываясь. — Все сделаем, только молчи… Иди к себе вниз…

— Эй, капитан! — крикнул кто-то из итальянцев. Пока будем думать, пусть уберут паруса.

Греки и итальянцы столпились вокруг Вельварта, они не хотели упускать возможности хотя бы немного подзаработать.

— Я ничего не буду убирать, — заявил Вельварт. — Кроме того, мне интересно, зачем ей вдруг понадобилось поворачивать корабль, только что вышедший в море. Вы ведь знаете, что вокруг неспокойно. Там — Рескатор, здесь — казаки… Не подослана ли она?

Несколько подозрительных взглядов царапнули Анжелику из толпы.

— Иди, иди… — подталкивал Анжелику толстый турок. — Иди отсюда и жди…

От него надо было избавляться, и Анжелика, нагнувшись к его уху, прошептала:

— Если еще раз прикоснешься ко мне, я выцарапаю тебе глаза и откушу твой красный нос.

В подтверждение своих слов она с самым зверским видом клацнула зубами.

— Аллах… — отскочил от нее турок и бросился обратно к Вельварту с криками. — Она сумасшедшая… Она не в себе…!

— Мне подозрительна эта беготня, — сказал высокий усатый грек в маленькой красной шапочке. — Эй, вы что? Хотите все забрать себе?

Это подлило масла в огонь. Итальянцы, страстно жестикулируя, лезли на Вельварта, чуть ли не верхом садились на него. Греки обступили толстого турка. Тот отталкивал их, ругался и плевался.

— Бунт… — вырвалось у Вельварта, но он вовремя одумался, так как неосторожные крики могли побудить людей и вправду взяться за оружие.

Моряки бросили свои посты и, раскрыв рты, наблюдали за происходящим на капитанском мостике и вокруг него.

— Хорошо, — перекричал толпу Вельварт. — Спросите у нее, зачем ей надо на берег?

— Это ее дело…

— Поворачивай…

— Не тяни время, — ответили голоса.

Усатый грек поднял руку, остальные греки смолкли.

— Ладно, пусть она скажет, зачем ей надо на берег.

Греки, как по команде, обернулись к ней и уставились, ожидая ответа. Постепенно смолкли итальянцы.

— В подзорную трубу, которую мне дал капитан, я увидела своего мужа, которого ищу много лет. Я увидела его на берегу возле порта. Поэтому мне надо вернуться, — проговорила Анжелика.

— Ты слышал? — обратился усатый грек к Вельварту.

— Конечно, слышал, — издевательским тоном ответил тот. — А теперь послушайте меня. У этой женщины, действительно были два мужа. Одного из них сожгли на костре как колдуна, а другому на войне оторвало ядром голову. Интересно, которого из них она могла увидеть здесь в порту? Я говорил и повторяю вам — эта женщина не в себе. И рисковать нашим грузом из-за ее прихоти я не намерен…

— Это правда? — обернулся усатый грек к Анжелике.

«О, господи! Зачем им все это надо знать…?» — подумала она.

— Послушайте… Пусть я кажусь вам сумасшедшей, пусть господин Вельварт расскажет вам еще сотню таких же интересных историй, но деньги, которые я вам даю, настоящие… Какое вам дело до остального? Доставьте меня обратно в порт и я немедленно дам вам две тысячи золотых. Умоляю вас… — она умоляюще прижала руки к груди и вдруг с ужасом ощутила, как совершенно незаметно и неожиданно, за какие-то дни налилась ее грудь, как чувствительна стала…

Вся утренняя дурнота, все иные признаки стали предельно ясны Анжелике. «О, боже! — мысленно вскричала бедная маркиза. — Я беременна и… сама не знаю, от кого…»!

Все окружающее стало для нее абсолютно безразлично. Пошатываясь, она повернулась и, не разбирая дороги, пошла к себе в каюту.

Молчаливый слуга ждал ее у дверей. Он пропустил Анжелику, плотно закрыл за ней дверь, а сам остался снаружи. Маркиза медленно опустилась, а потом упала на узкую койку и обреченно закрыла глаза. «Все кончено, — подумала она. — Такой развязки я ожидала меньше всего… И нет никакого выхода…»

Спасительное беспамятство на некоторое время овладело несчастной женщиной. Представилось, что она еще на берегу, что никакой беды нет. Она знала, что ее муж где-то здесь, поблизости, причем и ее муж, и знаменитый Рескатор были одним лицом. Она торопливо шла вдоль длинного забора, который должен был скоро кончиться, и за ним открывался белый загородный дом, где ждал ее муж… Она несколько раз приходила в себя, но снова отключалась, проваливаясь в подобие сна, как в спасительную, черную и мягкую нишу.

Стук заставил ее вернуться к действительности. Она подняла тяжелую голову:

— Что там?

Слуга-литвин, заглянувший в дверь, на смеси польского и татарского сказал, что какие-то господа хотят видеть ее.

— Пошли их к дьяволу, — и она вновь уронила голову на подушку.

— Они про деньги говорят…

Анжелика со стоном приподнялась:

— Хорошо. Пусть войдут.

Слуга отступил и жестом пригласил невидимых пока гостей. Вошли усатый грек и два итальянца, за ними, озираясь, протиснулся толстый турок. Анжелика поднялась и встретила их стоя.

— Что вам угодно, господа?

Гости оглядели каюту. Усатый грек шагнул вперед и, прокашлявшись в кулак, сказал на ломаном французском:

— Простите, госпожа, но там говорить, что вы сумасшедшая. Вы показывать деньги, и мы вам верить. Понимаете?

«Чего им нужно? — думала Анжелика, с трудом вникая в смысл слов. Ах, да…»

— Открой чемодан и покажи им деньги, — велела она слуге.

Тот молча подошел и открыл чемодан. Гости не тронулись с места, им и так все было видно. Грек поклонился и дал знак уходить. У дверей итальянцы не выдержали и стали с криками хватать турка за одежду. Турок вырвался и убежал.

«Пошли вы все к черту,» — подумала Анжелика и опять опустилась на койку. Нежданный визит оторвал ее от чудных видений. Как не хотелось возвращаться в реальную жизнь!

Слышно было, как наверху усилились крики, там забегали, затопали. Корабль двигался медленно, постоянно меняя курс. Анжелика попыталась снова уснуть или забыться. Ничего не получалось. Шум и топот настойчиво лезли в уши. Поскольку отключиться было невозможно, она начала прислушиваться, думать и анализировать.

Естественно, турок и Вельварт, обуянные жадностью, не хотят высаживать ее, чтоб потом, поторговавшись с ней наедине еще, заполучить все деньги и ни с кем не делиться. Греки и итальянцы не прочь разделить все поровну. Труднее всех сейчас приходится турку, он один из хозяев корабля, на него давят. Дело затягивается, корабль уходит от берега дальше и дальше… А что ей, собственно, делать на берегу? Как она заявится к мужу? Что скажет? Как объяснит? Стиснув зубы, она перевернулась лицом вниз и, пряча лицо в подушках, горько заплакала.