Неизвестно как получилось, что пират прознал про каменную принцессу, но Турмалинский тар решил, что она идеально подходит для его плана. Дар определил судьбу драгоценной Армель, в одночасье меняя всю ее жизнь…

Магическое клеймо, знаком бесконечности горевшее на внутренней стороне бедра, зудело неимоверно. Боли уже не было, но неприятные ощущения не позволяли забыться. А забыться хотелось – комната, в которую меня отвели сразу после «церемонии», нервировала. Небольшая, в алых тонах, она была сплошь завалена всевозможными орудиями и инструментами. Страшно было даже подумать, для чего все это здесь находилось. Но больше всего пугала кровать, располагавшаяся в центре. На спинках, в неровном свете двух светил, поблескивали оковы с цепью.

О любви Морского тара, льера Сельтора, к пыткам ходили истории одна страшнее другой. О гареме, размер которого давно перевалил за сотню, – еще ужаснее. Но я и предположить не могла, что увижу все это воочию. И огромный замок, окруженный со всех сторон неприступными скалами. И безымянных рабынь, снующих по «женскому крылу». Даже они бросали на меня сочувствующие взгляды, стоило мне под конвоем рослой служанки появиться в коридоре.

Я всегда считала себя симпатичной девушкой, без яркой красоты, но все же способной заинтересовать мужчин. Невысокая, хрупкая и изящная. Волосы цвета первого снега почти всегда убраны в модную прическу, голубые глаза на фоне светлой кожи сверкали подобно холодным лабитам. Лицо в форме сердца, с высокими скулами и острым подбородком. Так что на недостаток внимания я никогда не жаловалась, хотя, возможно, дополнительным поводом для него было то, что в свои восемнадцать я оказалась весьма завидной невестой. И выгодной. Очень выгодной!

Замужество меня не пугало, об отношениях «после свадьбы» фрейлины принцессы были наслышаны от опытных придворных дам. А некоторые из подружек уже успели познать прелести взрослой жизни на практике. Мне же пока никто не приглянулся настолько, чтобы я забыла о воспитании, девичьей чести и выгодах договорного брака, но целоваться пробовала. Так просто, из любопытства.

Мысли об интимных отношениях вернули меня из воспоминаний. Похоже, скоро я познакомлюсь и с этой стороной взрослой жизни, вот только что-то не хочется. Очень не хочется!

Сжавшись маленьким комочком, я беззвучно роняла слезы, чувствуя привычную боль. Увы, контролировать себя сейчас было весьма сложно. Скатившиеся капельки до пола долетали уже голубыми камнями, гулким стуком нарушая звенящую тишину. Слезы страха… давненько их не было. Родители опекали единственную дочь, одаривая заботой и любовью… И я отвечала им взаимностью.

Стоило мне осознать, что под маской грозного капитана разбойничьей «Бездны» скрывается печально известный тар Турмалинский, как я поняла, что пощады не будет. Поэтому, услышав угрозы в адрес дорогих мне людей, я пошла вместе с пиратами без сопротивления… И совершенно не жалела об этом, потому что выбор между рабством и смертью близких очевиден. Тем более я уверена, что на мои поиски уже отправилась целая гвардия. Все-таки пропажа будущей тарисы Озерской и фрейлины принцессы Аниты – событие чрезвычайное. Впрочем, подозрения, что спасти меня уже не успеют, крепли с каждой минутой.

Гулкий звук шагов постепенно нарастал, заставляя вздрагивать от каждого удара металлических набоек о каменный пол. Наверное, так судьба отсчитывает последние мгновения, что остались до встречи с палачом.

Чем ближе капитан пиратов, наводящих ужас на все побережье, подходил к комнате, тем сильнее становилось желание задавить голос разума и броситься вниз на скалы. Уверена, морские волны, что столетиями бились о камень, с радостью бы приняли меня в свои объятия. Но тело словно одеревенело, и, когда дверь в комнату отворилась, я могла лишь судорожно вздрагивать, ожидая неминуемого…

– Какая рыбка нынче попала в наши сети! – Голос был сильный, с хриплыми нотками. – Ну что же ты плачешь, куколка? Радоваться должна, что удостоилась такой чести! Я очень привередлив, и не каждой посчастливится удовлетворить мой вкус!

