— А как насчёт равенства перед законом?

— Вот ты, Толя, идешь домой, никого не трогаешь. К тебе пристал пьяный, вы подрались, свидетелей нет. Вам нужно оформлять обоюдку. Здорово? На практике менты в таких случаях подыгрывают трезвым. Компенсируют недостатки законов. Ладно, начну с исторических традиций. Какой-нибудь Дартаньян мог конём затоптать простого горожанина и в суде у того простолюдина было бы очень мало шансов: сословия не были равны. Так же само и на Руси: Салтычиха могла замучить сотню крепостных и никакой закон ей не указ. Сынки партийцев могли задавить на служебной машине работягу — дело заминали, делали работягу пьяным, откупались и так далее. В России сейчас уже появились, а дальше их будет только больше, — мажоры, нувориши. С ними будет аналогично: никакого практического равенства перед законом. Кто сильнее — тот и прав. В странах Запада: верховенство права. Только реализуется это через закорючки в законах. Если ты богат: нанимаешь крутого дорогого адвоката и выигрываешь. Если сбил бомжа на дороге — нет проблем, никто от его имени заявление не оформит, а без бумажки…

— Но мы-то — лучше! Мы хотим построить более справедливое общество!

— Точно! Только сначала нужно будет долго определяться с понятием «справедливость». Моё видение вопроса такое: тут тоже не может быть равенства. Более того, его невыгодно вводить. Представим себе крайнюю ситуацию: талантливый учёный сбивает бомжа на дороге. Насмерть. Мы садим учёного года на четыре. Пусть даже в тюрьме его не убили, не изнасиловали, не выкачали военную тайну. Просто он просидел эти четыре года. Сильно потерял квалификацию, но главное: работы по важному оборонному проекту отстали на четыре года. На нас напали и всех испепелили атомным огнем. Это справедливо? С точки зрения равенства перед законом — справедливо. С точки зрения пользы для народа — глупость и вредительство. А ведь бывают провокации, судебные ошибки, зависть, оговор, круговая порука. Мы сейчас ввели квартальных и других старост. Пусть, например, в доме живёт некий умник, которого мы ещё не успели отселить в Касталию. Его большинство, в том числе и староста, не любят. При желании — загнобят. А тут бац — препятствие: высокий рейтинг. Ни своему старосте, ни сожителям по дому он не подсуден.

— Не, Саня, ты загибаешь. Примеры выбираешь слишком… крайние. В жизни так редко бывает.

— В некрайних случаях принцип тот же, только вред для страны меньше. Не так наглядно и очевидно. Ты сам, Александр Николаевич, у нас в части в случае драки между солдатами равенство не исповедовал: наказывал «дедов», а не «молодых».

— Так то — совсем другое дело: мы ж знаем, что «деды» занимаются неуставными взаимоотношениями, а «молодые» могут только защищаться.

— Но ведь подход всё равно не равный! Хотя ты и подводишь сюда шерлокхолмовскую дедукцию. И ещё пример из армии: как решались противоречия между лейтенантом и генералом?

— Чаще всего в пользу генерала, это ясно. Вон, Толя на себе прочувствовал.

— Но ведь это армия! А Толя не только авторитет генерала пытался уронить, но и на главный армейский принцип: иерархию, покушался!

— Но ведь я был прав!

— Вот для этого мы и создали систему инспекторов. Чтобы компенсировать подобные перекосы. С ответственностью за лжесвидетельство и прочее. Но вы меня не слышите. Равенство — не то же самое, что справедливость. И, уж подавно, не даёт пользы. Есть какое-то нарушение, за которое предусмотрен штраф: 50 рублей. Для всех. Это правильно?

— Ну, правильно.

— А в некоторых буржуйских странах не так сделано. Размер штрафа определяют в зависимости от зарплаты нарушителя. Помню, один крутяк на мотоцикле что-то нарушил, так ему около ста тысяч штрафа насчитали. Страну и валюту не помню, но было много. Как вам такая система? Притом учтите, на Западе сильно разнятся доходы. У одного может быть зарплата тысяча в месяц, а у другого — миллион.

— Ну, тогда эта схема лучше. Можем и мы у себя ввести.

