— Итак… — она закинула руки за голову и обернулась к двери.

Появился мэтр Сизье, лицо его подергивалось. Он подошел к кровати, остановился в нерешительности, отошел в уголок и стал поспешно стаскивать с себя одежду, зацепился и запрыгал на одной ноге, жирное тело его заколыхалось. «Довольно мерзкое зрелище,» — отметила Анжелика.

Раздевшийся до нага мэтр как-то боком подобрался к кровати и присел на краешек ее, затем снова встал.

— Что с вами? — холодно спросила она.

Сизье молча всплеснул руками и заметался по комнате. Сквозь дверь проникал слабый свет горящих свечей, и даже в полумраке заметно было, что торговец то бледнеет, то наливается кровью. Он был бессилен…

«Еще не заплатит…» — подумала Анжелика.

— Идите сюда. Смелее…

Сокрушенный мэтр Сизье робко приблизился, прикрываясь руками.

— Присядьте. Да уберите вы ваши руки…

Через несколько минут мэтр почувствовал себя лучше и, боясь растерять появившуюся упругость, торопливо набросился на Анжелику. Кресло, прислоненное к кровати и нетвердо стоявшее на полу, своим дребезжанием создало звуковое оформление этого поспешного акта:

— Т-р-р-р-р-р-р-р-р-рыть…

И Мэтр Сизье со сдавленным писком отвалился в сторону. «На кого он похож? На кролика…»

— Все? — деловито осведомилась Анжелика.

Он молча и злобно сопел.

Анжелика приподнялась и села. Щеки ее горели. Она закрыла лицо руками и постаралась успокоиться. Ее тошнило. Сглатывая соленую слюну, она нашла силы сказать:

— Успокойтесь. Впереди у нас целая ночь. Ночь любви…

Но осрамившийся торговец хотел как-то компенсировать свой плачевный дебют.

— Я думаю, что наша ночь затянется… — проговорил он ворчливо и с вызовом.

— Что это значит?

— Я не сумасшедший, чтобы выбрасывать такие деньги за какую-то… минуту…

«За десять секунд,» — поправила его мысленно Анжелика.

— Итак…?

— Итак, я заплачу вам за ночь, когда это действительно будет ночь. Я думаю, вам стоит прогуляться со мной в Темрюк…

Анжелика поднялась и молча стала одеваться.

На столе стояли два кубка с вином. Анжелика отхлебнула из одного и вышла. Жажда мести заставила ее улыбнуться слуге:

— Я еще вернусь. Не закрывай…

Обратно она возвращалась, как во сне, но почти не плутала. Было уже за полночь. Окраины спали, лишь портовые кабаки гудели да несколько центральных кварталов. Она поднялась по кривой улочке к дому, где остановилась. Гости все еще шумели. Она прислушалась. Конечно же, обсуждали ее и мэтра Сизье.

— Вот вам и аристократки! Продажные твари…!

— Боже, какой разврат!

— Надо разыграть эту красотку, — предлагал господин Вельварт. — Когда я купил себе чин, у нас на флоте был такой случай…

— Сизье не позволит, — довольно трезвым голосом рассуждал господин Шобер. — Он не любит делиться…

— Зато его величеству пришлось поделиться…!

— Помолчите, Монвилье! Нам известны ваши шашни с маркизом де…

— Клевета! Это клевета, господа! Я вызову на дуэль любого…

— Начните с его высочества. Я сам слышал, как он говорил с…

— Вы, Вельварт? Вы никогда не бывали в Париже!

— Можно подумать, что вы бывали!

— Но какова маркиза! А?

— О, да! За одну ночь она заработает столько…

— Подонки, — прошептала Анжелика.

По темной лестнице она поднялась к себе и прошла в каморку к Мигулину. Было темно, но Анжелика разглядела на фоне окна силуэт человека, сидящего на подоконнике.

— Это ты…?

Человек не отзывался и не двигался. Она на ощупь нашла свечу и зажгла ее. Сидевший на подоконнике Мигулин медленно повернул к ней угрюмое лицо.

— Что? — сказал он. — Пошла звезда по кочкам?

Предельно обострившиеся чувства подсказали Анжелике, что казак пьян, смертельно пьян…

— Ты пьян… — прошептала она.

— Пьян, — гордо ответил Мигулин.

«Все равно», — подумала она.

— Иди за мной. Меня только что смертельно оскорбили. Ты зарежешь этого человека.

— Мне теперь только человека зарезать… — горько рассмеялся Мигулин.

