— Что делать? Нет никого… — бормотал граф, сопровождавший Анжелику.
— Но почему? Налет? Их поубивали? — спросила Анжелика.
— Не похоже. Все на месте, крови нет, разрушений тоже никаких… Впрочем, после всех этих дел я ничему не удивлюсь, — вздохнул граф.
Жаннетта с подсвечником в руках встретила хозяйку в коридоре:
— Я думаю, что эта комната подойдет вам, сударыня…
Первое, что бросалось в глаза, когда Анжелика и помешкавший у порога граф вошли в комнату, было обилие больших и маленьких портретов, собранных в довольно небольшом помещении, обставленном удобной мягкой мебелью с кушеткой и ночным столиком.
— Хозяин так любил свою коллекцию, что устроил здесь спальню, — усмехнулся граф.
На стенах висели огромные, во весь рост, портреты рыцарей и вельмож, меж ними примостились портреты небольшие и совсем маленькие. Все это располагалось в каком-то своеобразном порядке, логика которого сначала ускользала от Анжелики. Граф подошел к портретам вплотную и читал надписи на некоторых, сделанных на латыни.
— О, да здесь вся местная знать, — сказал он. — Полуботок… Как же! У них тут дворец неподалеку на реке Стрижень… A-а! Вон в чем дело! Посмотрите, маркиза, это же генеалогическое древо!
— Вот этот угол… — указала Анжелика. — Что-то в нем…
— А здесь, если я не ошибаюсь, должен быть сам хозяин, — воскликнул граф, подходя к месту, вызвавшему беспокойство у Анжелики. — Где же он? Это кто? А это?
— Посмотрите, — указала Анжелика. — У этого портрета вместо глаз — отверстия… Какой жуткий взгляд…
— Вы знаете? А это, пожалуй, и есть наш…
Крик и конский визг во дворе прервали их разговор. Граф подошел к окну и выглянул:
— Что там? — выкрикнул он, пытаясь распахнуть окно. — Нет, не поддается… Я сейчас, маркиза…
Граф шагнул к двери. Анжелика вдруг почувствовала смутный страх:
— Постойте, я иду с вами, — сказал она графу. — Жаннетта, милочка, я не смогу уснуть под взглядами такого количества мужчин, хотя это и портреты. Найдите что-нибудь еще…
Граф вырвал из рук ждавшего их в коридоре Яцека факел и быстро пошел вниз по лестнице. При поворотах тени бежали от него, и казалось, что кто-то прячется, отступает за углы. Анжелика сбежала вслед за графом.
— Ну? Что у вас за гвалт?
— Не знаем, пане, — оправдывались слуги. — Копи как взбесились.
Лошади, храпя и прижав уши, сбились в кучу. По напряженным телам их пробегала дрожь. Анжелика обратила внимание на Мигулина: казак, кусая губы, озирался, в руках его наготове было ружье.
— Что это может быть? — спросила у него Анжелика.
— Испугались чего-то… — отвел взгляд казак.
Анжелика отошла от него, поняв, что Мигулин сам в растерянности.
— Мы отвлеклись от главного, — заговорил граф. — Мы так и не знаем, где хозяин…
— Хозяин может быть на раде или в Чернигове, нас предупреждали, — хмуро ответил казак.
— Но почему тогда никого нет и все открыто? — вскричал граф. — Этот чертов сотник богат, как Крез. Кто-то ж должен за всем этим смотреть, или нет?
— Может быть, на них напали и они сбежали? — высказала предположение Анжелика.
— Ну, знаете ли… — фыркнул граф. — Если б местные напали!..
— Все стекла целы, — вздохнул Мигулин. — Какое уж тут нападение!
— А может быть, они просто прячутся, — догадалась Анжелика. — Вспомните, граф! Тот портрет с дырками вместо зрачков… Ведь за ним должно быть пустое пространство!
— Черт! Ведь верно! Гей, хлопцы, больше огня! Все за мной! — командовал граф.
— С вашего позволения я останусь с лошадьми, — крикнул им вслед Мигулин.
Шумной толпой поднялись они опять в комнату-галерею.
— Больше света, — приказал граф, подходя к портрету, вызвавшему такой интерес, и хватаясь за раму.
— О, боже! — вскрикнула Анжелика.
— Что такое? — вздрогнув, спросил граф.
— Он… моргнул…
— Моргнул?!
В следующее мгновение граф вырвал шпагу и с размаху вонзил ее в портрет. Лезвие со свистом ушло в холст по самую рукоясь.