Разговоры нисколько не мешали мужчине перебирать орудия пыток, любовно проводя пальцами по каждому из них и примеряясь то к одному, то к другому.

– Ну, чего ты там жмешься? Уже давно должна была раздеться и лежать на постели! Давай-давай, поднимайся.

Я продолжала сидеть неподвижно, не в силах даже вздохнуть. А пират, будто этого и не замечая, приблизился и, вздернув меня на ноги, удовлетворенно улыбнулся. Легкое движение – и мое импровизированное платье из простыни оказалось на полу. На лицо упали белые пряди, словно отгораживая от этого кошмара.

– Пожалуйста, не надо! – взмолилась я, но тихий шепот был проигнорирован.

Зажмурившись, я даже не сопротивлялась, когда Морской тар подтащил к кровати и бросил животом вниз. Сведя мои руки над головой, он неспешно застегнул наручники. Как же я надеялась, что похититель поддастся на женские слезы, и если не отпустит, то хотя бы в отвращении отступит, отложив свои коварные планы до следующего дня. А там бы я что-нибудь придумала. Подкупила бы, в конце концов. Но, увы, пират был привычен и к слезам, и к мольбам.

Что там писал Рейдис в своих статьях по душеспасению? «Если насилие неизбежно, постарайтесь отвлечься от происходящего». Не представляю, правда, как это сделать. Но попробую!

Интересно, а сам ученый попадал в ситуации, когда от насилия можно лишь отвлечься? Одно дело – учить других, и совсем другое – испытать на себе. Я девочка очень нежная и к подобному обращению не приученная. Самыми большими травмами были разбитые коленки в далеком детстве, когда мы с подругами играли в салочки, и исколотые иголкой пальчики, когда матушка пыталась мне привить любовь к вышиванию. Ей это, к слову, не удалось, а вот мне немного помогло в освоении дара: если от боли слезы набегали на глаза, я некоторое время могла сдерживать их трансформацию. Однако сейчас я была так напугана, что страх вытеснил не только иные чувства, но и некоторые навыки, и я со злостью почувствовала, как на покрывало скатились маленькие лазурные лабиты. Лучше бы Морской тар уже приступил к своим пыткам, потому что хуже боли только ее ожидание!

Резкий свист хлыста, рассекающего воздух, заставил вздрогнуть и сделать судорожный вдох. Удара не последовало, но это только пока. Я прикусила губу, чтобы не закричать. Судя по слухам, гуляющим во дворце о таре Турмалинском, он любил играть с жертвой, запугивая до умопомрачения. А когда бедная пленница смирялась со своим положением, понимая, что хуже просто не может быть, пират доказывал обратное. Мастер своего дела… Палач, не знающий пощады.

Я могла начать умолять, обещая золотые горы за свое освобождение, вот только тар, кажется, знал, что я намного ценнее «гор». Как ему стало известно про мой дар, оставалось загадкой, но в то, что предал меня кто-то из близкого окружения, верить не хотелось. Правда, иного варианта я не видела. Только вот кто?

Родители? Единственная и долгожданная дочь стала подарком судьбы, который не продадут ни за какие сокровища мира. Да и зачем им чужие сокровища – когда есть свое, родное.

Нянюшка? Пожилая лия ухаживала за мной с детских лет и хранила тайны, о которых даже мама не знала. Ни за что не поверю, что это могла быть она.

Мастер Жизни… Он наблюдал за мной с момента первого проявления дара, всегда был добрым и заботливым, забирая часть боли и подбадривая веселыми историями. Да и не стал бы родной дядя, который души во мне не чаял, идти на такое вероломство.

Но тогда кто? Кто предал мое доверие, отдав на растерзание чудовищу? Возможно, я никогда этого уже не узнаю…

Холодный металл прижался к обнаженной спине и медленно заскользил вниз, царапая нежную кожу. Правильно… К чему испытывать судьбу и мое бедное сердце кнутом, когда можно часами вырезать узоры острием лезвия? Ведь простор для деятельности так велик… Я стиснула зубы, сдерживая рвущийся наружу всхлип.