Дисциплина в ротах падала день ото дня, и даже любимые солдатами офицеры с трудом сохраняли контроль над ними. Теперь же этот процесс разложения только усугубился.

Убежденный республиканец Сергей Иванович Муравьев-Апостол, европеец по своим представлениям, обратился к солдатам как к равным себе. Но солдаты явно не готовы были воспринять республиканские идеи, даже облаченные в знакомую им религиозную форму.

Опытный боевой офицер, привыкший к повиновению солдат, Муравьев-Апостол не ожидал, что разрушение воинской иерархии в высшем слое вскоре поставит под вопрос соблюдение воинской иерархии вообще. И то, что доносили местные власти о пьянстве солдат-черниговцев и ограблении ими обывателей в поисках провианта, к сожалению, соответствует действительности.

И когда в будущем речь у нас пойдет о попытке поручика Сухинова, близкого к Муравьеву-Апостолу и в значительной степени им духовно и политически сформированному, поднять восстание каторжан в Сибири, то нужно будет мысленно возвратиться к драме Черниговского полка…

СЕНТЕНЦИЯ.

Военный суд приговорил:

1-е, штабс-капитан Соловьев и порутчик Сухинов есть важнейшие виновники в злом умысле и содействии во всех злых предприятиях извергу и изменнику подполковнику Муравьеву-Апостолу, который имел, как из собственных признаний их явствует, злоумышленное и дерзновенное и даже в ужас каждого приводящее намерение, испровергнуть законную в государстве монархическую власть, погрузить государство в бесчисленное бедствие, а к достижению сего возбудить в войсках ропот и неудовольствие к высочайшей особе и благоустроенному порядку, паче же в солдатах прежнего состава Семеновского полка, распределенных правосудием в бозе почивающего государя императора Александра 1-го по полкам 3-го корпуса, поселить измену различными убеждениями и обольщениями; о чем Соловьев и Сухинов имея достоверное сведение и тщательно скрывая от начальства, в последствии и сами вступили в злонамеренное тайное с ним общество, имевшее одинакую цель, не для чего, как только чрез сие злодейство приобресть мнимое себе счастье, дав на сие в сонмище своем клятву с твердым намерением следовать всем оного богомерзким замыслам, чем соделались ему до самого конца непоколебимыми; и когда Муравьев в сем злонамеренном своем обществе обнаружился, и по высочайшей воле посланы были из главной квартиры в Васильков два жандармские офицеры Несмеянов и Скоков взять его с братом отставным подполковником же Муравьевым, для доставления в Санктпетербург, а по случаю небытности их там полковой командир полковник Гебель отправился их преследовать и, достигнув в расположение 5-й мушкетерской роты в селение Трилесы, арестовал и хотел только с ними отправиться, то в сие самое время приехали они Соловьев и Сухинов туда с подобными им приверженцами Муравьева порутчиками Кузминым и Щипиллою, и узнав о их аресте дерзнули освободить их; а как сего им без поражения Гебеля учинить было не возможно, то из них сначала Щипилла и Кузмин, а потом и все вообще напав на него злодейским и бесчеловечным образом кололи его штыками и шпагою в живот, голову, и где только попало, дав ему множество ран, имея намерение и совсем лишить его жизни, есть ли б он не успел от них отбиться и уехать; а хотя из них Сухинов преследовал его, но встретившимся с ним рядовым Ивановым отбит и доставлен в ближайшую роту совершенно изувеченным. Затем, оставаясь при нем Муравьеве в повиновении, наиболее всех содействовали ему к возмущению Черниговского полка, сначала 5-й мушкетерской и 2-й гренадерской рот, а потом преклонили и другие 4 роты с их офицерами, одних лестию и обманом, а иных насильством; сверх сего при входе Муравьева в Васильков из них Соловьев выдя на плац уговаривал солдат не робеть, что уже полковник Гебель командиром их не будет, и что срок их службы сократится; а Сухинов, начальствуя, над отдельною толпою, и увидя вышедшего к ним навстречу командовавшего полком майора, что ныне подполковник, Трухина, окружил его с тою толпою, сорвал с него шпагу и эполеты и отправил на гоуптвахту, а бывших там арестантов освободил; и в тоже время обратился в квартиру полкового командира полковника Гебеля, скрывавшегося тогда от извергского их поиска, и отобрав знамена и полковой казенной ящик доставил к возмутителю и изменнику Муравьеву. Наконец, оба при выступлении с возмущенными ротами из Василькова присутствовали при чтении священником, сочиненного им Муравьевым, способствующего к возмущению, дерзновенного катихизиса, наполненного неизреченными непристойностями, как в оскорбление освященной вашего императорского величества особы, так и в отношении спокойствия и тишины всего государства. Потом, последуя за ним же Муравьевым с намерением возмутить и прочие полки и роты, при первой встрече высланного противу их отряда, из них Соловьев тогда же взят с оружием в руках; а Сухинов бежал, и в сем бегстве составил фальшивый пашпорт с намерением укрываться, а может быть продолжать дальнейшие свои злоумышления, но тщанием начальства пойман и при том еще изобличился в составлении себе, при переходе из пехоты в кавалерию, ложного свидетельства; а потому обоих их барона Соловьева и Сухинова, как клятвопреступников, возмутителей, бунтовщиков, изменников и оскорбителей высочайшей власти, по силе уложения главы 2-ой статьи 1-й и воинских 19-го, 20-го, 127 и 135 артикулов, четвертовать.