— Значит там кто-то есть! За нами следят! — кричал граф, полосуя портрет крест-накрест.
Анжелике показалось, что сквозь свист шпаги и треск разрубаемого холста пробились какие-то еще звуки: не то стук, не то щелчок. Граф ухватился за свесившийся край холста и рванул на себя…
За холстом на некоторой высоте от пола открылась небольшая камера, темнела железная дверь.
— Литвин… — указал граф.
Огромный волосатый литвин впрыгнул в обнаруженное пространство и с размаху ударил, плечом в дверь. Дверь загудела, но не поддалась.
— За мной, — закричал граф, бросаясь к двери. — В следующую комнату…
Через минуту он вернулся багровый от гнева. Ход к камере за портретом шел из другого крыла строения.
— Я перерою здесь все, — пригрозил граф. — Здесь, судя по всему, целая система ходов, но я ухвачу их, поймаю за хвост.
— В моем отеле в Париже тоже был тайник, — вспомнила Анжелика. — В колодце.
— В колодце!.. Ну конечно же, в колодце! За мной!
И вновь вся толпа повалила во двор.
— Литвин, к вороту! — командовал граф. — Северин, лезь в колодец!
Северин, примявшись, вскочил на сруб и ухватился за цепь. В руку ему дали факел.
— Литвин, опускай…
Северин под мерный скрип ворота скрылся в колодце. Все столпились и заглядывали вниз. Лишь Мигулин стоял у лошадей, все еще не успокоившихся, и поигрывал ружьем.
— Есть… дыра… — донеслось снизу.
— Вытаскивай его, — сказал граф литвину. — Я сам спущусь.
Северина вытащили. Бросив азартный взгляд на Анжелику, граф Раницкий ухватился за цепь.
— Пан, возьмите меня, — попросил его седой Яцек. — Литвин и двоих выдержит…
— Хорошо. Следом за мной спустишься ты. Адью, маркиза, — помахал граф перчаткой Анжелике.
Яцек дождался какого-то знака от спустившегося в колодец хозяина и скользнул по колодезной цепи вниз. В это время вновь всхрапнули и волной сбились в кучу лошади. Они косились все в сторону замка, глаза их в свете факелов отсвечивали красным. Несколько раз всхрапывали они и сбивались, всякий раз меняя направление. Создавалось впечатление, что двор окружает какая-то невидимая сила, либо кто-то крадется под стеной замка по аллее меж двумя рядами подстриженных кустов.
Мигулин взял у одного из слуг факел, передал его выбравшемуся из колодца Северину и что-то тихо объяснил, затем, выждав, когда в очередной раз прянули кони, неслышными прыжками бросился в просвет меж кустами. Северин метнул факел так, чтоб тот упал на расстоянии от казака и осветил аллею. Анжелика видела, как Мигулин влетел в просвет меж рядами кустов и вскинул ружье; подождал и опустил…
— Да что ж такое?… — бормотал он, возвращаясь.
И вновь шарахнулись кони…
— Маркиза, хотите посмотреть жилище местного колдуна? — крикнул снизу граф. — Спускайтесь к нам!
Анжелика, не успевшая переодеть мужской костюм, взялась за колодезную цепь, повисла, стала ловить ногами качающуюся бадью. Литвин стал осторожно опускать ее в темноту.
— Стой… — твердая рука графа подхватила ее и подтянула к слабо светящемуся лазу в боковой стенке колодца.
Лаз был широк, Анжелика с ее невысоким ростом могла стоять в нем, слегка пригибаясь. Осторожно ступая по выложенному плашками полу, граф увлек ее к смутно видневшемуся впереди повороту. За поворотом лаз расширялся, за полузадернутой занавеской угадывалась обычная комната.
— Посмотрите, как живет местный колдун, — усмехаясь, отодвинул занавеску граф. Яцек отошел, давая дорогу, и еще выше поднял факел, освещая довольно просторное помещение.
Посреди тускло освещенной факелом комнаты было земельное возвышение вроде ложи, на нем, покрытом темным панбархатом, стояла небольшая конторка, сплошь уставленная книгами. Книги в черных, тисненных серебром обкладках стояли еще на нескольких полках. Граф прошелся вдоль полок и провел пальцем по корешкам.
— О, здесь бывают чаще, чем в доме. Пыли нет.
Внимание Анжелики привлекла верхняя из книг, лежавших на конторке. Серебряный замочек скреплял бронзовые застежки, рядом лежал серебряный ключ в форме теософского креста. Анжелика потрогала книгу и даже приподняла ее. Книга оказалась чересчур тяжелой.
