На самом деле мы – не родные братья. Мать Макса забрала меня из приюта, куда я попал сразу после того, как попал в этот мир, но она всегда относилась ко мне как к родному. Со временем я привык называть ее мамой, а Макса – братом. Я был готов отдать за них жизнь, только никому бы в этом не признался.

В приюте меня, Сергея Фролова, окрестили Риком. Фамилию Дональд дала приемная мать.

Возле взятого напрокат седана уже отиралось двое мальцов, я свистом отогнал их и сел в машину. Как ни крути, в Гнойник ехать придется. Но, прежде чем начать испытывать судьбу на прочность, решил связаться с Корнблатом. В квартале отсюда была будка телефонного автомата, и я позвонил из нее.

Трубку сняла девушка-секретарша, моментально переключившая меня на босса.

Голос Корнблата звучал тревожно:

– Дональд, вы что-то раскопали?

– У меня есть хорошая новость и плохая. Начну с хорошей. Мертвой вашу жену не видели, но все указывает на то, что она где-то в Гнойнике.

– Я не ослышался?

– Увы.

– Что вы собираетесь предпринять?

– Собираюсь отработать ваш чек.

– Если речь идет о деньгах, я готов выписать еще один… на любую разумную сумму.

– Не все проблемы решаются деньгами, но я учту ваше предложение.

– Держите меня в курсе.

– Можете не сомневаться.

Я повесил трубку. Служебный револьвер остался в участке, но плох тот коп, у которого нет левой «пушки». В бардачке прокатного седана уже давно валялся пистолет, отобранный у уличного грабителя. Я по своим каналам пробил оружие, и оно было чистым, нигде не засветилось, так что его ношение опасности для меня не представляло. Конечно, пускать оружие в ход можно лишь при крайней необходимости. Для всего остального сойдет другая вещица. Я завернул в магазин спорттоваров и купил бейсбольную биту, которую бросил в багажник седана. Все, приготовления закончены, можно ехать.

Беря машину напрокат, я будто предчувствовал и потому заключил страховку на все случаи жизни, включая Всемирный потоп и падение метеорита. Так что, если с тачкой в Гнойнике что-нибудь приключится, ни мне, ни прокатной компании это убытками не грозит.

Конечно, лезть туда одному – глупость и авантюра, но выбора у меня не было. Шеф и Корнблат настаивали на максимальной конфиденциальности. Я подумал, что когда-нибудь пожалею о том, что в это ввязался. Если останусь жив…

Я включил приемник в машине и сразу попал на музыкальный канал. Там крутили что-то зажигательно-танцевальное. Ударник рвал барабаны в лохмотья, трубы гремели не хуже иерихонских. Под такой аккомпанемент я покатил по магистрали, соединяющей нормальный город с царством уродов.

Говорят, город спасло то, что несколько рек разрезают его на отдельные острова и полуострова. Умники писали в газетах, будто проточная вода остановила распространение неконтролируемой магической энергии и в результате Гнойник не сумел поглотить весь город, а реки стали естественными границами этого нарыва.

Возле моста скучали парнишки в армейской форме. Они вели себя как на пикнике, то есть грелись у костров и накачивались виски. Дисциплина у них, мягко говоря, хромала. Парней явно предоставили самим себе.

В принципе я их понимал: уроды к нам не совались, а тот, кто лез в Гнойник с нашей стороны, сам расплачивался за свою ошибку. Природа по-разному контролирует человеческую популяцию, лишая иных разума.

Армейский блокпост я проскочил без препятствий, позади послышалось лишь улюлюканье двоих нетрезвых пехотинцев. Один помахал мне на прощание мужскими трусами, надетыми на примкнутый к винтовке штык-нож.

Еще немного – и я уже в Гнойнике. Местность здесь ничем не отличалась от привычной и глаз не царапала – преимущественно одноэтажные блочные строения из дерева, разве что чувствовалась заброшенность: сразу за мостом стояла давным-давно покинутая бензоколонка, а у большинства домов были заколочены окна. Ни людей, ни зверей, и пусто, как у бедняка в кармане. Только ветер гонял клочки порванных рекламных буклетов и афиш, принесенных из нормальной части города.