— Вот! Только теперь обратите внимание на слова. «Лучше» — это не «равенство», и даже не «справедливость». Какая такая справедливость в том, что за один и тот же вред обществу разные люди платят неодинаковую сумму? Если рассматривать штраф, как компенсацию вреда — неверно, а если как воспитательный стимул — боле-мене верно. Так?

— Так это нормально: «шишке» назначили большее наказание, но назначили! А ты говорил, чтоб наоборот, вообще не наказывали.

— Это не важно. Примеры и случаи могут быть разные. Важен принцип. Мы говорили о фальшивости и вреде принципа равенства. Даже в школе учителя иногда этот принцип не соблюдают. Двоечник постарался, выучил хорошо — ему на балл выше поставят, для стимула. А отличнику за такой же ответ наоборот, снизят оценку, чтобы подчеркнуть: «Для тебя, брат, это плохой ответ».

— Ладно, эт самое, хватит рассусоливать, давай дальше излагай, о, великий мудрец, пророк и учитель.

— Рубан, кончай хохмить! Вопросы серьёзные. Страна по ним жить будет.

— Последний лозунг: братство. Это применялось к национальностям. Предположительно, на нашей планете проводится эксперимент: могут ли разные расы жить вместе, создавать смешанные браки, детей, культуры. Ядерная зима мне со всей очевидностью показала: нет! Да и до того все эти кровосмешения в Европе и США ничего хорошего не дали.

— Но ведь у нас в Союзе получалось! И герои были из разных республик, и артисты, певцы… Не всё идеально, но получалось.

— Не совсем так. Все примеры, которые у вас в голове — это примеры культурной ассимиляции. Герой из малой национальности проникся имперским мышлением и воевал за большую страну, как за своё село, как за свой род. Артист становился известным и популярным на весь Союз, только тогда, когда снимался в общесоюзном фильме, например. Крайне желательно было, чтобы он разговаривал с минимальным акцентом на русском языке. А это тоже признак ассимиляции. Такие случаи единичны. А типичными являются примеры наших солдатиков: чеченцев, узбеков и прочих. И вы, и я насмотрелись на землячество достаточно. Если перейти с обыденного уровня изучения данного вопроса на научный, могу рассказать об исследованиях Петухова. Был такой историк, археолог. Впрочем, почему — был? Наверно, он и сейчас есть, может даже тот труд, который я читал, пишет. Да. Так вот. Что он написал. Если в наше, белое ядро, подмешивается больше пятнадцати процентов чужих — идёт медленная деградация нации. Через тысячу лет страна приходит в полный упадок. Какая доля влияния приходится на несовместимость биологии — неясно, но есть такой факт. По крайней мере, не ассимилированная часть населения жутко деградирует культуру страны. Это было по всей Европе, начиная с 2000-го года и до конца. Национальные кварталы со своими законами, куда даже местные менты боялись зайти; «национальный» бизнес: продажа наркоты и оружия, прочее. Потом из-за этого гражданская война у них приключилась.

— Нормально. Закрываем тему. Чурки — нам не братья. Цыган я ещё помню. Решили. Ещё. Напоминаю. Про многожёнство.

— Точно! Обещал. Тут много всего намешано. Начну с истории. Раньше, до христианства, традицией являлось именно многожёнство. Это было правильно по многим причинам. У некоторых народов оставалась довольно долго такая традиция: брать жену погибшего брата. Вместе с детьми. У мусульман, которые раньше были одним из течений христианства, кстати, многожёнство есть до сих пор. Теперь о плюсах и минусах. Моногамия подспудно опирается на интуитивную справедливость, как равенство. И это есть ложь. Мы только что убедились, что равенство не есть справедливость и, тем более, не обязательно полезно для народа. Красивые и благородные жены — во все времена были самой главной ценностью. Власть пока не рассматриваю. И деньги, как сублимацию власти — тоже. Хотя в половине случаев люди стремились к деньгам и власти, чтобы получить жену получше. Предметом гордости настоящего мужчины были хорошо воспитанные сыновья, иногда — дети вообще. А дети получаются от жён. Поэты слагали стихи, учёные делали открытия, инженеры изобретали — ради женщин. Жёны — главный стимул для мужчины. Почему мы должны плодить выродков от никчём, поддерживая закон моногамии? Не лучше ли отдать двух-трёх женщин достойному человеку?