— Лошадей! — не дала ему опомниться Анжелика.

Внизу, в конюшне, он спросил ее:

— Ты оттуда одна ушла?

Анжелика кивнула.

— На одной поедем, — высказал пьяный казак довольно трезвую мысль.

Он заседлал своего золотистого, сел в седло, нагнулся, подхватил и посадил Анжелику перед собой.

Конь пошел, осторожно ступая по каменистой улице. Мигулин покачивался в такт шагам и дышал в щеку Анжелике перегаром. Ехали они молча. Анжелика правила или Мигулин, но конь вынес их к одиноко стоявшему дому мэтра Сизье.

Размеренный стук копыт одиночной лошади, видимо, не вызвал у стражника подозрений, и когда Анжелика стукнула в калитку, он немедленно отодвинул засов, приоткрыл, увидел недавнюю гостью и улыбнулся. Мигулин, прижавшийся к забору вблизи, схватил его за волосы, выволок и ребром ладони ударил по горлу.

— Этот, что ли?

— Нет… Но мы не должны оставлять свидетелей… — прошептала Анжелика.

Мигулин затащил хрипящего стражника внутрь дворика, нагнулся над ним, взял обеими руками за уши и резко крутнул ему голову. Раздался хруст, и страж затих. Мигулин качнулся, но устоял на ногах.

— Иди за мной…

Они поднялись внутрь дома. Мэтр Сизье храпел в спальне, рядом с ним на ковре валялся пустой кубок из-под вина. Анжелика остановилась и помолчала. «Пора…»

— Вот этот, — громко сказала она и указала пальцем.

Мигулин шагнул вперед, но остановился в нерешительности. Вид безоружного и спящего врага привел его в растерянность. Мэтр Сизье проснулся, поднял голову и отпрянул, уперся спиной в спинку кровати…

При первом же резком движении этого человека Мигулин как бы пробудился, он схватил мэтра за загривок, стряхнул с постели, вывернул и заломил ему руку и, потянув сзади за волосы, заставил поднять голову. Потрясенный мэтр Сизье даже не пикнул.

Анжелика молча рассматривала перекошенное от страха лицо.

— Я предупреждала вас, мэтр Сизье, что если вы меня обманете, вас зарежут как свинью….

— Не-е-эт… — прохрипел близкий к обмороку мэтр. — Я за все заплачу…

— Нет. Плевала я на ваши деньги. Вас зарежут. Зарежь его!

Перекошенное лицо мэтра Сизье налилось свекольным цветом. Он несколько раз судорожно зевнул. Мутноглазый Мигулин перехватил его волосы в левую руку, правой рукой достал из-за голенища кожаного сапога нож, закусив губу, полоснул мэтра по горлу и отстранился, держа его голову за волосы на вытянутой руке. Забулькала и полилась кровь… Мэтр забился, но казак крепко держал его…

Вскоре он затих, обмяк. Мигулин выпустил его волосы, и торговец бесшумно повалился на залитый кровью ковер.

— Пошли отсюда, — тихо сказала Анжелика.

Они вышли и остановились на ступенях тихого и темного дома. Мигулин шевелил и тер пальцы левой руки о зудящую ладонь, как будто хотел стереть этот зуд. Он стремительно трезвел, и ему, похоже, обручем боли стянуло голову.

— Мне надо будет скрыться, — сказал он. — Тут — турки и татары, глаза и уши…

— Да, тебе лучше исчезнуть, — подтвердила Анжелика.

Они прошли в калитку и остановились возле привязанного коня.

— Последнее время я часто думал… — дрожащие губы плохо слушались Мигулина. — Думал… Есть грань между служением и сообщничеством… Может быть, из-за незнания этой грани и погибло наше рыцарство. Погибло…

Бред какой-то — подумала Анжелика.

Он рывком заскочил в седло и придержал метнувшегося коня:

— Лошадей продай. Того гнедого татарам не продавай, по тавру узнать могут… Прощай…

Он еще что-то добавил шепотом, но она не расслышала.

Глава 22

Пробравшаяся обратно в свою квартиру и выпившая для успокоения полный кубок вина Анжелика проснулась перед обедом. Ее сразу же огорошили новостью:

— Вы знаете? Мэтра Сизье убили!

— Какой ужас! Когда?

Шевалье де Монвилье и господин Вельварт переглянулись.

— Видите ли, мадам, — начал вкрадчиво де Монвилье. — Мы думали, что вы, видевшая уважаемого мэтра Сизье последней…