Меня это устраивало как нельзя лучше. Чем меньше препятствий на пути, тем скорее доберусь до коммуны.

Стоило лишь проехать еще милю, как навстречу выкатился полицейский автомобиль с числом тринадцать на выкрашенных в белый цвет дверях. Он перегородил дорогу, и я был вынужден надавить на тормоз.

Минуты две машины стояли друг против друга. Наконец из полицейского автомобиля выбралось нечто и двинулось ко мне. Я не сразу сообразил, что именно, ибо назвать двухголовую фигуру человеком не поворачивался язык.

Ростом существо было под семь футов, шириной с автомобильный радиатор, и для меня осталось загадкой, как оно помещалось в машине. Сюрреализм происходящего дополняла полицейская форма, на удивление ладно облегавшая необъятную фигуру монстра.

Подойдя к моей машине, двухголовый постучал по боковому стеклу с моей стороны. Я опустил стекло, покрутив ручку.

– Документы, – властно потребовала одна из голов.

Я ожидал увидеть нечто вроде сиамских близнецов, похожих друг на друга, но вторая голова выглядела совершенно чужой, и будто принадлежала человеку в летах, была сморщенной словно печеное яблоко, казалась мертвой до тех пор, пока не произнесла угрожающе, с каким-то присвистом:

– И побыстрее!

Я протянул служебное удостоверение. Обе башки уставились на него так, будто увидели впервые.

– Лейтенант Дональд?

– Точно, – не стал спорить я.

– Сержант Кингсли, тринадцатый участок. Позвольте поинтересоваться, сэр, какого хрена вы тут делаете?

– Веду расследование, сержант.

– Какое? – с прежним присвистом спросила вторая башка.

– Сержант, я не уполномочен выдавать служебные тайны.

– Выйдите из машины, – потребовал двухголовый.

– С какой стати?

– Сэр, подчинитесь, иначе я буду вынужден применить силу.

Я вылез. Двухголовый развернул меня лицом к лобовому стеклу, заставил опереться на капот и весьма профессионально обшмонал. Убедившись, что я чист, он заглянул в мою машину и сразу же обнаружил в бардачке оружие.

– Это ваше, лейтенант?

Я отрицательно мотнул головой.

– Машина из проката. Наверное, оставил прошлый клиент.

– В таком случае я изымаю пистолет.

– Сержант, а вам не кажется, что вы превышаете полномочия?

Обе головы Кингсли показали крайнюю степень удивления.

– Не тебе судить о моих полномочиях, задохлик. Мне кажется, это не твой участок, лейтенант. Тут я и царь и бог. Ты же козявка, припершаяся сюда без спросу.

– Не зарывайтесь, Кингсли. Если я скажу, что прибыл сюда по заданию шефа полиции?

– У тебя есть бумаги? – презрительно спросил он.

– Бумаг нет, но я могу попросить шефа, чтобы он позвонил вам в участок.

Сержант принялся ковыряться в правом ухе той башки, что была постарше и присвистывала при разговоре. Окончив увлекательное занятие, он произнес:

– В последнее время связь с городом у нас просто ахти. Ни хрена не слышно. Я убежден в том, что шефу проще трижды обделаться на вечеринке у мэра, чем примчаться сюда лично.

– Вы намерены мешать мне? – холодно спросил я.

– Мешать?! – снова ожила присвистывающая башка. – Да мне реально насрать на то, как ты собираешься сводить счеты с жизнью. Можешь валить на все три стороны. Я тебя больше не задерживаю.

– И на том спасибо, сержант, – сквозь зубы поблагодарил я.

Машина сержанта плавно укатила, а я четверть часа сидел в кабине седана, справляясь с охватившей злостью. С каким нескрываемым удовольствием я бы вытащил из багажника биту, чтобы раскроить обе его уродские башки! Только память о том, что меня ждут неотложные дела, заставила отказаться от этого вне всяких сомнений желанного действия.

Ничего, Земля круглая, встретимся!

Я вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Ублюдок оставил меня без карманной артиллерии. Неприятно, конечно, но и не смертельно. В умелых руках бита способна на чудеса, а из меня мог получиться неплохой «волшебник». Во всяком случае, практика имелась.