Казненные декабристы. Рисунок А. С. Пушкина

2-е, подпорутчик Быстрицкий и прапорщик Мозалевский виновны в таковом же злодейском сообществе с возмутителем Муравьевым, из коих 1-й, приняв по поручению подполковника Трухина, под свое начальство командованную бароном Соловьевым роту, и придя в Васильков, узнал о последовавшем возмущении Муравьевым и прочих рот и о выступлении его с оными; но вместо того, чтобы ему обратиться к ближайшему своему начальству, – он в ту же минуту без всякого другого побуждения последовал и присоединился к Муравьеву в селении Мотовиловке, пробыв с ним до самого поражения, при котором был взят с оружием в руках, а 2-й – Мозалевской, при самом приходе Муравьева в Васильков с возмущенными ротами, не только не удалился от него, имея способ, но еще с крайним рачением вступив под начальство его, занял с бунтующею толпою на Богуславской заставе караул для задержания приезжающих в Васильков, где и действительно у приехавших туда жандармских двух офицеров Несмеянова и Скокова, оказанием им угроз: лишить жизни, есть ли бы они хотели противиться, отобрал бумаги и денег 1100 руб., кои и представил возмутителю Муравьеву, приходил с прочими к содержавшемуся на гоуптвахте подполковнику Трухину с заряженными пистолетами, и, наконец, по совету Муравьева облекся в партикулярное платье, и приняв несколько листов возмутительного катихизиса, с дерзскими изречениями, добровольно и с намерением отправился в Киев с одним унтер-офицером и тремя рядовыми передать оные кому случиться ко всеобщему возмущению, в чем, однако, не успев, при возвращении к возмутителю Муравьеву на дороге был захвачен; сверх того, зная о существовавшем в корпусе тайном обществе и бывших в оном злоумышленниках, не объявил начальству своему единственно из мнимого страха, чем самым учинили себя кроме нарушения верноподданнической присяги изменниками и оскорбителями высочайшей власти; а потому их Быстрицкого и Мозалевского, по силе вышеприведенных военных артикулов, четвертовать.

3-е. Бывшим во всем злодейском Муравьева намерении единомышленникам и сообщникам порутчикам Кузмину и Щипилле, также брату Муравьеву, находившемуся в их же шайке, квартирмейстерской части прапорщику Муравьеву-Апостолу, кроме участия их при последовавшем в Черниговском полку возмущении и способствования к привлечению солдат и к последованию за ними, состояли в тайном обществе злоумышленников, а первые два и в злодейском нападении на полкового своего командира полковника Гебеля с причинением ему многих ран, подлежало бы по основанию тех же законов учинить равномерную смертную казнь как Соловьеву и Сухинову, есть ли бы они были в живых, но как из дела явствует, что они во время поражения мятежников на месте убиты; то их исключить из списков как возмутителей, бунтовщиков, изменников и оскорбителей высочайшей власти, при чем на могилах их ни крестов, и ни каких памятников, приличных христианскому погребению, не сооружать, но по содержанию оглавления приговоров поставя виселицу и на оной к вечному их посрамлению прибить их имена.