— А авиация?

— Штурмовики армяне собьют, как те вертолёты. Нужно бомбить с высоты, хотя бы со средней. Упадёт точность. Управляемые бомбы дорогие, трудно выбить разрешение на применение. Но людей терять надоело, буду пробовать бомбить, если артиллерия стратит. Гаубицы будут через три часа, не раньше.

— Понятно. Скорее всего, вы правы, полковник. Там есть Робин Гуды. Ещё. Мне нет нужды писать рапорты. Я сам могу приказать кому угодно и что угодно. Вот мои полномочия, читайте.

— Ого! Что ж сразу не показали?

— Не знал, что захочу вмешиваться. Думал посмотреть со стороны, да и всё. Теперь так… Вам не повредит передышка: я вижу у вас множество раненых. О перемирии я, скорее всего, не договорюсь. И о сдаче — тоже. Но мне крайне любопытно посмотреть на них. Я туда схожу. Как бы, на переговоры. Прикажите своим людям прекратить стрельбу. Всем. Если я не вернусь через тридцать-сорок минут — считайте меня погибшим и действуйте по своему усмотрению.

— Да, господин!

Я снял каску, бронежилет, спортивную куртку. Поднял руки вверх и пошёл к русским. Стоило бы какую-нибудь белую тряпку найти… Поздно, надеюсь, получится и так. Я должен был бы бояться. Но вместо страха был подъём духа, азарт. Я вспоминал жест русского и предвкушал прикосновение к тайне. К зданию дали подойти вплотную. По дороге насмотрелся на наших убитых морпехов: кровь, расколотые черепа, оторванные руки, ноги. Пара человек ещё подавала признаки жизни: шевелились, стонали. Один громко кричал поодаль — его «успокоила» русская пуля. Это было где-то в середине моего пути. Чуть не уссался, страшно стало, но поворачивать поздно. Вполне может быть, зная русских, это была пуля милосердия, а не цинизм.

— Чего надо?

— Поговорить. С главным. Вашим. Я не вооружён.

Чтобы они убедились, я медленно покрутился.

— Залезай прямо в окно.

Я перелез, испачкав о штукатурку штаны. Ерунда, сейчас на кону стоит значительно большее. Боец прижал тангенту: «Брат», я — «Шило», приём. У меня парламентёр. Принял. Могу, провожу. Отбой.»

— Иди вперёд, я буду командовать.

Этот, «Шило», был уже ранен в нескольких местах: перевязана левая рука, сквозь бинт проступили бурые пятна; щека посечена каменной крошкой, тактические очки в царапинах, отстрелено правое ухо. Кровь запеклась бурыми пятнами и уже не текла.

— Всё, дальше не пойду. По этой лестнице иди на крышу, там и поговоришь с главным. Никуда не отклоняйся, иначе тебя просто убьют.

С крыши открылась картина боя во всей красе: дымили вдали вертолёты, открылся вид на два подбитых танка, которых я раньше не видел из-за здания, вид сверху на сотни трупов солдат был ещё более колоритным, что ли. На крыше находилось два бронеавтомобиля. Действительно, совершенно непонятно: как русские их сюда затащили? Надо будет потом поинтересоваться.

— Я тебе не это показал. Чего припёрся?

— Вы замечательно говорите по-американски. Юго-запад? Глубинка? Вы — из наших?

— Даже не знаю, кто для тебя «ваши». Конкретнее. Что хочешь? Мины подвозите новые? Раненых эвакуируете?

— И это тоже. Но я к воякам не имею отношения. Сдаться, конечно, вы не захотите?

— Мог бы и не спрашивать.

— Скажите, а много у вас таких? Как тот парень, что выскочил с гранатомётом? Как «Шило», как вы?

— Мог бы сказать, что все русские — такие, но тебе почему-то хочется сказать правду. Даже не половина. Четверть. Где-то так. Но «вашим» — хватит.

— Н-нда?.. Я следил за вашей группой. Впечатляет. Вы за последний год ликвидировали свыше полусотни владык. Впечатляет.

Русский снял очки. Опытный. Не стал ни подтверждать, ни опровергать мои слова. Устало посмотрел на меня.

— Самолёты тоже собьёте?

— Чем?

«Врёт. Меня хорошо учили читать мимику. Врёт. Значит, есть ПЗРК.»

— Разве что, бомбы.

«А тут говорит правду. Бомбы сможет сбивать. Как армяне.»

— Вы же не армянин!? Как вы это делаете?

— Спроси своих хозяев, владык.

— Во имя чего вы сражаетесь? Не русские, а именно вы. Вы же — наш? Я прав?

— Я был игрушкой, таким же инструментом демонов, как ты сейчас. Это правда. Потом прозрел, нашёл путь, правду, своих, дом, цель. Я воюю за правду. Наверно так. Звучит высокопарно, но… Хочешь — верь, хочешь — не верь.

— Причём тут вера? Какая может быть правда в том, что вы убиваете бывших своих сограждан, свой народ? Вон, студентов настреляли сколько.

— Есть враги. Это твои владыки. Они сильно укрепились в обществе. Отдельно не выковыряешь. То, что нас обложили после этой ликвидации, лишний раз подтверждает данную мысль. А раз нельзя выковырять отдельно — приходится уничтожать вместе с людьми. Теоретически, невинными. Как у япошек: «Сначала сломай меч врага, потом убей врага».

— Там ещё раньше про дух было.

— А-а… Дух — тоже. Голову статуе Свободы моя группа отбивала. Пойдёт, в качестве духа?

— Ну… Может быть. И всё же, люди…

— Танк. Как с танком. Танк ни в чём не виноват. Но в нём сидят враги. Приходится уничтожать танк, чтобы уничтожить сидящих в нём врагов. Народ — танк, враги — владыки.

— Оставим абстрактное философствование. Если я дам гарантии? Жизни?

— Ты сам не понимаешь, какую глупость говоришь. У этого государства нет будущего, пока слуги демонов, упыри у власти. Сатанисты. К сожалению, они очень сильны. Поэтому брат вынужден будет уничтожить американский народ, чтоб добраться до врагов.

Джеймса поразила убеждённость, уверенность русского в своих словах. «Америке — конец? не завтра, не через месяц, но исход партии уже предопределён? Не может быть!»

Голова тяжёлая, руки-ноги ватные. Ощущение, что меня били мешком с песком. Или наоборот. Врёшь! Не возьмёшь!

— Кто-нибудь!

— Я тут, Ваня, что с тобой было? Мы тормошили, по щекам били, нашатырь с аптечки нюхать давали…

— Носки под нос совать не пробовали?

— Мы же не садисты!

— Га-га-га!

— Дай мне ещё нашатыря.

— А может?..

— Га-га! Давай-давай, расшутился. Аврх! Фу! Хоть мозги прочистились. Доложи обстановку.

— После того, как ты вырубился, началась атака. Мы сожгли два танка, пару бэтэров, человек сто пехоты. Эти придурки решили нас штурмануть под прикрытием брони. У них есть снайперы.

— Сколько я был в отключке?

— Минут десять-пятнадцать.

— Потери?

— Два двухсотых, пять трёхсотых. Тяжёлых нет.

— Как вышло с двухсотыми? Кто?

— «Борода» стоял на восточной стене, ему прямо в дыру снаряд закинули. С той стороны три танка сразу подошло. А у «Бороды» только одна позиция, никакого манёвра… Два танка он успел «приголубить» а третий…

— Ещё — кто?

— «Портос». После разрыва «Бороду» окликнули — не отозвался. Танк стрелял без перерыва, пробил дыры в восточной стене. По коридорам теперь нужно перебежками… Вот. Танк нужно было давить. И быстро. В лоб — он из курсового «наливает». Портос знал, что он смертник. Из окна выкатился, секунд пять чудом продержался и танк РПГ-шкой таки «загасил»… Его больше нет, командир.

— Ух! «Наливают». Ладно, я пошёл на крышу, сейчас станет полегче. «Хаммеры» держатся?

— Пока — да.

Не было ничего удивительного в том, что группа Чёрного держалась без него. Их тщательно готовили для боя именно в таких условиях: для городских уличных боёв. Вообще-то, они были специалистами широкого профиля. Стандартная подготовка «ликвидатора» включала сокращённый курс управления летательными аппаратами: «ликвидатор» мог взлететь на любом вертолёте и самолёте, мог работать оператором вооружения на боевых летательных аппаратах. Сокращённый курс предполагал недолгое обучение на симуляторах. И всё. На больших «Боингах» делали по паре взлётов-посадок, не более. Но приборные панели учили тщательно, надписи на кнопках должны были отлетать как «Отче наш» от зубов, в полночь будили, тесты проводили. Асами, ясное дело, ребята не становились, но это давало синергический эффект. Во-первых, ребята себя ценили. Во-вторых, эти навыки иногда пригождались, пусть и очень редко. В-третьих, об этом знали амеры, что заставило их усилить охрану аэропортов, контроль воздушного движения, потратиться на внутреннее ПВО, ибо наши группы уходили от погонь частенько на малых самолётах, и наносили визиты, и устраивали из всяких «Сессн» летающие снаряды на радиоуправлении. Например, таким снарядом были взорваны хранилища хлора в Чикаго на металлургическом заводе. Наземная охрана не спасла. А ПВО — тоже ресурс. Потратишь на одно — не хватит на другое. Само собой, что наши «чистильщики» изучали всю военную технику. Всю — значит всю. Наземную: бронетранспортёры и танки всех моделей и модификаций, их штатное вооружение и дополнительные системы, САУ и миномёты, тактические ракеты и РЛС, средства РЭБ. А также шахтное оборудование стратегических ракет.